Ненавижу блондинов (СИ) - Титова Светлана - Страница 11

— Может тогда чай? Не голодной же идти, — все так же, не повышая голоса, мама уговаривала меня как маленькую.

Еще и за соседку, вернувшуюся под утро со смены, переживает. Мама старалась говорить тише, хотя ее пушкой не разбудишь. Как она сама признавалась, глубокий сон у нее из-за троих братьев. Старшие братья постоянно громко храпели за стенкой, а младший родился поздно и много плакал по ночам. У нее выработалась невосприимчивость во сне к внешним звуковым раздражителям. Счастливица. Прошлой весной у нас под окнами асфальт меняли, работали в основном ночью. Она спала сном младенца под отбойный молоток, а я же после трех суток недосыпа подумывала устроиться на ночную работу в круглосуточный магазин. Все равно не сплю.

Я глянула на ее обеспокоенный взгляд, слегка раскрасневшиеся щеки. После вчерашних посиделок, где мы едва пригубили наливку, только чтобы хозяйку не огорчать, она снова выглядела моей старшей сестренкой. Стало жаль ее такую красивую и одинокую, отдавшую все лучшие свои годы нам с бабулей. Пройдясь по мне оценивающим взглядом, мама улыбнулась.

— Зря волнуешься. Ты отлично выглядишь. Настоящая деловая женщина.

— Немного волнуюсь, — согласилась с ней, мысленно решив, что другой костюм светлее тоном и менее приталенный пиджак были бы уместнее.

Вглядевшись в свое отражение, еще раз проверила тушь и помаду. Выбрала нейтральный нюдовый оттенок, чтобы произвести благоприятное впечатление на работодателя, кем бы он ни был. Водрузила на нос очки, в которых работала за компьютером. Для придания образу серьезности и строгости. Волосы уложила в каре. Образ мне совсем не нравился. Из зеркала на меня смотрело чужое лицо взрослой женщины, точно я повзрослела лет на пять-десять. Сама себе напоминала свою первую учительницу, если закрыть глаза на цвет волос. Она запомнилась очень строгой, требовательной и очень взрослой женщиной. Наш класс по струночке ходил. Сейчас я понимаю, что она была всего лет на пять старше меня теперешней.

— Все будет хорошо. Не переживай так, — подбодрила меня. — Я тебе в сумку шоколадку положила и яблоко. Погрызешь, как проголодаешься.

— Красавица. Вылитая наша комендантша общежития. — Мы обе повернулись на голос. — Я тогда кастеляншей работала в общежитии при МПУ. Ох, и строга была Виолетта. Никому спуску не давала, — пустилась в воспоминания хозяйка. Она выплыла из свой комнаты к завтраку и сейчас разглядывала меня критическим взглядом. — Особый нюх у нее был на водку. И куда студенты не прятали бутылки, везде находила. Отец у нее немец, из казахских немцев. И прозвище у нее было «Гестапо». Студенты прозвали. Как только границы-то открыли — уехала к своим.

— Спасибо, — выдохнула, улыбнувшись на сомнительный комплимент.

Убрала щекочущую щеку гладкую прядку за ухо. Как-то не верилось словам Макса, что меня возьмут на должность «подай-принеси». Он ведь не серьезно это. Или из-за волос так сказал. Прическа делает меня легкомысленной? Или ему цвет не нравится?

Впервые я пожалела, что покрасила волосы. Сейчас бы мой платиновый блонд был бы как нельзя кстати. Он идеально подходил к образу деловой женщины.

— Фрау Барбара Крайн, гутен морген, — услышала насмешливое за спиной, когда вышла из подъезда.

Надо же, и этот туда же! Сговорились они все что ли? Нашел же сравнение, зубоскал. Смотрю, сегодня у кого-то отличное настроение.

Я оглянулась, ища глазами шутника. Довольный шуткой Макс устроился на низком металлическом заборе, огораживающем цветник, разбитый вокруг дома. За его спиной пышно цвели бело-розовые пионы, сменившие весенние нарциссы. Ветхий, проржавевший и подкрашенный заботливыми пенсионерками заборчик давно требовал замены. Опасно поскрипывал под тушками ворон и голубей. Но судьба дома решалась, и облагораживание территории отложили. Я открыла рот, чтобы предупредить Макса, как послышался громкий треск, Макс взмахнул руками и рухнул спиной прямо в кущи.

— Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу, — захохотала я, радуясь быстрому возмездию.

Подошла ближе и протянула руку лежащему в цветах недовольному Максу. Сильные пальцы обхватили мою ладошку. Подумалось, если не удержусь на каблуках, упаду прямо на него… в смысле в его объятия. А потом поцелуй. Все как в лучших любовных романах… Романтика…

Макс легко поднялся сам, задержав мою руку в своей. Романтического падения не случилось. У судьбы на сегодняшний день на меня были другие планы. Если бы я тогда знала какие…

— Давно ждешь? Почему не поднялся? Мы бы тебя завтраком накормили. Познакомился с хозяйкой. У вас с ней общий интерес к членам гестапо. И, кстати, правильно фройляйн, — поправила грамотея, внутренне все еще торжествуя, что справедливость восторжествовала.

Посмеялась от души. От утреннего мандража следа не осталось. Макс недобро сверкал на меня глазами, отряхивая одежду. На некогда белоснежном поло остались зеленые разводы от травы. Помогала ему, убирая травинки со спины. Не ожидала, что он появится, и глупо радовалась. Надеялась, что он тоже.

— Ты какими судьбами? — все же решила прояснить для себя мотивы блондина, чтобы зря не тешить себя надеждами.

— Проводить решил. Мало ли потеряешься по дороге. А я за тебя ответственность несу. Ферштейн, фройляйн?

— Я, я, майн… — запнулась, убирая из растрепанной светлой шевелюры застрявшие лепестки.

Какой «майн»! Что за оговорки по Фрейду! Что я несу? Я ему не пара. Мы из разных Вселенных. Надо напоминать себе почаще.

Мы стояли близко, слишком близко. Необычно и волнующе. Я смогла разглядеть едва заметную хмурую складочку между идеальных бровей, темный ободок вокруг зеленой радужки. Ни у кого не встречала настолько чистого и светлого оттенка. Завораживает. Где- то читала, что красивых мужчин рождается больше, чем красивых женщин. Если умыть всех «красавиц» и вернуть назад все, что исправили пластические хирурги, то так оно и будет. В этом мы ничем не отличаемся от тех же павлинов с невзрачными курочками и яркими самцами.

Выдаю себя, когда вот так, в открытую, пялюсь на парня больше положенного на каких то пару секунд. Но этого хватает, чтобы он сделал ненужные выводы.

— Кто твой? — сощурился он, ожидая ответа.

Не нравится мне его улыбочка. Слишком уж понимающая.

— Никто… Это я нервничаю просто перед собеседованием и говорю ерунду. Забудь, — иду на попятную и совсем наглею: - Нам давно пора, если ты, конечно, не передумал.

— Не передумал. И сегодня я еще твой гид по офису…

— Макс, я… — уже открыла рот, чтобы возразить, что нянька мне не нужна, я отлично справлюсь сама.

На самом деле я не хотела, чтобы нас видели вместе и решили, что я устраиваюсь через постель сына босса. В любом коллективе хватает змей-завистниц и сплетниц, судящих по себе и легко уничтожающих чужие репутации. Не хотелось в первый же день стать их мишенью.

Палец Макса коснулся губ, заставляя умолкнуть. От изумления мои глаза округлились, я онемела. А белобрысая зараза начала истерично трястись от смеха.

— Не обижайся, но с этим выражением на лице ты похожа на мышь-очкарика, которой встретился кот-вегетарианец, — давясь смехом, объяснил он. — Столько изумления. Что тебя удивило? Маш, я не собираюсь водить тебя за ручку. Я всего лишь хочу ускорить процесс приема на работу. У меня на сегодня на тебя планы.

— Какие планы? Ты же не предупреждал, — растерялась я.

— Я обещал дать прокатиться на «порше». Помнишь? Почему бы не сегодня, — он следил за моей реакцией, а я сдерживалась изо всех сил, чтобы не завопить радостно. — Мужик сказал — мужик сделал. Как тебе мой план? Не отвечай. Знаю — он идеален.

Маленькая Маша внутри меня радостно прыгала и визжала от восторга. Я же смотрела на Макса, не зная, что сказать. Мой ответ был настолько предсказуем и очевиден, что он его не ждал.

Место, где меня коснулись его пальцы, саднило. Потерла губы, стирая странное ощущение. Глаза следили за блондином, успевшим занять место в машине и выезжающим с парковки. Смотрю только на него, не понимая, кто теперь привлекает больше: он или авто. Не слышу замечания дворника, сетующего из-за сломанного забора и помятых цветов. Не чувствую собачьего носа соседского хаски, мазнувшего по руке. Здоровающиеся соседи тоже мимо.