На той стороне (СИ) - Шарапов Кирилл - Страница 29

— Пока ничего, — покачал головой Константин. — Время есть. Мне бы карту обитаемых земель, поскольку атлас, который я нашел во дворце, устарел на шесть десятков лет.

— Помогу тебе с ним, набросаю, что знаю про округу, где, кто и что, — ответил Кин, — но не бесплатно. Ты уж, сиятельство, извини, но мне мою выгоду блюсти нужно.

— Устраивает, — легко согласился Воронцов, — только расплачиваться буду не сферами, а золотом. — Он вытащил из кармана один из перстней с камнем, тот, что снял со скелета во дворце, всего у него было два таких. Этот перстенек он заранее убрал в отдельный карман, чтобы при случае не спалить остальное. — Просветишь по финансовой системе?

— Ты и этого не знаешь? — в голосе Кина было удивление.

— Откуда мне это знать? — усмехнулся Воронцов и поежился, на улице было слишком свежо, но идти в дом, где слишком много ушей, не хотелось. — Память моя осталась, черт знаете где. Так что, вещай.

— Золото в ходу, — начал рассказывать приказчик. — В Росских вотчинах, как теперь зовется территория старой империи, золотые и серебряные монеты называются куны. До тьмы были еще деньги и из бумаги, но ушли в прошлое вместе со старым миром. Хотя благородные, держащие деньги в банках, коих всего три, могут расплачиваться расписками. Куны все с номиналом, который зависит от их веса. Такой перстень стоит примерно тридцать кун золотом. Работа тонкая, камень большой, чистый. Но золото очень дорого, его в обращении мало, у меня с собой нет ни одной монеты. На этот перстень можно пару месяцев жить, не бедствуя в столице вотчины, а там цены гораздо выше, чем в баронстве. Если не шиковать, то, думаю, полгода в Заречске можно без проблем существовать. Вот смотри, — Кин протянул Воронцову слегка потемневшую от времени серебряную монету, размером чуть меньше обычного российского рубля, правда, тоньше.

Стоило Воронцову взять ее в руки, как он почувствовал тепло.

— Чувствуешь?

Константин кивнул.

— Это защита от подделок. Лет тридцать назад начали делать, а то фальшивомонетчики рынок подрывали. Фальшивая монета будет холодной и безжизненной, как обычный кусок металла. У тебя в руках одна куна, есть еще три, пять и десять. Все они пронумерованы, латинянскими цифрами. Одна золотая куна — это двадцать серебряных. С золотом почти то же самое — один, три, пять. Десятки нет, слишком массивной будет.

Воронцов вытащил золотой червонец прежней империи.

— Что скажешь об этом?

Глаза Кина расширились, он уставился на тяжелый толстый кругляш так, словно увидел что-то небывалое.

— Боги, — прошептал он. — Настоящий?

Воронцов кинул его приказчику, и тот не слишком ловко, но поймал его. Попробовал на зуб, как в старых фильмах, потом с минуту крутил в руке, изучая в сумерках монету. Наконец, вернул Константину.

— Это княжеская десятка, — произнес он. — Хождения свободного не имеет, но любой меняла даст не меньше двенадцати современных кун. Но это, если официально, а так любой с радостью возьмет. Хоть и без защиты, но проверить чистоту можно у ведуна. Это целое состояние. Много у тебя таких?

— Несколько, — ответил Константин уклончиво. — Нашел в столице.

— Ты везунчик, — глядя, как червонец исчезает в кармане, произнес Кин, — никто туда не ходит, слишком много проклятых тварей. Удивительно, что вообще оттуда живым вышел.

— Почему вы не отобьете город? — задал давно беспокоящий вопрос экс-детектив. — Почему не посылаете туда экспедиции? Я даже мародеров там не видел.

— Одну причину я назвал — проклятые, как зверье, так и люди. А вторая причина — слепые тени. Некоторые жители стали чем-то совсем потусторонним, они появляются только по ночам, не слышал, чтобы кому-то удалось их убить. Они не покидают города, но в его пределах они непобедимы. Насчет экспедиций, ты не прав, туда много народу ходило, вот только немногие вернулись, и были рады, что ноги унесли. В первые годы, народ туда сотнями лез, княжеская казна по-прежнему где-то в сокровищнице под дворцом, но вскоре смельчаки закончились, из сотни выживали один-два человека. И теперь в город не только не ходят, но и объезжают его по старой окружной дороге. — Он посмотрел на Воронцова. — Если сложить золото, оружие и сферы, то ты стоишь в два раза больше, чем весь наш караван с машинами и товаром.

— Не думаю, — покачал головой, — это ты сейчас для красного словца вставил.

— Ладно, не больше, — согласился Кин, — меньше, но все равно это очень дорого. Мы считаемся богатым караваном, было целых тринадцать машин, одиннадцать из которых с товаром. Три мы потеряли безвозвратно, одну на буксире тащим. Но это приемлемые потери. Так вот, если мерить цену в золотых, то товар примерно стоит полсотни кун.

Воронцов старался, чтобы его лицо ничего не выражало, в его рюкзаке лежало примерно двадцать червонцев. И это, не считая перстня. А еще десяток сфер.

— Какова цена сфер, — спросил он, доставая сигариллу.

Перехватив взгляд приказчика, он протянул раскрытый портсигар ему, тот взял маленькую сигару и, поднеся ее к носу, втянул воздух.

— Никогда такого ароматного табака не нюхал.

Воронцов молча убрал серебряную коробку обратно, после чего извлек магическую зажигалку. Вот она не удивила Кина, разве что тот вертел ее в руках, любуясь тонкой работой.

— Если в золоте, — после нескольких затяжек, наконец, произнес он, — то, думаю, ту сферу, что ты мне выдал, можно загнать за полсотни. Хотя, скорее всего, гораздо дороже, но я не слышал, чтобы их продавали, все для себя стараются урвать, излишков не бывает. Причем каждое следующее развитие будет обходиться в гораздо большее количество сфер. Теперь ты понимаешь, какой бесценный груз ты несешь? Ты один сплошной соблазн.

— Почему ты не убил меня? — неожиданно спросил Воронцов. — Ведь, что проще, раз, и все что есть у меня, твоим станет.

— Я бы убил, — отведя глаза, произнес Кин. — Без раздумья бы убил.

И Воронцов понял, что сейчас он сказал чистую правду. Этот человек не настолько хороший, как могло показаться с первого раза.

— Но я тебе должен, — продолжил приказчик. — Ты спас мою шкуру, и теперь я хочу спасти твою. Темнеет, Ваше сиятельство, — эти слова он произнес с легкой издевкой, — лучше уйти с улицы, да и мужики уже закончили, — он указал на спускавшихся с крыши работников.

— Согласен, — признал очевидное Воронцов. — Ужин, наверное, уже готов.

Кин ничего не ответил, только кивнул, и они направились к дому, в котором расположились на ночлег. На погосте было всего шесть домов, которые отводились для ночлега. Остальные четыре служили поставщиками стройматериалов для поддержания порядка в этих шести.

Ужинали за большим столом. Константин сидел напротив приказчика, рядом с ним расположилась Аиша и еще одна молодка лет двадцати двух, крепкая девка с русой косой, которую она сейчас перекинула на грудь. Одета она была в мужскую одежду — крепкие дорожные портки, сапоги, рубаху и куртку из толстой кожи, которая сейчас была накинута на спинку стула. Единственной женственной вещью у нее был точно такой же шарф-снуд, который она стянула и повесила рядом. Никаких украшений, никакой косметики, взгляд пристальный, внимательный. Пятым обитателем дома был Шрам, он чистил револьвер, изредка прикладываясь к травяному взвару.

Еда была однообразной — ржаные сухари, горячая каша с вяленым мясом, обильно сдобренная маслом. Воронцов не привередничал, ел быстро, но аккуратно, как ему казалось, с достоинством. Нервным вышел третий день в этом странном мире, и вроде есть какой-то прогресс, но положение его по-прежнему очень шаткое. Он оказался неприлично богат. Нет никаких сомнений, что не только Кин понял это, в благородство наемников из каравана он не верил ни на секунду. Болтливый Вран дал полный расклад, людей барона в караване всего пятеро — Кин, который сейчас вышел наружу, проверить остальных, и четверо младших приказчиков, двое из них сейчас лежат раненые в соседнем доме. Еще Шрам, ненавязчиво приглядывающий за ним, и Аиша, слабенькая ведунья, задача женщины — отваживать нежить, и с которой она днем не справилась. Остальные наемники, живущие в крепости. Они вольные, присяги барону не давали, это, если Воронцов правильно понял слова шоферюги. Люди бывалые и опасные. А он — лакомая добыча. Забери у него все имущество, и это хватит на безбедную жизнь подальше отсюда. Так что, спать нужно очень аккуратно. Кин выделил ему отдельную комнату, продолжая поддерживать образ благородного господина.