Солнце (ЛП) - Андрижески Дж. С. - Страница 63

Вполне логично предположить, что тела Менлима тоже хранились там.

Вспомнив видение Кали о том, как живое и дышащее солнце раздирается на куски, я подавила тёмный страх в своём свете. На пирсе в Турции было тепло, даже жарко и влажно, но мне было на удивление холодно стоять здесь. Я замечала, что много дотрагиваюсь до живота, чисто рефлекторно, хотя и не позволяла себе думать, почему так делаю.

Ни я, ни Ревик не были указаны в Списках Смещения как часть «Второй Волны».

Я вынуждена была полагать, что Вторая Волна подразумевала тех, кто выживет.

Выбросив эту мысль из головы, я обхватила руками свои рёбра, стараясь думать о том, куда мы направляемся, с чем столкнёмся в Риме, как мы туда попадём. Мне надо думать о деле, бл*дь, а не строить догадки о вещах, о которых я ничего не знала.

Мои волосы снова были красновато-каштановыми и спадали на спину.

Контактные линзы делали мои глаза почти чёрными. Мне изменили форму лица, сделав щёки более полными, добавив более выдающийся лоб, подбородок и нос. Каждое отдельное изменение казалось небольшим, но когда они закончили, я посмотрела в зеркало и едва узнала себя.

Волосы Ревика теперь были довольно длинными, и их не стали менять.

Сделав их чуть светлее, его волосы оставили распущенными и покрыли лицо протезами, сделав его менее узким. Глаза ему сделали зеленовато-синими, и это заставляло меня пялиться на него сильнее, чем перемена черт лица.

Сейчас он говорил с Балидором о перемещении Касс и Фиграна.

Я обменялась от силы парой слов с Балидором с тех пор, как застала его с Касс, а теперь мы будем путешествовать с ним по Южной Европе, скорее всего, в тесной обстановке. Мы будем ехать с ними обоими и с Фиграном, поскольку Ревик был убеждён, что Четвёрка должна оставаться вместе… и как бы, бл*дь, я ни ненавидела это, я была с ним согласна.

Эта поездка будет просто нереальной весёлой.

Мысль о том, чтобы десять часов сидеть в грузовике с ним и Касс вызывала у меня желание снова побить что-нибудь, и наверное, поэтому я не лезла в эту часть разговора, только озвучила своё согласие с Ревиком и дала ему добро на все приготовления. Поэтому я позволяла Ревику сейчас улаживать эти вопросы и наблюдала издалека, пока он обсуждал логистику с Балидором, Врегом, Юми и остальными.

Однако я невольно думала об этом.

Когда сеть Тени обрушилась, впервые появилась возможность взять их с нами. Согласно Мифам, они мне для чего-то нужны. Не только Ревик, но и Фигран с Касс. Может, они понадобятся мне, чтобы открыть двери.

Может, они нужны мне для убийства клонов-телекинетиков.

Может, они нужны мне, чтобы не дать Дренгам уничтожить Землю.

Могла ли я рисковать и не брать их с собой просто потому, что у меня имелись к ним какие-то претензии?

Раздражённо выдохнув, я посмотрела на доки, стискивая зубы.

Хотелось бы мне сейчас иметь какую-то работу. Сейчас любая работа устроила бы меня, даже таскание коробок вместе с беженцами-людьми и видящими.

Но меня ни о чём не просили.

Ревик прямым текстом попросил меня не помогать с разгрузкой.

Врег из шкуры вон лез, прося не вмешиваться в миссии по поиску транспортных средств, пусть мои волосы были покрашены, а лицо маскировалось протезами.

Я не знала, что чувствовала из-за того, что все внезапно начали нянчиться со мной, но решила, что не стоит затевать спор… только не тогда, когда все мы через несколько часов выйдем на территорию боевой операции.

Вместо этого я торчала с Данте, которую тоже не допустили к разгрузке, и с Джиной, которая помогала своей дочери следить за записями со спутников и беспилотников через наладонники, пока их более крупное компьютерное оборудование переносили видящие из Списка.

Пока мы ждали, Данте поделилась со мной кадрами из Рима и Ватикана, спросив моё мнение об увиденных мерах безопасности. Она также показала мне кучу записей со взломанных беспилотников в Ватикане и возле него.

Увидев высокие стены из обломков с колючей проволокой, которые они воздвигли вокруг Ватикана, подкрепив их противовоздушным оружием и ОБЭ-трансформаторами… вдобавок к настоящему рву вокруг карантинного анклава Рима… я вовсе не обнадежилась. Данте также доложила мне о высокотехнологичных беспилотниках и голографических мерах безопасности, показывая мне военные беспилотники с радарами, способными уловить разницу в сердцебиении между видящими и людьми, а также обычное программное обеспечение по распознаванию лиц и походки, рентгеновские технологии, способные просканировать расположение органов и костную структуру, чтобы установить личность.

Некоторые из их как будто безобидных рекламных голограмм были оборудованы различным ультразвуковым оружием вдобавок к обычным сигналам тревоги и средствам наблюдения.

Я всё ещё смотрела на периметр главной стены вокруг Ватикана через виртуальный дисплей гарнитуры, подмечая слабые места и любые зоны, не охваченные непосредственным наблюдением, когда тёплая ладонь сжала мою руку.

Отключившись от виртуального пространства, я обнаружила, что Ревик стоит рядом, не сводя с меня странных сине-зелёных глаз и улыбаясь поджатыми губами.

Глядя на его лицо, я осознала, что хмурюсь, затем прикоснулась к его подбородку, где синяк был всё ещё виден даже с лицевыми протезами.

Его глаза заметно дрогнули, когда я дотронулась до этого места, но он не отстранился.

— Ты прикладывал лёд? — спросила я у него.

Он небрежно мотнул головой в сторону.

— И так нормально.

Я встретилась с ним взглядом и увидела, что он смотрит на мои губы.

Моя боль разделения вспыхнула, отчего мой живот заныл. Его пальцы крепче сжали мою руку, затем Ревик привлёк меня ближе и склонился к моему уху.

— Эй… не надо, — мягко поцеловав меня в шею, он на мгновение прижался щекой к моей щеке. — Я тут пытаюсь быть хорошим. Если ты не хочешь, чтобы я снова домогался к тебе во сне…

— Я не возражала, — резко перебила я.

Подняв голову, Ревик фыркнул, и его губы изогнулись в полуулыбке. Но я не чувствовала в нём веселья и не видела юмора в его глазах.

— Ранее ты определённо возражала, жена. Ты не раз это упоминала, бл*дь. Не только на ринге, но и…

— Потому что этого было недостаточно, — сказала я, перебив его во второй раз.

Осмотревшись по сторонам, я понизила голос, чтобы ни Данте, ни Джина не услышали.

— …Раздражаться из-за того, что меня это не удовлетворило — это не то же самое, что злиться из-за того, что это вообще случилось, — тихо сказала я. — Я теперь в принципе много злюсь. Это называется «беременность»… и «перевозбуждение».

Он вздрогнул, всё ещё всматриваясь в мои глаза. Ещё один шепоток боли покинул его свет.

Затем он уклончиво наклонил голову и руку.

— Ну, это хорошо, что ты не возражаешь, — сказал Ревик. — Поскольку я не могу обещать, что этого не случится, пока мы с этим не закончим. Особенно если ты и дальше будешь открывать свой свет для меня, пока мы спим.

Я издала невесёлый смешок. Когда он приподнял бровь, посмотрев на меня, я мягко прищёлкнула языком, затем снова хмуро посмотрела на синяк на его лице.

— Мы больше не будем этого делать, — сказала я ему, наблюдая, как его взгляд опускается к моим губам, затем обратно к глазам. Я прикоснулась к синяку на его подбородке, на сей раз легонько. — Я не хочу снова делать это… только не так. Я не хочу, чтобы мы били друг друга.

Он моргнул, и в его глазах отразилось лёгкое удивление.

— Элли, — сказал он. — Это был моя идея. Чёрт возьми, да я тебя практически заставил.

Я кивнула.

— Знаю. Но я не хочу повторять это. Я не хочу снова бить тебя… только не вот так. В сексе — ладно. Мне всё равно. Мне плевать, если это происходит, пока мы просто устраиваем шутливый спарринг и дурачимся. Но ранее ты говорил мне, что нам не стоит бить друг друга со злости, и я согласна с этим. Я не думаю, что нам обоим стоит повторять такое. По какой бы то ни было причине.