Гувернантка для монстра (СИ) - Орланд Лилия - Страница 28

Мсье Милфорд зачерпнул полную ложку и понюхал её содержимое. Не таясь. Говорю же – мужлан.

Мы с Лючиной ждали его вердикта, поэтому не ели. Девочка смотрела на отца, широко распахнув глаза и приоткрыв рот. Я же, наоборот, сомкнула губы в тонкую линию, а глаза прищурила. Пусть не думает, что для меня важна его оценка.

По лицу мсье Милфорда было видно, что он предпочёл бы оказаться не первым. Но это было бы совсем не по-джентльменски. Поэтому Найджел глубоко вдохнул, смиряясь со своей участью, и отправил ложку в рот.

Мы с Лючиной не дыша следили за ним.

Мсье Милфорд проглотил бульон, пару секунд подождал, словно был уверен, что наверняка отравится, а потом удивлённо хмыкнул.

– Вкусно, – наконец признался он.

Я протянула ему корзинку с подсушенными кусочками багета. Заслужил. Лючина так вообще сияла, не умея скрывать радость.

Бульон и вправду оказался вкусным. Надо же – я умею готовить! Хотелось кричать от радости, броситься к малявке и, схватившись за руки, заплясать по кухне. Поймав взгляд девочки, поняла, что и ей хочется того же самого.

Но я только одобрительно улыбнулась Лючине. Леди неприлично скакать по кухне, если это видит кто-то, кроме самих леди.

Тарелки с бульоном опустели, и я предложила всем добавки. Никто не отказался. Даже я.

А после супа нас ждал травяной чай, заваренный в большом глиняном чайнике, так как у фарфорового откололся носик. Зато чашки были из макового набора: небольшие, изящные, с тонкими ручками. Не чета тем гигантским пиалам, из которых привык пить хозяин дома.

Он взглянул на чайную пару уже спокойнее. Мол, хотят девчонки баловаться, пусть балуются. Главное, что не потребовал свою привычную кружку.

Я вынесла блюдо с перцовыми пряниками и поставила в центре стола.

Мсье Милфорд еле дождался, когда я положу ему один пряник на блюдце, и нетерпеливо схватил его.

Говорю же, никаких манер.

Он понюхал пряник, одобрительно прикрыл глаза и с предвкушающей улыбкой откусил большой кусок.

Мы с Лючиной с умилением смотрели на него. Мсье Милорд в два счёт прожевал кусок, проглотил и вдруг… что-то пошло не так.

Он страшно выпучил глаза. Открыл рот, сделал так несколько частых вдохов и выдохов. А потом опрокинул в себя всю чашку с чаем.

– Осторожно, горячо… – начала было я, но было поздно.

Мсье Милфорд уже заревел раненым медведем. И с удивительной для его состояния прытью выскочил из-за стола, помчавшись к раковине. Он открыл кран и долго хватал ртом ледяную воду. Брызгал её на лицо.

А потом, мокрый и взъерошенный, повернулся к нам. Мы с Лючиной, открыв рот, следили за его странными действиями. Ясно было только то, что пряники ему не понравились.

– Мне нужно сделать перевязку и укол, мисс Крунс, – произнёс он как-то устало и добавил: – Надеюсь, вы не добьёте меня.

Когда мсье Милфорд покинул кухню, я откусила кусочек пряника. И тут же выплюнула, наплевав на этикет.

Пряник оказался ужасно-ужасно переперчённым.

Я отправила Лючину в комнату и сама взялась за посуду. Мыла долго и тщательно. Потом поняла, что просто тяну время. Но даже это осознание не заставило меня ускориться. Идти к мсье Милфорду решительно не хотелось.

Взгляд наткнулся на блюдо с перцовыми пряниками, стоявшее посреди стола. Точнее с переперчёнными пряниками.

Я подошла ближе, любуясь их румяными бочками. Внешне пряники выглядели очень аппетитными. Так и не скажешь, что это несусветная гадость. Нужно их выбросить. Кто будет есть такое? Вряд ли мсье Милфорд вдруг воспылает любовью к переперчённым пряникам.

Но выбрасывать труд нескольких часов было откровенно жалко. И я подумала – а что если появится такой человек, который очень сильно любит перец? Ну а вдруг? Люди ведь разные бывают. И вкусы у нас у всех разные.

Большинство, конечно, отреагирует так же, как и мсье Милфорд. Но если эти пряники принесут радость хотя бы одному человеку, значит, весь труд был не зря.

Я обрадовалась такой возможности. Пусть и теоретической. Сложила пряники в мешочек и засунула на верхнюю полку в кладовой. Места занимают мало, никому не мешают. Ждут своего часа.

Отличное решение!

Потратила ещё несколько минут, чтобы вымыть и тщательно вытереть блюдо. А потом снова оглянулась на кухню, непривычно чистую. Делать здесь больше было решительно нечего. И тянуть время я уже не могла. Поэтому вздохнула, бросила взгляд на яркое пятно карты и всё же отправилась к мсье Милфорду.

С собой я прихватила приготовленный поднос с инструкцией и лекарствами. Доктор не пожалел баночек с мазями и пилюлями. Внешне они выглядели почти одинаково, отличаясь только надписью на этикетке. В деревянном футляре лежал стеклянный шприц. Мсье Иветт предупредил, что после каждого использования его необходимо кипятить, чтобы не занести какую-нибудь заразу.

«Надо потребовать у мсье Милфорда прибавки за услуги сиделки», – подумала я, остановившись у двери его комнаты и постучав носком туфли.

– Войдите, – ответил приглушённый голос.

Всё-таки он на месте. А я немного надеялась, что куда-нибудь уйдёт. Или уснёт, не дождавшись. Или прекратит изображать бирюка и наймёт уже нормальную сиделку. И прислугу. И ремонт уже сделает…

Мечты, мечты.

Вздохнув, нажала локтем на ручку и толкнула дверь.

Спальня была освещена двумя магическими светильниками, дававшими весьма приглушённый свет, но позволявшими хорошо разглядеть комнату.

Здесь всё было также просто и незатейливо, как и в наших с Лючиной комнатах. Застеленная клетчатым пледом кровать, большой шкаф в углу, прямоугольный стол у окна без занавесок. Рядом – стул, на спинке которого распушилась шуба помощника мсье Иветта.

Надо унести её вниз, чтобы не забыть, когда поедем к доктору.

Мсье Милфорд стоял у окна, прислонившись к стене здоровым плечом, и смотрел в темноту за стеклом.

– Добрый вечер, мсье Милфорд, – поздоровалась я, словно мы и не виделись меньше часа назад.

– Добрый вечер, мисс Крунс, – в тон мне ответил мужчина.

– Прошу вас, садитесь, – указала я на стул. И входя в роль сиделки, перевесила шубу в шкаф.

Как у него мало одежды. Они с Лючиной совсем одичали в своём лесу. Мсье Милфорд сам живёт отшельником и дочь хочет сделать такой же. Заводилась я легко. А в присутствии Найджела и вообще вполоборота.

Причём ему даже ничего не нужно было говорить. Я слишком нервничала в его присутствии, и любая причина, даже самая незначительная, зажигала во мне искру.

Словно почувствовав мою зарождающуюся злость, мужчина молча пересел на стул, повернувшись ко мне раненым плечом.

Поставив поднос на стол, я взяла инструкцию и вчиталась в неровные, прыгающие строки. Ну и почерк у мсье Иветта. Надеюсь, эти лекарства достаточно безопасны для здоровья мсье Милфорда? И если я что-то напутаю с дозировкой, это его не убьёт?

Впрочем, внутрь своему пациенту мсье Иветт прописал лишь одну микстуру, порошок и два вида пилюль. Не так и сложно.

Мсье Милфорд послушно, а главное – молча принял из моих рук лекарства. И вообще, после того, как поздоровались, мы не перемолвились и словечком.

Тишина давила, напрягала, заставляла нервничать всё сильнее. Словно я замыслила что-то запретное. Или преступное. Краем глаза я косилась на шприц в футляре, решив отложить напоследок. Прикасаться к Найджелу было откровенно страшно. То, что произошло в кладовой, ещё ощущалось слишком остро. Поэтому я решила сначала промыть рану. Надеюсь, её вид позволит мне рассуждать здраво.

Мои ожидания не оправдались.

Рана была зашита аккуратными стежками. Она выглядела чистой, и воспаление значительно спало. Вокруг ещё была лёгкая розовая припухлость, но это уже не смотрелось так, словно плечо вот-вот отвалится.

Всё же доктор Иветт хорошо знает своё дело. Не зря берёт деньги.

Я бросила использованные бинты на стол и взяла с подноса пузырёк, на этикетке которого докторской рукой было написано: «Промывать рану».