Бумажный тигр. Власть (СИ) - Соловьев Константин Сергеевич - Страница 21

— Виват!

— Великий Боже, кто это к нам пожаловал? Мы и не надеялись, что вы почтите нас своим присутствием!

— Какой шельмец припрятал шампанское?

— А мы-то думали, вы уже пируете в каком-нибудь прелестном ресторанчике в Айронглоу в компании прелестных девиц, позабыв про своих сослуживцев!

— Тише, господа! Бога ради, да что же вы…

— Всем смирно! Адмирал на палубе!

— Скажите на милость! А мы уже…

— Виват! Виват! Виват!

— Свистать всех наверх!

Они с Крамби вдруг оказались окружены толпой людей, точно нырнули в пену, оставленную гребными винтами отвалившего от причала парохода. Только пена эта пахла не морем и водорослями, как обычно в Клифе, а хорошим одеколоном, сладким шампанским и немного табаком. Прежде чем Лэйд успел понять, что происходит, его троекратно облобызали, дважды крепко стиснули руку и полдюжины раз похлопали по плечу.

— Назад! — Крамби рассмеялся, — Осади, говорю! Господи, ну и гвалт тут у вас, с минуты на минуту нагрянут полицейские!

— Есть повод! — отозвался кто-то в ответ, — И уж тебе он известен, проказник!

— Шампанского! До дна! Ну!

Кто-то с необычайной ловкостью поднес Лэйду хрустальный фужер, наполненный золотистой пенящейся жидкостью и он рефлекторно опустошил его одним глотком, вызвав одобрительные возгласы окружающих. Лэйд ощутил, как выпитое шампанское мгновенно вышибло из глаз острую слезу.

Сладко. И вкусно. Кто бы в этом сборище не заведовал винными запасами, пойло было отменное. Уж точно не та дрянь, которую почему-то именует шампанским Маккензи и которая напоминает разведенные в равных долях ром с сельтерской водой.

— Прошу любить и жаловать, — Крамби торжественно возложил руку Лэйду на плечо, — Мой дядюшка Эодор, наш почетный гость и уважаемый в Веллингтоне джентльмен, о котором я вам столько рассказывал. Только вчера прибыл из Патагонии. Умоляю, дядюшка Эодор, не вздумай верить на слово этим проходимцам, эти люди даже родной тетушке впихнут акции бирманских серебряных рудников, обеспеченные разве что святым духом и печной сажей! Это сборище проходимцев и жуликов, которым я дал кров и которых по своей милости все еще терплю под этой крышей!

Его слова встретил взрыв смеха. Атмосфера здесь царила самая непринужденная, легкая и беззаботная, свойственная скорее студенческой пирушке, чем собранию чопорных биржевых служащих, оттого Лэйд ощущал себя дезориентированным, точно охотник-полли в набедренной повязке, который отправился на охоту в джунгли, но отчего-то обнаружил себя в летнем саду Бленхеймского дворца.

Здесь не было обрюзгших, иссохших за своими абаками стариков, сплошь молодые лица со сверкающими глазами, среди которых к удивлению Лэйда частенько мелькали и дамские, некоторые прямо-таки хорошенькие. Здесь не было строгих как учителя грамматики джентльменов в тесных, как у канцелярских крыс, формулярных костюмах, зато были безусые юнцы, хохочущие и показывающие друг другу ободряющие жесты.

— Атчиссон и Гейб дали верных пять пунктов сегодня!

— Закрыли сделку по старому Хьюбу до полудня. Юристы еще не закончили, но это верных двадцать монет!

— Базовые фьючерсы по железной руде ползут вниз! Добрый знак!

— Мы сделали это, Энджи! Мы загнали чертовых быков[5] в стойла! Калите клейма, сейчас запахнет паленым!..

— Коппертаун на связи! Мы делаем им четыре контракта на этой неделе. Четыре! Не три!

Крамби поднял руки в жесте нарочитой покорности, и людской гвалт вокруг него немного поутих.

— Хватит. Довольно. Если хоть один человек сегодня скажет мне слово о работе, видит Бог, я оштрафую его на соверен. Никакой работы! Работать будете завтра, мои трудолюбивые пчелки, сегодня у нас праздничный ужин, помните? Ну-ка прочь! И откупоривайте шампанское! Я заплатил за восемь ящиков и я хочу убедиться, что продавец меня не надул!

— Прозит! До дна! Залпом!

Лэйду пришлось еще дважды опрокинуть фужер, прежде чем толпа, окружавшая их с Крамби, немного разуплотнилась, сделав возможным хоть какие-нибудь маневры.

— Смущены? — Крамби улыбнулся ему, — У нас здесь приняты самые простые нравы. Никакого чинопочитания, никакой формалистики. Я не покривлю душой, если скажу, что «Олдридж и Крамби» — это одна большая семья. Да, иной раз шумная, здесь есть свои ужасные отпрыски, этакие инфан террибль[6], свои нелюбимые кузены и ветреные племянницы, но люблю я их всех одинаково. Погодите, я представлю вас всем.

Лэйду не хотелось кому-то представляться. Ему хотелось поскорее удалиться от людской суеты, но то, что годилось для бакалейного лавочника Лэйда Лайвстоуна едва ли подходило для дядюшки Эодора из Патагонии, почтенного торговца шерстью.

— Но удобно ли…

— Ерунда. В первую очередь, конечно, надо познакомить вас с нашим оперативным советом. Это старшие офицеры нашего экипажа, ведающие всем насущным. Как и во флоте, у нас тут есть свои канониры, свои квартермейстеры, штурманы и начальники абордажных партий! Куда же они все запропастились? Ну и гвалт же здесь стоит!

Лэйд мысленно застонал.

***

В клокочущей волне прибоя, окружившей Лэйда и Крамби и состоящей из серого сукна, почти невозможно было выделить отдельных фигур, но некоторые все-таки выделялись на фоне прочих. Одну из таких Лэйд невольно заприметил еще от входа — массивная, тяжелая, поднимающаяся над головами прочих по меньшей мере на фут, она походила на выступающий из прибоя утес, вертикально вбитый осколок земной тверди.

В этом человеке, прикинул Лэйд, должно было быть по меньшей мере триста фунтов[7] плоти и плоть эта явно не была дряблым жиром, судя по тому, как потрескивала, несмотря на все ухищрения портного, ткань на его бицепсах и плечах. Настоящий чемпион-тяжеловес, которого впору впрягать в телегу вместо першерона. Может, Крамби помимо биржевой компании является совладельцем небольшого цирка, а этот тип, сняв костюм, жонглирует здесь гирями?

Лэйд усмехнулся, пригубив шампанского. Судя по всему, это и есть мистер Коу, тот самый, что заведует у Крамби вопросами безопасности и работал когда-то у «Болдуин-Фелтс» в Новом Свете. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять — мистер Коу не обладает никакими детективными или аналитическими познаниями, если Болдуин и Фелтс держали его у себя, то только лишь для того, чтобы использовать его звероподобную внешность и физическую силу в своих целях.

Лицо под стать профессии — грубое, как у некоторых безвкусных статуй, вылепленное точно не скульптором, а его заглянувшим в мастерскую праздным помощником. Тяжелая подковообразная челюсть, об которую, пожалуй, легко можно размозжить дубинку, массивный нависающий лоб, из-под которого на мир настороженно и внимательно взирали коричневые глаза большой обезьяны. Глаза эти были разделены широченной переносицей, на которую кто-то смеха ради водрузил очки в тонкой золотой оправе. Как будто очки могли придать облику этого мордоворота хоть толику интеллигентности или сокрыть его суть.

Ну и тип, подумал Лэйд, стараясь не глядеть в его сторону. Должно быть, мистеру Крамби пришлось перевернуть вверх дном весь Скрэпси, чтобы найти такого громилу. Что ж, понятно, отчего его тут держат. Если какой-то безрассудный грабитель, завернув в Майринк, вздумает поживиться за счет мистера Крамби, одного взгляда на эту физиономию будет достаточно, чтобы он опрометью бросился прочь. Да и в общении с несговорчивыми контрагентами такой, пожалуй, может оказаться полезен. Одного его появления хватит, чтобы самый несговорчивый клиент мгновенно подписал все необходимые бумаги, мгновенно утратив азарт к спорам. Глуп и силен — превосходные качества для громилы-охранника. Вот только не рискует ли Крамби, держа этакое чучело здесь, в Конторе, заодно с прочими своими людьми? Оно должно отпугивать не только грабителей, но и посетителей…

Человек, держащийся возле него, являл собой почти полную противоположность жутковатому мистеру Коу и только потому был замечен Лэйдом. Сухощавый, невысокий, в скромном сером костюме, который даже не пытался соперничать с костюмом Крамби, он не участвовал во всеобщем веселье, не потрясал бокалом шампанского и не кричал, наоборот, держался крайне сдержанно и тихо. Лет около сорока, он был старше многих присутствующих и, должно быть, пытался это скрыть, используя чересчур много бриолина для волос. По лицу его блуждала рассеянная улыбка человека, который не вовлечен во всеобщее веселье и находится тут только потому, что принуждаем к этому своим положением. Должно быть, счетовод, прикинул Лэйд. Или бухгалтер. Он даже выглядит так, будто вырезан из бумаги, какой-то мягкий, потертый и не запоминающийся — ни дать ни взять, банкнота, прошедшая через тысячу рук…