Волшебница Вихря (СИ) - Мишарина Галина - Страница 68

— Когда на деревню Валко напали разбойники, — отозвался Влас, поглаживая мои пальцы.

— И ты позвал нас в Вихреградье?

— Не успел — Элик сам попросился.

— Но ты хотел позвать!

— Угу.

— И мы сразу друг другу понравились? Вожак и сирота-бесприданница?

— А, может, тебе удастся самой вспомнить?

Я крепко зажмурилась, стараясь вызвать в голове прохладное чувство скользящих воспоминаний, но спустя минуту ничего не добилась.

— Прости, не получается. Кажется, пока что это всё.

— Не страшно. Уверен, вскоре ты вернёшь все до единого воспоминания.

Уже стоя на палубе, я спохватилась:

— Так это ты послал молнию, чтобы моя память закрылась?

— Нет. Я бы выбрал иной путь. Тот удар был нанесён Грозовым драконом, ведь ты как-никак его подопечная. А вот дожди, что кутали остров — это моя магия. Прости, что тебе было холодно, но с момента нашего единения непогода охраняла тебя независимо от моей воли.

— Значит, это была не тюрьма, — сказала я, глядя, как постепенно удаляется маленькая земля.

— По замыслу ведьмы — тюрьма, но она понятия не имела, где она находится. Знала только, что это отнюдь не уютное и тёплое место.

— Как же я оказалась здесь? Не могу ждать возвращения памяти, расскажи хотя бы это!

Влас невесело улыбнулся.

— После того, как мы проиграли битву, и ты попала к львам, Люсьен смогла перенести тебя поближе к чайкам, зная, что мы с их вожаком друзья. С ними ты отплыла к Драконьему Сердцу, но по пути вы попали в колдовской шторм, который создала ведьма. Она хотела использовать глубинных монстров, чтобы они доставили тебя к ней. Однако в дело вмешались морские драконы особого вида, их ещё называют бродягами за то, что они почти всю жизнь проводят в открытом море. Судьба была благосклонна к нам. Драконы не могли уже вернуть тебя на корабль, но они нашли это место — лучшее из того, что было поблизости — и отправились искать меня. Пока добрались до Вихреградья, пока мы дождались чаек, пока построили это судно — как раз год прошёл. Прости, что я так долго искал тебя, — и он тепло и трепетно коснулся моей щеки губами. — Я торопился, как мог.

— Но вы говорили, что нашли меня чудом!

— Именно, а всё потому, что это блуждающая земля. Драконы привели нас в то место, где остров должен был стоять, но он к тому времени уже подвинулся, и тогда мы с чайками разделились.

Я потёрла лоб. Многое из прошлого было непонятно, а про то, что острова могут бродить, я, кажется, и прежде не знала.

— А кто такие львы? И Люсьен? Да и чаек я не помню… Зря спросила. Только больше запуталась. Хотя основное поняла: ты меня спас!

— Не я, — проворчал Влас, — драконы. И чайки. И штормовой дуб.

— Ты сказал, что магию создал!

— Частично. Здесь всё вместе сыграло роль.

— Кажется, я начинаю вспоминать твои лучшие качества. Скромность как раз из их числа.

Влас усмехнулся.

— Также как в твоём характере главенствуют великодушие и доброта.

Мы улыбнулись друг другу. С Власом мне было и радостно, и мирно, но и волнительно до мурашек. Я посмотрела на исчезающий в тумане остов дерева. Как будто не только мы уходили, но и остров плыл прочь, чтобы расставание не было затянутым и трудным.

— Я его больше никогда не увижу?

— Скорее всего, но разве осталось там хоть что-то, чем ты дорожила? Штормовой дуб, если и даст новый побег, то не скоро. Он может спать годами, и пробудится только благодаря магии. А вот жёлудь мы вырастим непременно, Ратха поможет.

— Ратха?

Пришлось ему и о фруктовой драконице мне рассказать, и о Вихреградье тоже. К вечеру в моей голове было столько удивительных образов, что я не могла ни за один крепко уцепиться.

— Тебе нужно отдохнуть, маленькая, а я сменю Эрха у руля.

— Я бы хотела тебя дождаться.

— Знаю, — как-то по-особому усмехнулся мужчина. — Но лучше спустись в каюту и поешь. Прошу тебя, — добавил он нежно, и мне ничего не оставалось, кроме как послушаться.

Главное было знать, что он непременно ляжет рядом и согреет меня, и что я больше никогда не останусь одна. Хватит с меня одиночества и тёмной магии! Пора вернуться домой и вернуть своё прежнее счастье.

Ночью разразилась буря. Мне удалось без Власа уснуть, но сон мой был тревожным, и грохот вод вынудил с головой залезть под одеяло. Я понимала, что не зря принадлежу Вихрю, и что для него непогода была, скорее всего, желанна, но тряслась, словно кролик в силках. А когда судно вздрогнуло и как будто резко опало, не выдержала и побежала к окну.

Это был не просто шторм. Я прежде даже не представляла, что такое возможно в океане! Отнюдь не волны были самыми страшными: кругом судна бродили толпами огромные смерчи, похожие на изломанные ветром деревья. Я видела их благодаря свету, исходящему от гигантских тварей — то ли драконов, то ли иных — что затеяли на воде смертельную битву. Движениях гладких тел создавали воронки и завихрения, а ещё через минуту звери начали низко, жутковато вскрикивать. Это как надо было спать, чтобы пропустить начало подобного представления?..

Путаясь в подоле, я побежала к двери и выбралась наружу, тотчас об этом пожалев — ветер оглушал, брызги не давали открыть глаз. Однако Власа я разглядела почти сразу: мужчина стоял на носу, слегка раскинув руки, и смотрел на танец грохочущих воронок. Он ни за что не держался, и мне показалось, будто ноги его опутаны чем-то вроде серебряных паутинок…

Я умудрилась добраться до руля, за которым стоял один из воинов, и была перехвачена Эрхом.

— Мы погибнем, да? — закричала я. — Пожалуйста! Дай мне попрощаться с мужем!

— Никто не погибнет! — отозвался мужчина. — Стой здесь и крепко держись за канат, если хочешь наблюдать. Влас создал для нас надёжный заслон. Карахи не глупы, они не полезут в хоботы бури, зная, что те запросто выдернут их из родной стихии.

Эрху тоже приходилось кричать, но я не могла сдержаться и снова спросила:

— Почему они сражаются?

— Потому что есть за кого. Вон, смотри!

Из воды выпрыгнуло новое светящееся пятно. Зверь обрушился неподалёку от сражающихся, и принялся бешено молотить по воде хвостом.

— Это самка. Она подначивает самцов. Карахи всего раз в пять лет поднимаются на поверхность, и, пьянея от воздуха, устраивают брачные игрища. Почти всё остальное время они проводят на глубине.

Я крепче сжала канат: корабль встряхивало и качало так, что впору было улететь за борт. Между тем к дождю и ветру добавился гром, и молнии стали пронзать неспокойные воронки смерчей. И всё равно было видно сквозь ряды чёрных хоботов, как беснуются мерцающие, безумные от страсти существа, дорвавшиеся до любви… Я не знала, куда делся второй самец, но двое оставшихся карахов мало напоминали новоявленную семью. Они рычали, щерились, обнажая клыки, и, заключая друг друга в объятья, кусались и царапались.

— Любовь бывает разной.

Я вздрогнула — так внезапно Влас подошёл сзади и обнял меня.

— Значит, так они чувствуют?

— Нежность для них — столкновение, борьба, разрушительная мощь. Эрх наверняка сказал, что для карахов воздух — как вино. Они дуреют от него, и перестают себя контролировать. Хотя, возможно, что и на глубине они предпочитают страсть спокойствию.

— Удивительно, — прошептала я, смущаясь того, что самец перешёл к решительным действием, и прошёлся длинным языком по шее самки. — Мы уже далеко ушли, свет постепенно меркнет.

— Угу. Эрх будет поддерживать ограду ещё какое-то время, а нам следует вернуться в каюту.

— Они не причинят вреда? Вдруг ещё звери появятся!

— Возможно. Поэтому брат и остаётся дежурить, а Храги будет стоять у руля.

Влас крепко взял меня за руку, и вскоре мы, мокрые с головы до пят, уже сидели на постели. Корабль теперь не так сильно качало, и он перестал вздрагивать, но ветер всё ещё ревел за окном, и молнии трещали, озаряя комнатку колдовской лазурью.

— Для Вихрей буря — добрый друг и союзник? — улыбнулась я.