Волшебница Вихря (СИ) - Мишарина Галина - Страница 61

Значит, это был мой последний кошмар и последняя грёза.

— Не проси об этом. Никогда больше. Ты знаешь, что я не смогу одна. Даже в Вихреградье, даже в новой семье… Не смогу, Влас. Зачем? Прежние Вихри, бывало, умирали, держась за руки. Позволь мне… Пожалуйста…

Мы прижались друг к другу лбами.

— Не говори нашей семье, что всё кончено, — прошептал мужчина. — Пусть надежда умрёт последней.

Я сглотнула тугой ком горячих слёз и поцеловала его в грудь.

— Прости, что любовь коротка. Я так хотела подарить тебе новое счастье, родить ребёнка… Сына и дочку.

— Не печалься, маленькая. Ты подарила мне главное: саму себя.

Луч солнца коснулся моего лица, дрогнуло светлое полотно штор. Я поднялась, и, как зачарованная, принялась одеваться. А когда вышла в большой зал, постаралась ничем себя не выдать.

Воины пожимали мне руку, улыбались. В их глазах были тёплые искры добра, и все они ожидали чуда. Я же знала, что на сей раз волшебства не случится, но они справятся и без магии. Эрх подошёл ко мне последим, обнял.

— Вернулась наша волшебница! Ну, что скажешь, плывём сразу после завтрака?

— Да, — кивнула я, выдавив улыбку. — Будем работать над светлой магией все вместе. А, Элик! А где Ромашка? Мне бы увидеть её до отплытия, а то со всеми уже встретилась…

— Она отсыпается. К обеду непременно спуститься, тогда и поговорите.

— Ладно, — слабо улыбнулась я.

Брат улыбнулся в ответ, но мне помстилось в его глазах сомнение. Кажется, он что-то почуял, и, когда мы уже спускались к пристани, взял меня под руку.

— Веда, в чём дело? Переживаешь?

— Просто хотела сказать, как сильно люблю тебя. Всех вас люблю. Я скучала. В кузнице всё хорошо?

— Отлично. Ромашка, кстати, много вышивает.

— Здорово, — кивнула я. — Потом посмотрю, может, посоветую что-то.

Кажется, он немного успокоился, и мы взошли на борт. Илья посоветовал сначала обойти кругом острова, чтобы я увидела Власа издалека, но мне этот вариант не понравился.

— Вы высадите меня, и я сама решу, как близко подходить.

— Но Веда… — начал было брат и осёкся. Наверное, именно тогда он всё понял, и глаза стали безумными. — Сестра, — хрипло прошептал он. — Ты…

— Я высажусь, — повторила я, и Илья больше не спорил, а с Эликом мы весь путь стояли, обнявшись.

Брат шёптал мне что-то, голос срывался, а я молчала, тихо поглаживая его руку. Хорошо, что Вихри не догадались. Плохо, что у Элика я уже отняла надежду.

И вот спустя пару часов я ступила на каменистый берег, где гулял стылый северный ветер. Впереди возвышалась чёрная скала с острой макушкой, и жутко белел на фоне неё гигантский скелет.

Дракон. Могила прадеда. Он так и умер здесь в одиночестве, вытянувшись на жёстком каменном ложе. Разинутая пасть была искривлена, словно он кричал или смеялся перед смертью. Мне не было страшно возле него, мне было больно.

Я не оглядывалась на мужчин. Понимала, что они смотрят мне в спину, но длила добрые чувства из последних сил. Пусть их кутает радуга нашей любви. Пусть дождь омоет их слёзы, когда всё будет кончено. Мудрая часть меня знала, что на сей раз выхода из лабиринта нет. Влас уже не был собой. Там, за скалой, я обнаружу только чудовище, и на сей раз оно не пощадит меня. Хорошо, что мы с братом попрощались. Хорошо, что Илья был жив. Такое будущее меня устраивало полностью: пусть будет всего две жертвы, но будут прочны стены Вихреградья, и мертва ведьма, несущая к светлым берегам только холод и смерть.

Я подошла к останкам великого предка ближе и вздрогнула: возле его лап лежал маленький человеческий скелет. У меня не было сомнений, кто это. Ещё одна из рода Вихрей не могла смириться с одиночеством, и пришла, чтобы погибнуть рядом с любимым. От Эльты я слышала, что прадед стал драконом уже будучи стариком, и тогда его супруга сама взяла лодку и добралась до острова, чтобы найти рядом с мужем последнее пристанище.

Так будет и со мной. Я выдохнула слёзы и пошла вперёд. Впереди в скале зиял узкий проход, и, когда подошла совсем близко, я обернулась: воины смотрели мне вслед. Илья напряжённо сжал руками гладкий борт, Элик, не скрываясь, плакал, но на него никто не глядел. Правильно, что не взяли Эльту. Она бы не смогла отпустить меня. И хорошо, что Элик с Ромашкой продлят род Грозовых. Они смирятся. Раны затянутся. Время всех исцелит.

— Прощайте, — прошептала я, и двинулась по последней тропе, и каждый новый шаг давался тяжелее предыдущего.

Тёмно-синий дракон сидел в ста шагах от скалы, близко к краю утёса. Он был похож на кусок штормового неба, и только мерно вздымающееся брюхо доказывало живое дыхание. Я прошла всего несколько шагов, когда монстр резко обернулся, и пригвоздил меня к месту светлым стальным взглядом.

Он не был похож на Власа. В глазах не жило ничего знакомого, доброго. И всё-таки я знала, что это чудовище — мой муж. А ещё мы оба знали, чем закончится эта встреча. Трудно выдохнув, я сжала в руках амулет непогоды и пошла вперёд.

Зачем мне жить без него? Я бы никогда не нашла в себе достаточно отваги и сил начать заново с другим человеком, создать новую семью, родить от иного мужчины ребёнка. Без Власа что-то важное во мне умерло, и я хотела лишь быть с ним рядом, чтобы не терять остатки тепла. Ещё несколько мгновений. Ещё минуту жизни. А вечность назад мы были близки и мечтали о прекрасном будущем.

Дрожали колени, слёзы мешали глядеть. Дракон тяжело топал навстречу, но не для того, чтобы обнять меня или прижаться шершавым лбом. У этой встречи была одна судьба, одно решение. Я даже не испугалась, когда монстр разинул пасть, вытягивая шею в стремительном движении.

— Прости меня, Влас…

Он остановился также резко, как подался вперёд.

— Не надо. Не медли только. Тебе знаком мой запах, но не более того. Я и сама хочу, чтобы всё закончилось именно так. Здесь. Сейчас. Для меня это и будет счастливой сказкой — остаться рядом с тобой, кем бы ты ни был.

Монстр оскалился. Я подняла руку и коснулась его носа, чувствуя, как накапливается в пространстве дрожащая сила.

— Я люблю тебя.

Меня с невероятной силой отшвырнуло прочь, и прежде, чем удариться о скалу, я умерла. Удивительно, что, уже не ощущая тела, я стремительно поднялась ввысь, и там запуталась в прохладе облаков.

Не было боли. Не было сожалений. Только благая, мирная пустота и мягкий свет, пронизывающий со всех сторон. Я ощутила что-то родное и знакомое совсем близко, и как будто попала в невидимые объятья прежних чувств, которые так берегла, будучи живой. Он был рядом. Он поддерживал меня, вёл по облакам к самым звёздам. Он, которого я знала мыслью, но не могла назвать по имени. Он, надёжный и уютный, как твердь земная. Он, возлюбленный и любящий.

Мой Вихрь.

— Вернись!

Я упала во тьму, как на матрас, и разрыдалась. Снова ложь?!

— Ты, тварь бесчувственная! — на пределе сил выкрикнула я. — Что ты творишь?!

— Я здесь ни при чём, — отозвалась ведьма совсем близко, и внезапно мне в глаза ударил свет.

Когда я проморгалась, то увидела беспокойную воду, песок и камни неведомого берега. А передо мной, не касаясь земли, парила колдунья. Волосы её развевались, на пухлых губах застыла холодная усмешка. Она была счастлива.

— Ты сама придумала эту боль. Поди ж ты, вырвалась из моих оков! Не ожидала от тебя такой прыти, грозовая Веда.

— Я умерла!

— Да. Это правда. Ты действительно пережила свою смерть. Такое бывает, когда человек готов на всё ради счастья. — Женщина коснулась ногами песка, и принялась вышагивать, посматривая на меня из-под чёрных ресниц. — Сама придумала продолжение пути, разыграла этот спектакль со всей гаммой чувств. Признаю, у тебя получилось лучше, чем у меня. Ты сильнее, чем я думала, — с ноткой уважения сказала она. — И, тем не менее, сейчас ты жива, и тебе придётся сделать выбор.

— Не желаю, — ответила я, пытаясь усмирить больно стучащее сердце. Перед глазами всё ещё стоял монстр, который убил меня, чтобы спасти от боли. — Убирайся!