Защитник рода. Том 1 и 2 (СИ) - Семин Никита - Страница 56

— Я тоже вежливо ему отказал. Но он намекает на сотрудничество с другой стороной, кто нас и сдал ему.

— Вот пусть у них и получает информацию. Заодно проследим, к кому он побежит.

— Хорошо. Еще его очень заинтересовало, что за монстры были в торговом центре, насколько они опасны и как с ними бороться.

— Что ему сказал?

— Что это наша проблема и мы для того и существуем, чтобы ее устранять.

— Добро. Не нравится мне этот Баранов. Он как раз из той породы, что не будет скрывать медиумов, а лишь использует нас. Может стереть ему память?

— Пока не найдем его информаторов, это бессмысленно и даже вредно, — заметил Жозе.

— Да я понимаю, — вздохнул дед, выпустив в потолок долгую струю дыма. — Это все?

— Не совсем, — тут Жозе повернулся ко мне. — Олег. Скажи, чем ты ранил губернатора?

— О как! — удивился дед. — Что? Настолько он тебе не по душе пришелся, что ты сразу в морду бить стал?

— Он хотел мой айфон разрушить, — пожал я плечами. — Вот и пришлось себя раскрыть. А бил… да энергией своей, с желанием проткнуть ему руки насквозь. А что?

— В его ранах есть остаточные следы негатива, — после этих слов в зале все напряглись и посмотрели на меня, как на опасного преступника, только что застуканного на месте преступления. — Поэтому прошу тебя, Олег, вспомни точно, как именно ты его ранил. Какие эмоции испытывал при этом. Остались ли на твоем теле какие-то следы после атаки?

Опа-на! Что же такое я тогда сделал, что все так напряглись-то? Я припомнил оставшиеся темные пятнышки на ладонях, что потом исчезли. Так это они из-за меня появились, а не из-за того, что губер имеет склонность к темной энергии? Затем мысли перескочили на то событие. Что я испытывал? Злость на губернатора. Из-за него Свету поволокли в полицию и даже хотели посадить в камеру. Раздражение, что не могу его прямо там если не закопать, то заставить сильно пожалеть о своем поступке. Потом был страх, когда он занес руку с нарисованным символом над айфоном, переросший в ненависть. Эта тварь посмела угрожать мне и готова была лишить посмертия! Причем он даже не осознавал, что делает! Как обезьяна с гранатой!

Видно все это отразилось на моем лице, потому что даже Света как-то бочком-бочком отодвинулась от меня, а Лин наоборот — сделал пару шагов вперед, прикрывая остальных. Я постарался взять себя в руки и отринуть эмоции.

— Остались. Два темных пятнышка вот здесь, — указал я на свои ладони, — через них прошел мой удар энергией. Эмоции… плохие эмоции я испытывал, — признался я. — Очень уж за Свету до этого испугался. А ведь это все из-за него произошло!

— Не заводись, — отрезвил меня голос деда. После чего он мрачно посмотрел на меня. Затем на Лина, будто это он был виноват в произошедшем.

— К вопросу о развитии духов, — внезапно снова заговорил Жозе. — Если не бросать их как котенка в воду, чтобы сами выплывали, то такого бы не произошло.

— Опять ты о своем, — отмахнулся дед. — Я своего мнения не поменяю. Сам видишь — парень уже сильнее Даши на порядок!

— И при этом совершенно не образован.

— Согласен, — вмешался я в этот диалог. — Поэтому может поясните, что со мной там произошло-то? Я же не стал темным?

— Темным? Нет, — покачал головой дед. — Но ты

можешь

им стать.

Сидим. На меня поглядывают настороженно все без исключения. Особенно неприятно чувствовать такой взгляд со стороны Светы.

— Так может, вы мне объясните, как это происходит и как этого избежать? — не выдержал я. — Вы ведь говорили, что дух может быть или светлым или темным? А тут вдруг выясняется, что это не так уж и однозначно?

— Все в мире неоднозначно, — пробурчал по-стариковски дед.

— Извини нас, — вдруг мягко улыбнувшись, произнесла Мирослава и обернулась к деду. — Ну чего мы на парня как на уже ставшего темным смотрим? Это ведь не произошло. И не произойдет, если сейчас все ему объяснить.

— Всех-то ты защищаешь, — снова пробурчал дед, но уже более дружелюбно. — Тогда сама и рассказывай.

— Олег, — повернулась ко мне Мирослава. — Ты уже видел суть души? Те потоки, из которых состоит любой дух?

— Доводилось.

— Они ведь не все были светлыми?

— Ну да, — вынужденно согласился я. — Я еще удивился, что даже у меня есть темные потоки.

— Так ты и свою суть видел? — удивилась женщина.

— Не самое приятное ощущение, — поежился я. — Сами понимаете, просто так ее не увидеть. Я знаю лишь один способ.

— Получить ранение, — понимающе покивала Мирослава. — Так вот. Именно благодаря этим потокам мы и можем испытывать весь спектр эмоций. Они же генерируют нашу энергию. У медиумов больше — благодаря наличию тела, у духов меньше — из-за того же. Поэтому и существует принципиальная возможность «сменить окрас». Но чем сильнее дух, тем сложнее ему это сделать. Не только из-за того, что потоков чуждой энергии в нем меньше. Просто… каждый дух учится чаще вызывать в себе тот спектр эмоций, что позволяет вырабатывать в себе нужный тип энергии. Мы — радость, счастье, гордость, умиление… Темные — страх, ненависть, злость. Поэтому в бою сила темных и выше, чем у нас. В прямом бою. И появляется во время войн их больше, и развиваются они быстрее. В мирное время все наоборот.

— Что-то не припомню, чтобы сражался с темными духами с чувством умиления, — буркнул я.

— Это естественно, — успокаивающе улыбнулась Мирослава. — Но это не значит, что светлые духи в бою вынуждены использовать «темные» эмоции. Мы вообще стараемся в схватке не прибегать к эмоциям, используя намерения. Намерение помочь, защитить, преодолеть соперника не убивая, или вообще — победить, чтобы переубедить. Последнее реже всего, но все-таки случается. Вспомни свой бой в торговом центре. Разве ты там испытывал ненависть?

— Нет, — вынужден был я признать. — Но страх был. Что не смогу защитить Свету с сестрой.

— Страх, что подпитывал твое намерение защитить. То, о чем я и говорю. Переплавка негативной эмоции в положительное намерение. Но в институте было по-другому, так?

— Да, — снова согласился я.

— Вот и я о чем. Это дало толчок к тому, чтобы ты начал вырабатывать негативную энергию. Сейчас, пока ты слаб. А ты слаб, не спорь, — подняла она примирительно руку, когда я вскинулся, чтобы запротестовать, — для твоего духовного тела такой переход хоть и будет болезненным, но все же может протекать постепенно. Это-то и опасно. Ты можешь далеко не сразу заметить, когда количество темных потоков в сути твоего духа перейдет в качество. И прямого канала связи со Светой у тебя теперь нет. На более высоких ступенях развития подобный переход тоже возможен, но обычно лишь при прямом внешнем воздействии.

— Это как? Обратят насильно? — неподдельно удивился я.

— Не совсем. Объясню на примере. Есть такая богиня — Кострома. Изначально светлая, она покровительствовала влюбленным девушкам, и ее символ помогал им развить взаимное чувство в партнере. Заметь — не навязать, а усилить уже существующее. Но потом на нее смогли навести проклятие. Суть любого проклятия — притягивать негатив. Неважно через что. Будут ли рядом с тобой умирать твои близкие, или просто ты чаще будешь видеть какие-то злые поступки окружающих. Главное — вызвать у проклятого темные эмоции, которые войдут в конфликт с его светлой стороной души и развоплотят его. Либо напрямую притянут негативную энергию, спровоцировав реакцию постоянной очистки, от чего накопленная положительная энергия просто со временем истает и проклятый развоплотиться. С благословениями для темных примерно та же история, лишь с противоположным воздействием. Так вот. Кострому прокляли, и она должна была быть развоплощена, но богиня очень хотела жить и изменила свою суть, став темной. От любви до ненависти один шаг, как говорится. Проклятие никуда не делось, но теперь приток негативной энергии не убивает ее, а наоборот — усиливает.

Я стоял с открытым ртом и даже не пытался скрыть своего охренения. Вот это да! Я-то думал, что переход из одного «лагеря» в другой у духов невозможен и все определяется на начальных этапах развития или даже еще до смерти. Каким человеком ты был при жизни, такой путь тебя дальше и ждет после смерти. Ошибался. В очередной раз из-за недостатка знаний. Ну дед, сволочь! Что-то я все больше склоняюсь к мнению Жозе, что просто кидать необученного духа в бой — плохая идея.