Грезящая империя (СИ) - Крупкина Дарья Александровна "Мэй" - Страница 23

— Как продвигаются ваши исследования, леди Тишлин? — вежливо спросил Элам.

— Прекрасно, милорд Элам. Хотя не могу сказать, что это мои и уж тем более исследования. Скорее, я помогаю с библиотекой и книгами. Это исследование моего брата. И проект их высочеств.

Вздрогнув, Каэр уставился в чашку, надеясь, что Элам не начнет расспрашивать его. Потому что в искусстве светских бесед Каэр не очень преуспел, зато знал, что Элам не интересуется ни историей, ни древними руинами, ни книгами. Ему наскучит слушать. А поддержать разговор об охоте или очередном бале Каэр не смог бы.

К счастью, Элама больше интересовали другие вещи.

— Я слышал, что случилось с принцами, — сказал он. — Очень прискорбно. Они оба провели несколько дней в храме?

— Почти неделю. Пока лекари не позволили вернуться во дворец.

— До меня также дошли слухи, будто вы часто бывали в храме в это время.

— Конечно, — спокойно сказала Тишлин. — Принц Берилл велел продолжать исследования. Я приносила ему отчеты и рассказывала, как продвигаются дела.

— И помогала принцу Агату.

— Конечно, этого не могли сделать местные лекарки. У них недостаточно высокое положение.

— Но ты собираешься замуж.

— Это ничего не меняет. И я ведь еще не замужем.

Каэр не мог не восторгаться твердостью сестры. Это потом, наедине с ним, она закатит глаза и скажет, что было ужасно сложно. Но сейчас она спокойно смотрела на Элама, а вот он едва ли не зубами скрипел от ярости.

На самом деле, в обычае присматривать за больными была только практичность. Но в случае аристократов считалось, что лечить их может кто угодно, а вот присматривать только соответствующего статуса.

Однажды, когда Каэр и Тишлин были маленькими, мать заболела. Отца в тот момент не было в городе, а болезнь протекала плохо и опасно. Лекарка написала леди Санор, старой подруге матери. Та пришла и присматривала за ней во время выздоровления.

Обычно сиделками становились замужние дамы, но не было никаких ограничений по этому поводу. Каэр даже читал в книгах пару историй о том, как мужчины притворялись больными, чтобы их возлюбленные за ними ухаживали, и они могли остаться подольше наедине.

Поэтому Каэр не мог понять, к чему Элам упомянул замужество. После этого у Тишлин было бы даже больше оснований. А потом украдкой посмотрел на Элама и наконец-то осознал.

Каэр не очень умел разговаривать, особенно красиво и правильно. Отец нанимал лучших учителей, повторяя, что наследнику рода пригодится красноречие. От этого Каэр вообще двух слов связать не мог: он явно не был из тех, кого вдохновляло положение. Наоборот, только больше давило, а он… просто не мог. По крайней мере, когда от него требовали именно светских бесед.

Каэру больше нравилось слушать. Наблюдать. Поэтому он считал, что не так уж плохо разбирается в людях. Наконец-то понял, что Элам попросту ревнует.

Тишлин перехватила взгляд Каэра и едва заметно улыбнулась. Она тоже заметила.

— Я бы предпочел, чтобы такое не повторялось, — холодно сказал Элам.

— Да, я тоже надеюсь, что больше нападений на принцев не будет.

Элам явно подразумевал не это, но как настоящий дворянин сделал вид, что полностью согласен с Тишлин — и перевел тему.

— Это вроде были кехты? Подумать только, на пороге храма!

Элам показательно коснулся молитвенного браслета на руке. Вычурного, с разноцветными бусинами, парочка точно орихалковые. Дорогая вещь, которая прямо-таки показывала, какой набожный Элам. Так что Каэр догадывался, что на самом деле он вряд ли соблюдал пять добродетелей.

Тишлин перед обрядом в храме тоже достала свой браслет и надела на руку, с тех пор и не снимала. Каэр тоже носил свой. Он полагал, это никаким образом не может заменить следование добродетелям. А если он их соблюдает, какая разница, есть у него браслет или нет? Но мать настаивала, что наследнику рода не стоит пренебрегать подобными вещами.

— Кехты, — кивнула Тишлин, продолжая разговор. — Они погибли, так что ничего не смогли рассказать.

— Хорошо, их оружие не было смазано ядом. Кехты любят так делать.

— И правда хорошо. Иначе выздоровление шло бы дольше и пришлось до сих пор ездить в храм.

— На самом деле, это миф, — вставил Каэр.

Элам посмотрел на него с таким презрением, будто таракан заговорил. Тут же взял себя в руки и любезно улыбнулся. Но Каэр заметил. Он вообще давно видел, что Элам тот еще высокомерный нахал.

Что ж, когда о тебе вздыхает половина дам, наверное, можно таким быть. Каэр искренне не понимал, что женщины находят в Эламе Итанисе. Возможно, оценивают только внешние данные или, ну, улыбку.

— Кехты не используют яд, — сказал Каэр. — Это миф. Они просто нападают с оружием. Они не бояться умереть. На самом деле, знают, что их миссия закончится смертью. Поэтому они настолько опасны и считаются отличными убийцами.

— Благодарю за информацию, — сказал Элам. Он картинно вздохнул. — Что ж, вынужден откланяться, меня еще ждут неотложные дела во дворце.

Пытался казаться значимее, чем он есть. Его дело могли обернуться тайной встречей с дамой в саду, а вот Каэра и Тишлин действительно еще ждали бумаги. Но Тишлин вежливо кивнула:

— Конечно. Благодарю за уделенное время.

— Для тебя — в любой момент. Ты же моя невеста.

Элам поднялся и поклонился Тишлин очень изящно, Каэру просто кивнул. Тишлин не оборачивалась, чтобы проследить, как он уходит, но выждала достаточно времени, когда за лордом стукнула стеклянная дверь. После этого наконец-то хихикнула:

— Он ревнует, а!

Как оказалось, сегодня Каэр — тот, кто закатывает глаза:

— Ты просто хотела довести, да?

— Нет, но ты видел! Получилось же. Он так ревновал.

— Он же красивее принцев. И ты дала ему обещание.

— Но они принцы. Тем более, принц Берилл весьма сдержан в любовных делах, а вот у принца Агата было достаточно увлечений.

— Зато он никого не обесчестил, как Элам.

Тишлин помрачнела. Всем было понятно, почему отец Элама скорее хотел женить сына: о его похождениях говорили на всех балах, а с последней девушкой вышла совсем некрасивая история. Каэр полагал, что леди Леливарас отнюдь не такая невинная, как хочет всем показать, но когда она начала распространять слухи о том, что Элам Итанис ее обесчестил и бросил, замять это удалось, только используя все ресурсы семьи Итанис.

Принц Агат и вправду не позволял себе подобного. На балах вокруг него всегда крутились девушки — отчасти из-за его положения, отчасти из-за того, что он-то умел поддерживать светские беседы и улыбаться. Но в отличие от Элама, делал это искренне.

О принце Берилле же ходили только слухи. На официальных мероприятиях он никогда никого не выделял. Как утверждала Тишлин, последний год или около того у него были тайные отношения с королевским алхимиком.

— К тому же, все судят по себе, — заметила Тишлин. — Элам ревнует, потому что наверняка сам бегает по тайным встречам.

— И тебя это… устраивает?

Поджав губы, Тишлин отвернулась к окну, за которым виднелся небольшой сад. Краем глаза Каэр заметил, как несколько садовников торопливо закрывали крупные растения тканью.

— Я старше тебя, Каэр, — негромко сказала Тишлин. — Еще немного, и мне будет не так просто отыскать мужа.

— Ты всё равно можешь не торопиться.

— Могу. Но мы не такой знатный род, а мой характер… ну, мало кому из мужчин нравится. Итанисы — очень знатный род. Если бы Элам не был таким проблемным, они бы на нас и не посмотрели.

— Но тебе же он не нравится!

Тишлин пожала плечами:

— Элам не такой плохой человек. Да, он ревнив и никогда не успокоится. Но если мы поженимся, я стану леди Итанис, и он будет это чтить.

— Бегая к другим.

— Но я останусь его женой. Он не предаст и позволит заниматься тем, что мне нравится.

— Это неправильно, — уверенно заявил Каэр.

Этот разговор уже происходил у них раньше. Родители не заставляли Тишлин выходить замуж, это было ее решением. Она считала, что это придаст ее жизни надежности, но Каэр боялся, что сестра просто свяжет себя с человеком пусть и знатным, но точно не интересным ей.