Начало пути (СИ) - Селютин Алексей Викторович - Страница 11

— Ну же! — пылко прошептал я. — Вас же много! Накиньтесь на них! Разорвите на части! Почему вы сидите?

Несколько секунд я не мог дать ответ на свой же вопрос. Я не мог понять этих коленопреклонённых людей. Только когда священник в мокрой мантии склонился над пухлой женщиной, успокаивающе погладил по спине, что-то прошептал и помахал перед носом кадилом, я всё понял. А когда она, впустив дым в лёгкие, разрыдалась и обняла ноги мерзавца, безудержная ненависть охватила меня целиком. Я понял, что эта тварь в мантии ещё хуже тех тварей, что носят кожаные доспехи. Эта тварь призывала жителей к смирению и просила не противиться злу насилием. Призывала принять волю божью. Призывала смиренно отдать своих детей тем выродкам, которых интересовало лишь золото.

И когда несчастная женщина указала рукой на дальнюю хату и что-то прошептала, я перестал себя контролировать. До меня дошло, что эти люди обречены. Что им просто неоткуда брать силы для сопротивления.

Но эти силы были у меня.

Я до скрипа сжал зубы. Торопливо сбросил рюкзак с плеч и прикинул как буду действовать. Пока я знал лишь одно — я порублю этих мразей на куски! Убью всех до единого! Никого не пощажу! Никого не оставлю в живых! Второй раз в своей жизни я так безумно желал чьей-то смерти. И я был не намерен сопротивляться этому желанию. Я хотел, чтобы ярость захлестнула меня целиком.

Но мне предстояло быстро решить один вопрос — вопрос численного превосходства. Тварей шестеро, а я один. Ладно, пусть выродка в мантии можно не считать за бойца, но остальные выродки весьма опасны. Особенно хмурый здоровяк, гладивший лошадей у забора. И тот, который ими руководит. Тот, у которого на кожанке металлические пластины. Но и с ними можно справиться. Справиться с помощью щита. Укрыться от возможных атак и атаковать самому. Но сначала надо постараться уравнять численность. Пристрелить двух весёлых наркоманов, которые продолжают издеваться над жителями. С такого расстояния даже под ливнем я, наверное, смогу пустить точную стрелу. Но лучше, конечно же, подобраться ближе.

Я поднял лук, три стрелы зажал в зубах, а одну наложил на тетиву. Было не особо удобно, но меня это совершенно не волновало. На карачках я обогнул дерево и прижался к стене ближайшей избы. Медленно передвигаясь в промокших кроссовках, прошёл чуть дальше, воткнул стрелы в землю прямо у ног и выглянул из-за угла. Священник вернулся к покорной пастве и продолжил свою паскудную работу. Двое стояли по бокам от него, один всё так же держал под уздцы запряжённых в повозку лошадей, а здоровяк прислонился к забору и равнодушно наблюдал за разворачивающимся спектаклем. Видимо, такое понятие как сострадание ему было чуждо… И только главный пропал с моих радаров. Я слышал торопливые хлюпающие звуки и понял, что времени мало — он спешил туда, куда рукой указывала бедная женщина. Спешил найти оставшихся детей.

— Ну ладно, твари, — сквозь зажатые зубы, прошипел я. — Сейчас вы увидите настоящего Божьего наместника…

Я опять выглянул из-за угла и вздрогнул от неожиданности, когда мой взгляд встретился со взглядом женщины, тихо стонавшей в грязной луже. Это у неё из рук здоровяк вырвал ребёнка и добавил с ноги, чтобы не рыпалась. Сейчас она обречённо смотрела мне в глаза, корчилась и едва дышала. По испачканному грязью лицу текли слёзы, а брови скорбно изгибались. Она не отводила от меня взгляда и я — изнеженный хорошим достатком футболист из другого мира — впервые в жизни, наверное, испытал настолько лютую ненависть. Я видел в её взгляде мольбу, видел последнюю надежду. И я был уверен, что убью каждую тварь, до которой дотянутся руки. Те, кому совесть позволяет совершать подобное, не заслуживают жизни!

Я сделал глубокий вдох, останавливая потоки адреналина, которые чересчур уж резво проносились по моим венам. Оттянул тетиву до самого уха и вновь выглянул из-за угла. Взглядом выделил мерзавца слева, прищурился и пустил стрелу. Она ещё летела, точно направляясь в глупо улыбающуюся рожу, а я уже накладывал следующую. Когда раздался глухой удар и короткий предсмертный вскрик, я опять спустил тетиву. Второе тело упало так же как и первое — навзничь прямо в грязное месиво. Но у этого тела стрела торчала в груди, а не в горле.

Практически ополовинив вражеские силы за пару секунд, я не стал почивать на лаврах. Из груди испуганных и растерянных жителей вырвался удивлённый вскрик. Здоровяк вскочил на ноги, а любитель лошадей замер с открытым ртом. Ну а я решил не терять времени. Третья стрела меня подвела и пролетела над удивлённой седовласой головой. А четвёртая вонзилась в мощную ляжку, практически у самого паха. Здоровяк заорал таким голосом, что легко перекрыл бабий визг вкупе с детским плачем. Казалось, деревня загомонила в едином порыве.

Но меня звуковое сопровождение совершенно не волновало. Я хотел лишь одного — убивать!

Я отбросил в сторону лук, отточенным движением активировал и щит, и клинки. Поставил энергетическую стену вертикально на уровне подбородка и попёр вперёд, как самоходка. Перепрыгнул через лежавшую в луже женщину и… невероятно дружный вопль более пятидесяти глоток, казалось, разорвал хмурые небеса. Жители деревни падали на землю, месили руками грязь, ныряли лицом в дождевую воду и торопливо отползали, чтобы как можно быстрее уйти с моего пути. Священник выпучил глаза и замер на долю секунды. А затем рухнул на колени, воздел над головой руки, тряс ими и шептал что-то непонятное.

Но я не стал к нему прислушиваться. Я спешил прикончить самых опасных врагов. Пробив борозду в визжащих жителях, я подбежал к валявшемуся у забора здоровяку и рассмотрел испуганную бородатую рожу. Безжалостно повёл щитом, разрубая эту рожу пополам, и машинально утёрся от брызнувшего во все стороны кровавого месива. Подскочил к седовласому, увидел карие глаза, полные непередаваемого ужаса, и учуял подозрительный запах. Хоть дождь лил не переставая и вся одежда намокла, я не только учуял, но и заметил, что тот обмочился. И он так и не потянулся за мечом, который прятался в ножнах. Так и стоял словно парализованный всю следующую секунду. А когда это время подошло к концу, рухнул после удара клинками. Я пронзил его сердце, не испытывая ни малейших сомнений.

Рядом в клетке визжали и бились в истерике дети, кидая на меня испуганные взгляды. Я хотел было сказать им, что всё в порядке, что я их друг. Но не успел. Мужик в кожаных доспехах со стальными пластинами на груди увидел меня раньше. Он испуганно воскликнул и резко выпустил из рук троих маленьких детишек, которых кулём тащил по мокрой земле. Я резко обернулся и выставил перед собой щит, от которого во все стороны шёл пар.

— А ну ко мне, падаль! — как Зевс-громовержец, заорал я.

Но тот не собирался выполнять моих указаний. Перестав быть таким грозным, каким был с бедными деревенскими жителями, он взвизгнул и пустился наутёк. Не стал оскорблять в ответ. Не стал извлекать меч из ножен, чтобы сразиться как мужчина с мужчиной. Не стал прорываться к лошадям, чтобы вскочить в седло и ускакать. Он просто побежал.

Но он даже не подозревал с кем имеет дело. В салки я играл с самого детства и всегда выходил победителем. А став профессиональным спортсменом, бегал куда быстрее, чем простой обычный человек.

Я резво сорвался с места и пустился в погоню. Перемахнул через забор и едва не подскользнулся на грязной дороге. Мужик бежал прямо, нелепо размахивал руками и постоянно орал, призывая Фласэза стать его спасителем. Добавлял что-то типа: «Пощады!», но не останавливался, в надежде на пощаду, оглядывался и бежал дальше. «Адидасовские» кроссовки, перешитые в влагостойкие сапоги, не подвели меня. Я нагонял мерзавца, и, в итоге, тот решил сменить направление. Увидел, что я догоняю, взял левее и, помогая себе руками, начал взбираться вверх по склону, чтобы попытаться скрыться в лесу. Но подскользнулся на скользкой земле, упал и кубарем покатился вниз. Вновь оказавшись на дороге, он увидел, что я приближаюсь, выхватил меч из ножен и попытался подняться.