Моя мама - боевой лекарь (СИ) - Алая Лира - Страница 20

— Мелкий, скажи мне, я похож на слепого?

— Не очень.

— Выводы сам сделаешь или подсказать?

Мне не оставалось ничего иного, кроме как пойти на постоялый двор, где мы с Каем ночевали. Если мои вопросы так и продолжат игнорировать, то, боюсь, у меня будет слишком много поводов использовать посох не по назначению.

Наверное, нужно прикупить нам какой-нибудь небольшой домик. Одно дело, когда Кай жил один и ему был нужен кто-то, кто приготовит, приберет и прочее. А совершенно иное, когда я тут и могу взять на себя все домашние дела. Да и вопрос с приютом нужно решить. Кай вернулся в более или менее нормальном настроении, но путешествие туда явно не доставило ему никакого удовольствия. Да и какой маме будет приятно слышать, что приют имеет к ее сыну какое-то отношение?

— Добрый вечер, госпожа Кьяра. Вы уже вернулись с охоты? — спросила меня симпатичная женщина среднего возраста с туго сплетенной косой. — Ужин?

— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась я, пытаясь понять, откуда она знает мое имя. Неужели услышала во время общения с Каем? — Думаю, попозже.

Я решила дождаться Итана и Кая, чтобы поесть вместе с ними. Думаю, им не понадобится много времени на их… «мужской» разговор. А я как раз успею полежать чуть-чуть и еще раз обдумать все свои планы по обустройству в этом мире.

Перебросившись парой фраз с дружелюбной женщиной, я поднялась наверх. Когда я взялась за ручку, меня охватило зловещее предчувствие. Я забыла о кое-чем важном и проблемном. Кое-ком.

Я забыла о еноте.

С легкой опаской я открыла дверь. М-м-м, предчувствие меня не обмануло. Цель енота — это проблема. Его образ мышления — большая проблема. А вот то, что он делает, — проблема необъятная!

Я переступила через разбросанные тетради, которыми была завалена вся комната. Хотя правильнее было сказать, что тут высились настоящие горы этой макулатуры! Подняла одну и посмотрела на запись.

«Оду хозяину я пою. Мой прекрасный хозяин должен жить в раю!

Он высок, могуч и статен, он как полоскание белья прекрасен.

Он лучше разбора кольчуг по звеньям, он лучше вкуса варенья.

Оду хозяину я пою, простой енот, подобный соловью!»

Я закрыла тетрадь и кинула ее туда, где она лежала, сдерживая детское желание или порвать, или спалить. Конечно, отделаться от енота на тот момент было важным делом, но… Но, кажется, я приобрела намного больше проблем, чем рассчитывала! Если все стихи в этом духе, если енот их выучил, если он будет их декламировать с присущим ему пафосом, то…

Кстати, а где сам енот?

— Эй, енот? — позвала я, оглядывая комнату, заваленную горами тетрадей, — нигде серой макушки и приметных крыльев не торчало.

— Х-хозяйка, — раздался растерянный и виноватый голос енота.

— Что случилось? — я тут же поняла, что что-то не так.

— Я случайно.

— Что случайно? — спросила я, напрягаясь еще больше.

— Открыл шкаф. И там…

Я подошла к шкафу, который был закрыт обратно, сглатывая от дурного предчувствия.

— И что там? — спросила я у енота.

— Лучше вам самой открыть и посмотреть…

Я взялась за дверцу шкафа, но не открыла ее. Громко вздохнула и спросила замершего возле моей ноги енота:

— Там живое или неживое?

— Неживое.

— Труп? — поинтересовалась я.

— Нет, конечно! В этом мире не может быть трупов как таковых! — возмутился енот, взлетая повыше, чтобы оказаться на одном уровне с моей головой.

— Ну, если не труп, то уже все не так плохо. Скелет? — спросила я, а енот отрицательно затряс головой. — Тогда вообще прелестно. Что там?

— Хозяйка, почему бы вам не посмотреть?

Потому что я боялась смотреть! Мало ли что там такое. Да и сомнения были — имею ли я на это моральное право. Но разве я могла признаться в этом еноту?

— Скажи уже, что там. Нет, стой! Не говори прямо. Намекни, — сказала я, отпустив дверцу шкафа, и отошла на пару шагов, едва не споткнувшись о наваленные горкой тетради со стихами.

— Ну, там много вещей такого плана… — замялся енот, усиленно отводя взгляд.

— Какого?

— Подростково-нехорошего, — ответил енот. — Эти вещи могут очень пригодиться взрослеющему хулигану.

— Там сигареты и алкоголь? — тут же спросила я, чувствуя, что от моей догадки волосы медленно становятся дыбом.

Кай ведь никогда бы не стал такого вытворять! Итан бы был против, даже главная на постоялом дворе, с которой мы перекинулись парой словечек, не позволила бы подобного.

— Нет-нет, ничего такого ужасного! Хозяйка, как вы могли так подумать, — укорил меня енот. — Это же ваш сын. Сын моей великолепной хозяйки не может быть таким ужасным. Сын моей хозяйки должен быть почти таким же великолепным, как и сама хозяйка! Там… там то, что соответствует естественному взрослению ребенка.

На минуту комната погрузилась в полную тишину. Я обдумывала сказанное енотом, шестеренки в моей голове крутились с таким скрипом, что я диву давалась, как этот звук не разносился по всему постоялому двору.

Неужели… неужели мой сын дорос до неприличной литературы? Рано! Это ужасно рано. Так. Я же читала когда-то давно книги по воспитанию подростков? Что там рекомендовали делать? Из всех пунктов я запомнила лишь один — не смотреть, не обсуждать.

— Енот, — сказала я суровым тоном.

— Да! — пискнул тот.

— Ни слова Каю о том, что ты там что-то видел, понял? — улыбнулась я.

— А что я видел? Я ничего не видел. Вообще. Я это… стихи учил! — понятливо затараторил енот. — Вот.

— Молодец, — похвалила я енота и погладила его по голове.

— Хозяйка, а можно…

— Что можно?

— А можно я те стихи, что выучил, прочитаю вам?

— Не нужно пока, я наслажусь ими тогда, когда буду чуть бодрее, — без зазрения совести соврала я. — Но нам стоит сделать кое-что другое. Причем срочно.

— Что же? — енот непонимающе посмотрел на меня, словно не догадывался.

Я широким жестом обвела комнату, где не заваленным бумагой остался, пожалуй, только потолок.

— Прибраться!

Кай и Итан вернулись как раз к тому времени, когда мы с енотом закончили уборку, выложив тетради ровной горой в углу комнаты. Оказывается, все это добро пришло еноту магической почтой, а не находилось в магическом инвентаре.

— Что вы, хозяйка, инвентарь фамильяров не такой большой, чтобы вместить столько вещей, — пояснил мне енот.

Я хотела сказать, что комната тоже не настолько большая, чтобы превращать ее в склад вещей, но пожалела енота. А потом на пороге появился Кай с Итаном. Или, точнее, Кай за Итаном? Без капли стеснений Кай стоял за спиной Итана как за щитом. Неужели мой сын так боялся разговора со мной? Неожиданно стало горько, а сердце болезненно сжалось, но я усилием воли выдавила улыбку:

— С возвращением.

— Мы вернулись, — сказал Кай. — Ты уже ужинала, мам? Или ждала нас?

Естественно, что я ждала своего сына на ужин. Иначе и не могло быть.

Когда отец Кая ушел, сказав, что больной сын ему не нужен… Ах, простите, он не ушел. Я его выставила за дверь, скинув чемоданы с балкона следом. Конечно, за свое поведение я получила приличный штраф, но за моральное удовольствие от этого поступка я готова была заплатить и большие деньги. Потому что не стоило мне тогда предлагать отправить моего сына под опеку государства. В любом случае, уход моего бывшего мужа нанес Каю сильнейшую травму. Мой сын сильно замкнулся в себе, а я потратила немало времени, доказывая, что он мне нужен и я ни за что его не брошу, ведь мы семья. Вот только Каю было очень трудно воспринимать нас двоих как семью. Тогда один хороший психолог подсказала мне интересную вещь: придумать семейные традиции, которые будут постоянно повторяться. Это поможет убедить Кая и даст ему ощущение уверенности в моих чувствах. Еженедельные совместные прогулки, ежедневные совместные пятиминутные просмотры мультфильмов по утрам. И, разумеется, ужины. За все то время с самого начала болезни мы с Каем ели вместе.