Не ходи к гадалке, Лиззи! (СИ) - Герасимова Галина Васильевна "oginen" - Страница 29

— Прекрасно! — с искренней радостью выдохнул мужчина. — Жду не дождусь, когда поедет пе-первый состав. Железная дорога — это изобретение века! Добираться сюда на пере-перекладных было ужасно долго.

— Вы не местный?

— Из Мантерры. бы-бывали там?

— Не доводилось, — Лиззи качнула головой. Она вообще редко куда ездила: мама опасалась, что на новом месте они тоже повстречают духов.

— Стоит съездить. У нас за-замечательный воздух, теплые ветра. И море ря-рядом. А какие над морем закаты, вы бы видели!..

Казалось, о родном городе мужчина мог разговаривать часами, его не смутила даже вернувшаяся горничная. Лиззи сначала слушала рассказ с удовольствием, но вскоре заскучала. Прерывать было неловко, а поддерживать разговор не хотелось. Ее спасло появление миссис Хамель.

— Слышу рассказ о Мантерре. Даниэль сел на любимого конька, — хмыкнула хозяйка дома, заходя в комнату. — Как вижу, вы уже познакомились! Мистер Поул, мы вас потеряли. И вас, Лиззи. Пойдемте, я приказала накрыть небольшой обед. И не надо отказываться! Вы чудом не пострадали в моем доме, и я хочу хоть немного скрасить неудобства. Что вы пьете, воду? — она с недоумением посмотрела на ополовиненный стакан. — После пережитого вам точно пригодится напиток покрепче!

За обеденным столом их ждал тайлер в шелковой рубашке явно с чужого плеча. Лиззи посадили рядом с ним, Даниэля напротив. Миссис Хамель взяла слово:

— Хоть некоторые уже представились, повторюсь. Даниэль Поул, художник-портретист и главная звезда моего аукциона. А это наша юная журналистка Лизетта Уоллис и тайлер Марино, он помогает мне с артефактами.

— Ма-марино? Вы маг? — мистер Поул протянул тайлеру руку.

— Я гадалец, — пояснил рамол, и лицо у художника вытянулось. К чести, руку он отнимать не стал и пожал, правда, едва заметно сомкнув пальцы.

Слуги споро расставляли на массивном, укрытом белоснежной скатертью столе фарфоровую посуду и заносили подносы с едой. Наверное, стресс так повлиял, но Лиззи, которая на аппетит не жаловалась, кусок в горло не лез. тайлер, в отличие от неё, уплетал за двоих и при этом умудрялся в лицах рассказывать о произошедшем. Миссис Хамель всплескивала руками, охала, а художник с неприкрытым интересом расспрашивал, как выглядел монстр. раздумывал, как использовать его образ в следующих творениях.

— Ваша милость, а где вы приобрели это ожерелье? — когда удалось вклиниться в разговор, спросила Лиззи. — Я не увидела на нем клейма.

— Выкупила у одной торговки на рынке. Она сказала, что это фамильная драгоценность. Немало запросила, — быстро ответила хозяйка дома. — А что?

— Вы купили у нее только ожерелье?

— Ожерелье и мазь от боли в суставах. В моем возрасте уже тяжело много ходить, — улыбнулась миссис Хамель и договорила: — Я понимаю ваше опасение, но оно напрасно — мистер Марино проверил остальные артефакты, сюрпризов не предвидится. Все забываю спросить — вы обратили внимание на картину для аукциона? — полюбопытствовала она в ответ. — Не поверите, еще до начала аукциона ко мне трижды обращались желающие ее купить. Как только узнали, что в аукционе участвует мистер Поул, число участников мероприятия выросло в два раза!

— Здесь не только моя за-заслуга, — скромно отказался художник. — У вас представлены у-уникальные артефакты. «Страсть» всего лишь оттеняет их.

— Вашу картину сложно не заметить, мистер Поул. Простите за нескромный вопрос, но как вам пришла идея написать такую… удивительную работу? — спросила Лиззи.

— Мне хотелось пере-передать настоящие чувства. Страсть она как вспышка! Многогранна и необъяснима!

— А мне вот интересно, как отреагировала модель на свой портрет, — вмешался тайлер.

— О, не всем дано по-понять искусство, — опустил глаза художник. — Это моя первая работа из цикла «Чувства». Но я писал её с особой любовью. — В его глазах промелькнула ностальгия.

— Лично мне из этого цикла больше всего нравится «тоска», — вставила миссис Хамель. — Когда смотрю на нее, сразу вспоминаю своего дорогого и счастливое время, когда мы были вместе.

— А над чем вы сейчас работает? — живо поинтересовалась Лиззи у художника.

— О, пока я н-не работаю. Ищу вдохновение и модель. Кстати, мисс Уоллис, а вы бы не хотели попробовать?

— рисовать? — ужаснулась Лиззи. К рисованию у нее был антиталант. Учителя в институте хватались за голову, когда девушка бралась за краски.

— По-позировать. У вас очень живые глаза. Знаете, есть люди, от которых сложно отвести взгляд, они вызывают эс-эстети-эстетическое наслаждение, но не более того. А есть те, на кого просто приятно смотреть. Вы относитесь ко вторым.

— Спасибо. — Ну, по крайней мере, он был честен и не стал петь оду красоте, которой особо не наблюдалось. — Но боюсь, мои родители и жених будут против.

— Же-жених? — брови художника взлетели ко лбу, и он с виноватым видом повернулся к тайлеру. — Простите, я не знал. Поверьте, все прилично. Я рисую только бю-бюст.

— Изображение бюста мисс Уоллис я бы не прочь повесить у себя дома. Правда, лучше нарисованный в традиционной манере, — с веселым видом сказал тайлер и даже не поморщился, когда острый носок туфли задел его по ноге, лишь подмигнул раскрасневшейся девушке. — Но вы ошиблись.

— Ошибся?

— Мистер Марино не жених Лизетте, — пояснила госпожа Хамель. — Она помолвлена с Остином Сандерсом, и, вынуждена признать, его матушка весьма строгих нравов.

— К-как жаль. Но это только под-подтверждает мои слова. На вас хочется смотреть, Лизетта. так, как смотрит мистер Ма-Марино. — Он с хитринкой бросил взгляд на гадальца.

— И как же я смотрю? — приподнял бровь тайлер.

— б-боюсь, если я скажу, это смутит присутствующих дам, — уклонился от ответа художник. — Мисс Уоллис, моё пред-предложение остаётся в силе, — добавил он.

— Соглашайся, — заговорщически шепнул Лиззи гадалец. — Уверен, твой бюст привлечет широкое внимание публики.

— По-моему, тебя это заботит больше, чем надо, — так же тихо ответила Лиззи.

тайлер потянулся за сыром, и пальцы словно невзначай коснулись её руки, вызвав самые противоречивые эмоции. Он злил, смущал, но Лиззи хотела ему нравиться, как никому другому. Ужаснее всего, что тайлер, меняющий любовниц как перчатки, догадывался об охвативших девушку переживаниях. От его улыбочки хотелось одновременно провалиться сквозь землю — или ещё раз сказать «спасибо» за понимание.

— Мистер Поул, пусть я не смогу стать для вас музой, но, возможно, вы не будете против интервью? Скажем, завтра пополудни? — повернулась Лиззи к художнику, лишь бы не смотреть на гадальца.

— Для вас я сво-свободен в любое вре-время, — улыбнулся Даниэль. — Если хотите, я покажу вам свои картины.

— Главное, не показывайте лишнего, — резко заметил тайлер и иронично добавил, поймав удивленные взгляды: — Как верно заметили, у мисс Уоллис строгая свекровь.

***

От миссис Хамель Лиззи ушла в приподнятом настроении. Во-первых, у неё была потрясающая новость про вдовье ожерелье, и девушка не сомневалась, что статья найдёт отклик, особенно среди ставшего популярным движения суфражисток. Во-вторых, её ждало эксклюзивное интервью. А там, глядишь, за двумя громкими статьями Макенна забудет о рaзоблачении гадательного салона!

Жаль, конечно, что повода увидеться с гадальцем у Лиззи больше не появлялось. Не напрашиваться же в больницу к роуз! тем более в последнее время там плотно обосновался Габриэль. брат будет не в восторге, если она продолжит заниматься расследованием.

В контору Лиззи влетела, полная вдохновения и с твёрдой уверенностью проработать до глубокого вечера, но вместо привычного оживленного гомона ее встретила гнетущая тишина. Коллеги отводили взгляд, не решаясь посмотреть на нее, а Нинель и вовсе сидела с покрасневшим носом. Плакала?

— Лизетта, зайди ко мне, — окликнула её Макенна, и Лиззи постаралась припомнить, где успела провиниться. Вроде нигде. Да и начальница выглядела скорее озадаченной, чем злой. — Сейчас зайди, — добавила она, прежде чем Лиззи подошла к своему столу.