CULVER (СИ) - "sladdkova" - Страница 25

— На твоей руке, — пояснил он, жадно наблюдая за ее реакцией. — Это извинения и предложение крепкой дружбы, Грейнджер. Я не должен был так поступать с тобой. Прости меня.

Она замерла, поднимая руку на уровень лица, и ее глаза в шоке расширились. Ей понравилось. Это было заметно хотя бы потому, что она не ринулась его сразу снимать. Гермиона опустила палочку и пальцами провела по россыпи бриллиантов и маленькому агату, закусив губу. В лучах солнца камни особенно сильно сверкали, и девушка, как завороженная, наблюдала за бликами.

Если ей так нравятся эти камни, то он купит ей еще, лишь бы на ее лице появлялось это расслабленное выражение.

— Подарок? И я могу сказать своим друзьям, кто мне это подарил? Тебе не будет стыдно, Нотт, за дружбу со мной?

— Абсолютно. Веришь или нет, но Маклагген был последним, кому я хотел говорить о нас с тобой. И я рассчитываю не только на дружбу, — рыкнул он, вынуждая ее мозг работать.

Давай милая, анализируй, прими это как то, что он просто терпеть не мог Маклаггена, потому промолчал.

Давай же, блять, давай.

— Это не меняет того, что ты постоянно врешь.

Прошипела, пытаясь снять браслетик и, видимо, швырнуть ему в лицо, но у нее не получилось. Она застыла, непонимающе глядя на руку, а затем на Нотта.

— Что это за браслет? Почему я не могу его снять? Какие на нем чары?

Он резко схватил свою палочку, лежащую у нее на коленях, и поднялся с кровати.

— Потому что ты должна его носить. Это необычный подарок, Грейнджер, его не дарят просто так. Советую тебе узнать больше информации у своего лучшего друга!

Гермиона в недоумении расширила глаза, пока он выходил из ее спальни.

— Но откуда Гарри знать о таких вещах?

— А причем тут Поттер? Я говорю о твоем настоящем друге — школьной библиотеке, — рассмеялся.

Она расширила свои и без того огромные, как блюдца, глаза еще сильнее и резко закрыла рот, пока он спускался вниз по лестнице, спеша в свою комнату. Ей понравился подарок.

Он нашарил пачку в кармане мантии, закурил, глубоко втягивая дым в легкие, и распахнул окно спальни, запуская в комнату свежий воздух. Какое же прекрасное начало дня — только проснулся и уже увидел свою любимую. А ее реакция на браслет? Ха, он готов поспорить, что она втайне им восхищается.

Быстро принял душ, отрицательно качая головой своему стояку, мол, нет, приятель, совсем нет времени, и поспешил в гостиную. Она как раз выходила из спальни на завтрак.

— Нотт, — они вместе вышли из гостиной и медленно пошли по коридорам, — я совсем не понимаю тебя… — устало вздохнула.

«Ну, милая, я тоже себя не всегда понимаю. Это нормально.»

— Я не понимаю, что тебе нужно, — она повторила и остановилась, взяв его за руку, — он вздрогнул от этого простого жеста. — Тео, что ты хочешь от меня?

Она смотрела на него в ожидании ответа, а Нотт ничего не мог сказать, думая лишь о вкусе ее теплых губ.

Он наклонился и медленно поцеловал ее, прижимая к себе. На вкус она была как зубная паста. Он наклонился еще ближе, кладя руку ей на затылок и надавливая сильнее. Она ахнула в поцелуй, и он скользнул глубже в ее рот. Он мог целовать ее вечность, но она отодвинулась и сделала шаг назад.

— Что ты ко мне чувствуешь? — он прищурился. — Только скажи правду.

— Это не ответ. Вечно ты говоришь загадками, — Гермиона нахмурилась и потеребила браслет. — Я не понимаю тебя. Я… ты мне симпатичен, но дружба и отношения с тобой… — она вздрогнула, — ты же чистокровный, а я маглорожденная. Какое будущее есть у нас, если ты стесняешься меня даже на свидание позвать?!

«Любое будущее, какое ты только захочешь. Мерлин, да я буду твоим воздухом, твоим правом на существование, всем для тебя, как и ты для меня».

— Для тебя проблема только в этом? Дело не в том, что ты просто не хочешь отношений со мной и находишь отговорки? Я хочу свиданий, но я не хочу делать это только из-за Кормака-ебаного-Макклаггена, — он рассмеялся. — Я знаю, ты расстроена из-за вчерашнего, и я извинился, Гермиона, но также попросил тебя не врать мне, — голос ожесточился, — ты сама не знаешь, чего хочешь. Сегодня я тебе нравлюсь, завтра уже нет, сначала ты не хочешь отношений, потом вдруг обижаешься, что я не зову тебя в Хогсмид, теперь вообще вспоминаешь о том, что я чистокровный, лишь бы убедить саму себя в том, что мы не можем быть вместе. Я человек, Грейнджер, и мне надоели твои метания. — Он наклонился к ней ближе и прошипел прямо в лицо: — Тебе очень везло, что я давал тебе выбор раньше. Теперь его у тебя нет, малышка. Я решил все за нас, потому что хоть ты и умная ведьма, но тупишь ты по-страшному! Ты нравишься мне. Правда, нравишься. Сильно. Это не шутки, не спор, и, — он остановил ее, положив палец на ее мягкие губы, — доверься мне, я прошу тебя. Поверь мне раз в жизни.

Она отшатнулась.

— Что ты несешь? Выбор есть всегда. И… — она покраснела, — я нравлюсь тебе?

— Гермиона, я бы не обращал на тебя внимание, если бы ты мне не нравилась, — и сам поразился собственной честности. — Я стану для тебя всем, Гермиона. На меньшее я не согласен.

Он снова сжал ее в объятьях, тяжело дыша в ее макушку.

Она задохнулась от обиды, непонятного жара в груди и шока. Было так приятно стоять с ним рядом, но ее чертова гриффиндорская гордость хотела устроить бунт.

— И что дальше? Кто мы друг другу? — Гермиона дерзко посмотрела в его веселые темно-зеленые глаза. — Что ты скажешь остальным?

— Хочешь, буду твоим парнем? Могу стать женихом или сразу мужем. Спутником жизни, единственной любовью, родственной душой. Выбирай, милая, — она усмехнулась в ответ.

— Я думаю, парнем было бы неплохо для начала, — она задумалась. — Твой отец будет против.

Тео закинул руку ей на плечо и повел в Большой зал.

— Гермиона, мой отец уже давно благословил нас, — рассмеялся Тео, щекоча ее шею дыханием. — Я буду ждать твоих ответных чувств, просто дай себе узнать меня получше, и тебе понравится. Я обещаю.

Грейнджер замерла перед входом в Большой зал. Нотт не собирался ее отпускать? Он войдет вместе с ней? Неужели? Гермиона сделала шаг вперед, с замиранием сердца ожидая, когда он уберет руку, но он только сильнее прижал ее к себе и распахнул двери в Большой зал, ведя ее к столу Гриффиндора.

***

На них все смотрели, будто не веря своим глазам. Еще бы: слизеринец и Золотая девочка под боком. Нотту это показалось забавным, и он улыбнулся еще шире. Прилагать усилия для улыбки совсем не пришлось: он чувствовал, что Гермиона спокойна, — его эмоции уже должны влиять на нее — уверенна, и даже рада. Конечно, маленькая грязнокровка рада, что они поговорили. Только Тео снова обогнал всех.

Она его полюбит. Обязательно. Теперь это просто вопрос времени.

Гоблинские украшения не зря стоили целое состояние. Так тонко передать все, что он ощущал, — не каждый артефакт справится с такой задачей. Радовало, что она уже имела к нему чувства, и он просто решил ее подтолкнуть к их принятию. Не хотелось бы навязывать ей свою любовь насильно, с нуля.

А если бы она его ненавидела, он бы все равно надел на нее браслет? Тео бы со стопроцентной уверенностью ответил: нет.

Никогда.

Он бы так и вздыхал на расстоянии, убивал бы по тихой грусти ее ухажеров, добившись, пока в газетах не появилась статья с огромной колдографией бледной Гермионы Грейнджер и описанием несчастья, постигшего бедную ведьму.

«Ах, какое горе!» — кричал бы Тео, убивая очередного тупого простофилю, позарившегося на чужое.

И так бы продолжалось снова и снова, снова и снова, пока Гермиону не окрестили бы «черной вдовой» с проклятием, похлеще матери Блейза. Ха, он бы с весельем наблюдал за ее жалкими потугами устроить свою личную жизнь. После всех смертей магов она бы перешла на маглов, попытав свое счастье на личном фронте среди них, коих так же «случайно» сбивало бы автомобилями на пустынной дороге, убивали воры, нанося точные ножевые, и много разных других случайностей, влекущих за собой смерть.