Детерминация (СИ) - Янг Павел - Страница 9

В экспериментах после первой гибели и воскресения подопытных мы проводили повторные попытки их умертвить. Наши сотрудники наносили животным ножевые и огнестрельные раны не совместимые с жизнью, но смерть не наступала. При этом у экспериментируемых сильно понижался болевой порог, увеличивалась физическая сила. Они понимали и выполняли команды, осознавали чего мы от них требуем. Такое состояние длилось от нескольких минут до нескольких часов, всё зависело от веса, выносливости организма и дозировки препарата. По истечении определённого отрезка времени наступала полная перемена в поведении, особь становилась агрессивной и совершенно бестолковой. Например собаки переставали отзываться на кличку, игнорировали команды. Полное отупение и к тому же неуёмное обжорство. Кстати, после введения вакцины, если особь не умертвить, она живёт дальше нормальной жизнью без всяких последствий, вот только сколько неизвестно. Мы таких задач себе не ставили. У американцев в аналогичном проекте, организм после гибели сразу переходит в состояние невменяемости. В боевых действиях такой солдат бесполезен. Наша вакцина действует не так. Какое-то время, а это примерно два часа, наш боец после смертельного ранения может выполнять боевые задачи, при этом сохраняя живучесть граничащую с бессмертием. Потом он впадёт в невменяемое состояние и станет агрессивным не различая, где враг, а где свой. Но это пока только теория, которую мы попытаемся подтвердить или опровергнуть с помощью опытов.

Дмитрий достал платок и вытер им взмокший лоб. — Если препарат применят в боевых действиях, что будет потом с вакцинированными солдатами, которые получили смертельные ранения? — поинтересовался он не рассчитывая на хороший ответ.

— Потом? — профессор на мгновение задумался. — Я не знаю. Возможно их уничтожат. Они всё равно уже как бы мертвы.

Майор совсем сник. От услышанного действительно становилось не по себе, ему вообще казалось что всё вокруг нереально. Но то, что он уже увидел и услышал, говорило об обратном.

— Из чего же создан препарат? — еле сдерживая дрожь в голосе поинтересовался Дмитрий.

— Основа, генный материал гидры обыкновенной, которая живёт у нас в любом водоёме. Живучесть у неё уникальная. Из её ДНК мы выделили группу генов, отвечающих за контроль целостности организма и репродукцию, то есть за отпочкование. Для транспортировки мы используем вирус LPP-1. Также здесь задействован фосфатидат фосфатазы LPR-03 с индексом "h", который содержит лизофосфатидиловую кислоту LPA и представляет собой липид медиатор, тот стимулирует пролиферацию и рост клеток и участвует в физиологических и патологических процессах, таких как заживление ран, активации тромбоцитов, ангиогенеза. В тысяча девятьсот шестьдесят третьем году вирус LPP-1 выделили американские микробиологи из сине-зеленых водорослей. Это весьма своеобразный вирус, которому они дали условное название LPP-1. Самое любопытное заключается в том, что вирус LPP-1, как по своему строению, так и по своему химическому составу резко отличается от всех известных вирусов растений и напоминает скорее вирусы бактерий, то есть бактериофаги. Частица этого вируса состоит из полиэдрической головки и небольшого отростка. Самое интересное заключается в том, что белок вируса LPP-1 оказался близким белкам некоторых фагов. Этот вирус поражает клетки прикрепляясь к ним отростком, а затем так же, как это делает фаг, впрыскивает в них свое содержимое, инфекционную ДНК, и от вируса остаются лишь пустые оболочки. Теперь в клетке начинается процесс репликации вирусной ДНК, в ней образуются сто новых вирусных частиц. Но лизис не происходит, то есть нет распада клеток, есть их слияние с инфекционной ДНК. Это уже заслуга наших учёных. Итак, весь процесс заражения вирусом LPP-1, механизм его размножения напоминают фаговую инфекцию бактерий. Гены сливаются, создавая новую сущность. Вот вам и химера.

Вакцина бинарного типа, то есть разделена на две составляющие и по отдельности не активна, попросту безопасна. В одном флаконе содержатся гены гидры с питательной средой, в другом вирус в физрастворе. При смешивании сред, вирус захватывает неполную ДНК гидры. Тут надо вовремя вводить раствор, иначе всё придёт в негодность. Время идет буквально на считанные минуты. Кстати LPP-1 относится к самым древним представителям вирусов на Земле, к так называемым консервативным реликтам. Он остаётся без изменений уже два миллиарда лет. Мы испытывали вирус ионизирующей радиацией. И что вы думаете? LPP-1 выдерживает облучение в двести шестьдесят тысяч рад в течение четырёх часов. Это только подтверждает его древность. Ведь раньше, в те далёкие времена, излучение на Земле было значительно выше, чем сейчас.

Дмитрий, не совсем поняв профессора, решил блеснуть последними знаниями в исследованиях по вирусологии. — Но существует мнение что любой вирус не является живым. Значит он не может погибнуть.

Валерий Иванович пожал плечами. — Это только догадки. Сейчас для нас это не важно. Наша задача проверить действие препарата на людях, определить дозировку и время действия. Это основное, ну ещё всякой рутины хватит.

— На людях?! — сердце майора учащённо забилось от услышанного, пересохло в горле. Он военный врач, призванный спасать искалеченных в бою людей, теперь должен будет проводить эксперименты над человеком, как будто это просто подопытное животное.

— Да, — кивнул профессор. — Я же вам только что говорил о солдатах. Вы же обратили внимание почему здесь нет никого, кроме вас и меня? Всю предыдущую команду отозвали, так как они работали с животными. Ветеринары, — полупрезрительно произнёс профессор и продолжил. — С завтрашнего дня начнёт прибывать новая группа. Через неделю сюда доставят десять заключённых, приговорённых к смерти. Нас сильно торопят. Ходят упорные слухи, что наши войска скоро будут выводить из Афганистана. Скорей всего наши покровители хотят успеть опробовать вакцину в реальном бою. У них есть такая возможность.

— И что, индивида нельзя убить в тот отрезок времени, когда он уже получил смертельное ранение и ещё не впал в безумство? — удивился майор. — Да и после перехода в невменяемое состояние тоже нельзя?

— Почему же, можно, и до и после. Если точно попасть в определённый участок на голове. При поражении гипоталамуса, жизнедеятельность прекращается.

— Жизнедеятельность? Но вы же сказали что индивид после введения вакцины и смертельного ранения умирает, а после… — Дмитрий замолчал пытаясь сформулировать мысль.

Видя замешательство майора Валерий Иванович снисходительно улыбнулся. — Да, умирает. Но потом к нему возвращаются все жизненные процессы и уже протекают по неизвестным пока нам законам. Совершенно другая форма жизни, — профессор помолчал, а после задумчиво произнёс. — Или смерти. Пойдёмте я покажу вам нашу Нюрочку.

Они вышли из процедурной в противоположную дверь и оказались в небольшом узком слабоосвещённом дежурным светом коридоре, в конце которого была ещё одна. Через неё они попали в тёмное помещение. Неприятный запах разложений и экскрементов ударил в нос. Профессор включил свет. Это оказалась вольерная поделённая дощатыми перегородками на небольшие загоны. В ней никого не было кроме мелкого грызуна с серо-желтой шерстью сидящего в небольшой клетке стоящей на грубо собранном деревянном столе в одном из загонов.

— Вот и наша Нюрочка, — сказал Валерий Иванович приблизившись к клетке и наклонившись к зверьку. — А знаете почему её назвали Нюрой? — поинтересовался профессор.

Подошёл Дмитрий и тоже наклонился, чтобы получше разглядеть зверька.

— Почему же? — спросил он.

— Это всё заслуга нашего Глушкова. Мы вообще-то не даём имена подопытным животным. Запрещено.

От клетки пахнуло зловонием. Хомячка встала на задние лапки, начала шипеть и грозно пищать наскакивая на прутья. Шерсть на ней свалялась в колтуны и торчала во все стороны. Белые глаза грызуна с точками зрачков не моргая следили за людьми. Доктор сунул ей карандаш, который достал из нагрудного кармана халата. Хомячка резко схватила его передними конечностями и начала бешено грызть.