Наследник Седьмой Марки (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 17
- Предыдущая
- 17/60
- Следующая
Ян вскинул брови, предлагая Никите пояснить, и тот охотно сделал это.
— Ну, они как бы думают, оба причем, что им что-то светит от Потоцкой. Хвосты перед ней распускают, друг с другом соперничают, на остальных, кто к их даме сердца подкатывает, смотрят волками. Но, если обозначить, что не хочешь на древних костях плясать, сразу становятся нормальными.
— Риттеры, — понимающе кивнул Ян.
— Ну, вроде того.
— По рангам их есть что сказать?
— А тут, знаешь, не принято такие вопросы задавать. Да и вообще, мое презренное сословие с их благородным не общается практически. За пределами учебы, я имею в виду. Это я с тобой могу спокойно говорить, и то потому, что ты Страж, а ваша братия самые нормальные из дворян. Но если логику применить… — тут Никита воздел вверх указательный палец. Сочетание слова «логика», этого жеста и внешности человека, способного голыми руками гнуть подковы, выглядело забавно, — …и послушать, что по Гимнасию за слухи ходят, то Серафима — Черный Рыцарь, а вся ее свита Белые и Серые максимум.
— А ты сам?
— В первом поколении одаренный? Сам-то как думаешь? Оруженосец, естественно. С потолком, как мне говорят, на Сером. А ты?
— Младший Командор.
Озвучив ранг, Ян осознал, что сделал это с некой детской гордостью. Тут же надавал себе по щекам, обозвал хвастливым щенком, и добавил:
— Но я же из Марки. Сам понимаешь.
— Ага. Ну, сильно, чего ж. Дальше говорить?
Ян кивнул. Никита оказался настоящей кладезем знаний об их курсе. При том, что заподозрить в здоровяке внимательного и наблюдательного человека было непросто.
На втором ряду ступеней тоже сидели дворяне из служилых и жалованных. Юноши: Мариуш Лукач, Миколай Якубовский, Томаш Гайда. И девушки: Ивона Залевская, Ангелика Скида, Ядвига Вольчак.
—У Ядвиги с Мариушем, если что, роман. Я не сплетничаю, а серьезно предупреждаю. Они вроде настроены на свадьбу, так что лучше бы тебе не лезть.
— А откуда такие мысли, Никита?
— Ну, девка-то красивая… — с едва различимой мечтательностью отозвался информатор, из чего Яну сразу стало ясно, что здоровяк по ней сохнет.
Насчет привлекательности Ядвиги он бы поспорил, хотя, как известно, на вкус и цвет товарищей нет. Девушка была крупновата — что-то около ста восьмидесяти сантиметров, хотя и сложена пропорционально. Мариуш, ее избранник, был на голову ниже.
— Наш ряд. Про нас с тобой говорить нечего — все понятно. А девчонки все мещанки, пробужденные в первом поколении, Оруженосцы. Северина Журавская, Эва Хжановская, Юлия Ярош, — перечислил Никита девушек.
— На кого из них мне не смотреть? — с усмешкой уточнил Ян.
— Язва, прям как Потоцкая! — хмыкнул Никита. — Смотри на кого хочешь!
— Понятно.
Молодые люди еще минут пять поболтали, обсуждая учебную программу и соучеников. К общению никто больше не присоединился. Настороженно посматривали в их сторону, но не более. Видимо, первый курс занял в отношении новичка выжидательную позицию, ожидая, чем разрешится его столкновение с Олельковичем. Что Яна полностью устраивало — для разговоров хватало и Никиты, а как себя вести с остальным курсом, он еще и сам не решил.
Ровно в девять часов дверь аудитории открылась, и внутрь вошел учитель. Хотя вошел — неправильное слово, вернее было бы сказать, что он просочился.
Мужчина был невысок ростом, худ, наряжен в длинный, до середины бедра, серый военный китель без знаков различия. Светло-русые и весьма редкие его волосы были собраны в жидкий хвост на затылке, а на носу прочно обосновались очки без оправы, придавая вошедшему вид ученой мыши.
— Фомин, историк наш, — успел шепнуть Никита, до того как все находящиеся в аудитории ученики напряженно замерли. — Та еще гнида. Осторожнее с ним.
— Доброе утро, класс, — без выражения и не глядя на учеников произнес преподаватель, становясь за кафедру.
— Доброе утро, Иван Алексеевич, — дружно, словно они в строю стояли, ответили молодые люди.
— У нас новенький, — так же не поднимая глаз продолжил между тем он. — Йоханн Эссен. Прошу любить и жаловать. Полагаю, марочный барон уже проходил домашнее обучение, и мне нет необходимости беспокоиться о том, что им пропущен месяц занятий?
— Конечно, — после небольшой паузы ответил Ян. Он не сразу понял, что преподаватель ждет от него ответа.
— Проверим ваши знания. На прошлом занятии мы с классом остановились на периоде становления Третьей Римской Империи. Можете рассказать мне, что вам известно о данном историческом периоде, Йоханн Францевич, чтобы я понял уровень ваших знаний?
— Могу я узнать, с какого места начинать?
История не была ключевым предметом, которому учили юного Эссена, но кое-какие вехи он знал — обязан был. Оставалось лишь надеяться на то, что мнение об исторических процессах в изложении его отца и матери не слишком отличается от таковых в имперском учебном заведении.
— А как вы сами считаете? Когда началось становление той империи, которую мы знаем?
Впервые с момента, как вошел в класс, Фомин поднял взгляд над бесцветными стекляшками очков и глянул на слушателя. Ян едва сдержался, чтобы не вскрикнуть. В глазницах у него были черные отполированные камни. Модумные протезы, заменяющие преподавателю настоящие глаза. А еще через лицо его, от виска к виску, проходил старый шрам — след раны, лишившей его зрения. Похожий на чиновника учитель был ветераном.
— В 1548 году, Иван Алексеевич.
— Вы уверены? Датой образования Третьего Рима ведь считается… — учитель повел своими пугающими гляделками по рядам с учащимися и остановил их на Юлии Ярош. — Напомните мне пожалуйста, Ярош?
— Третья Римская Империя провозглашена Святым Иоанном в 1560-м году от Рождества Христова! — вскочив, отчеканила девушка.
«Ничего себе он их тут запугал! — подумал Ян. — Бедняжка дрожит как новобранец перед центурионом!»
— Соглашусь с Ярош. Именно такая дата написана в учебниках по истории. Что же заставило вас, Эссен, считать, что ученые мужи из Коллегии образовательного ценза ошиблись? — взгляд черных стекляшек переместился на Эссена.
— Прошу прощения, Иван Алексеевич, но мне показалось, вы спросили о том, когда началось становление империи, а не о дате ее образования.
Некоторое время класс даже забыл, как дышать. Видимо, Фомин за месяц вымуштровал слушателей так, что они боялись ему перечить. И теперь с ужасом ожидали, что преподаватель сделает со строптивым учеником. Но тот их разочаровал.
— Верно, — качнул он головой. — Именно такой вопрос я и задал. Тогда прошу вас развернуть свой ответ.
— В 1548 году господарь Валахии Влад Цепеш использовал запретный ритуал из наследия Соломонова для призыва одного из князей Ада. Он желал остановить вторжение османов с помощью его легионов низших демонов. Доподлинно неизвестно, в чем он ошибся, но призыв закончился образованием Геенны, уничтожением сперва Бухареста, затем всей Валахии, а также войск вторжения Османской империи. Впоследствии Герцог Ада по имени Вапула сделал территорию Валахии своей земной вотчиной.
— Данное событие отражено в истории, — согласился Фомин. — Но какое отношение формирование первой Геенны имеет к образованию Третьего Рима?
— Самое прямое, — не смутился студент. — Европа получила под боком фактически новое государство, с правительством которого невозможно договориться. Причиной тому была разобщенность тогдашних царств, королевств и княжеств, а также ослабление влияния римского католического клира, так что серьезного сопротивления силам Герцога Вапула никто не оказал. Фактически, за шесть лет всякая государственность в Европе была уничтожена. Чем и воспользовался московский царь Иоанн, прозываемый так же Грозным.
— Воспользовался? — уточнил преподаватель. — Вы считаете, Эссен, что Великий Очистительный Поход во имя спасения всего христианского мира был для первого императора не более чем поводом захватить Европу?
— Почему же? Еще способом обеспечить безопасность границ своего царства. Не берусь судить об истинных мотивах Святого Иоанна, но ведь, захватив Восточную Европу, он не остановился и пошел дальше.
- Предыдущая
- 17/60
- Следующая