Отражения свободы (СИ) - Залата Светлана - Страница 46

— Серый, — Саша запинается. Может ли это все быть просто розыгрышем? — Почему… Почему ты говоришь это мне?

Пес облизывается и качает головой, словно ее недоверие кажется ему смешным. Словно и правда именно он говорит с ней.

— Ты спасла меня. Ты — другая. У тебя есть шанс вырваться отсюда, а у меня давно нет.

В этих словах оборотня сквозит такая горечь, что никакого Отражения не нужно чтобы в них поверить.

Саша медлит. И спрашивает.

— Серый, ты что-то знаешь о ядерной бомбе?

Теперь медлит уже Анатолий. Его рука напрягается на шерсти зверя. Мужчина цедит слова по одному, явно пытаясь подобрать подходящие.

— Серый много знает. Но мало может сказать. Он знает, что однажды в ныне ушедшем государстве с красным флагом создали протокол «Чердак», и теперь некоторые бомбы лежат там, где о них не знает ни вероятный противник, ни многие из собственных солдат. Он знает, что если найти ту, что будут охранять мало, и правильно взорвать, то мир вокруг измениться и Свобода будет везде. Серый знает, что тогда ему выпадет шанс править сотнями или тысячами. И он знает, что смертельно всего этого боится — и ничего не может сделать. Никому не может рассказать.

Видно, что каждое слово дается Обращенному нелегко. Саша замечает в Отражении легкую пульсацию тех же темных нитей вокруг головы оборотня. Таких же, что были у Тамары. Только эти, кажется, сейчас не причиняли боли, хотя и чуть двигались, словно гигантские отвратительные черви.

— Серый, через четыре дня случиться то, что изменит мир?

Пес чихает, заставляя Сашу вздрогнуть. Да и оборотня тоже. Но Анатолий отвечает, так же медленно.

— Серый не знает, изменит ли.

— Серый, через четыре дня что-то произойдет в воинской части рядом с этим местом?

— Что-то. Больше Серый сказать не в силах.

Саша ощущает отвращение, видя, как темные черви вокруг головы оборотня начинают шевелиться активнее.

— Серому нужно идти на пост. Он сказал что мог. Если кто-то его слушал, то он надеется, что его услышал, и что жизнь будет мирной. Без войны.

Оборотень рывком поднимается и почти бегом устремляется вверх по тропинке. Пес следует за ним.

Саша делает несколько глубоких вдохов и выдохов. Оборотень не сказал ничего прямо — но и ни с чем не стал спорить. Анатолий ведь рисковал. Темные черви вокруг его головы, следы… Чего? Заклинания? Клятвы? В любом случае они явно не были безобидными. И судя по реакции Тамары, темнея и разрастаясь, они причиняли боль своему владельцу. К тому же Серафим как-то говорил, что очень часто в форме наказания за нарушение верности сюзерену вассала ждала смерть.

Каким бы это не казалось безумным… Вся эта история с бомбой могла была правдивой. Может и не быть, но… Но что если, решив не придать этому значения, она совершит гигантскую, ужасную ошибку? Которую потом не исправить. Никак не исправить.

Нужно рассказать Ордену. Плевать, что будет с ней. Если местные Затронутые и правда хотят взорвать бомбу…

То ничего не получится. Мы ведь не в голливудском фильме.

Ага, в реальности, где магия существует, — только фыркает про себя в ответ надоедливому внутреннему голосу Саша. В минуты сомнений он говорил особенно громко. Но она более-менее научилась ему оппонировать. Иногда. Или соглашаться — если это казалось лучшим вариантом.

В Ордене ты лишишься за того пацана и силы, и жизни ради рассказанной сказочки о великом зле.

— Или лишусь сна, зная, что могла вмешаться и не вмешалась, — неожиданно для себя вслух говорит Саша, понимая, что только это и правда важно. Выбор. Ее выбор.

Возможно, она сейчас сделает только хуже. Возможно, все это только проверка лояльности, которую она с треском провалит. Возможно, это безумно-наивный план сумасшедшего, который никогда не сработает.

Но возможно этот безумный план — правда. И пока есть хоть один шанс, что это так — нельзя игнорировать такую вероятность. Конечно, война едва ли начнется — мировая, с ядерными ударами. По крайней мере сразу — запустить по чьей-то территории именно ракету с атомной боеголовкой местные точно не смогут, ракету-то взять негде. А вот притащить ее куда-нибудь и взорвать… И неважно, будут ли потом наказывать террористов войной в Ираке, как было с Башнями-Близнецами. Неважно, кто и какие санкции наложит. Погибнут люди. Если хоть один шанс что все это — правда, и что у Свободы все получится, то погибнет множество людей. И если сейчас Саша не сделает ничего, то больше возможности вмешаться и спасти эти жизни уже не будет.

Во сне Черный Человек говорил, что она поймет, когда все изменится. А еще он говорил, что камень может отдать ей силу. Стоит проверить, ведь просто бежать прочь через лес наобум нет никакого смысла. Она просто не знает, куда. Да и четыре дня… Пешком она может просто не успеть выбраться. Мотоциклы — в сарае на поляне, а там, под вторым куполом, Андрей почти всевластен. И неясно, кому можно довериться, ведь в любой момент что селянин, что Затронутый могут воспылать верностью сюзерену и попытаться ее прикончить.

Значит, нужно добраться до камня.

Расстояния на Изнанке не имеют значения. В нескольких книгах говорилось, что за пять и больше Шагов за Грань Отражение отличается от реальности настолько, что своей волей маг может навязать ему собственные законы, используя для этого одну только силу. Такой побег через Глубину опасен, но там за десяток шагов можно приблизиться к цели на километры, даже не зная верного направления, достаточно понимать, куда желаешь попасть.

Возможно ли это на самом деле? У Серафима Саша так и не успела спросить.

А теперь и не придется — она выяснит сама. Главное — добраться до Камня и выбрать его силу. Он под внешним куполом защиты, а это значит, что о ее присутствии быстро узнают все, кто захочет. Ну хоть не под внутренним куполом менгир, и то ладно. Андрей явно не желал, чтобы все поняли то, что он черпает силу из камня, вот и создал этого «близнеца», подобие, на поляне. Но сейчас это на руку ей. Если действовать быстро, Саша успеет добежать до камня и вычерпать силу до того, как кто-то придет. Если повезет, Андрей не оставил охранника рядом с камнем.

Отсюда до менгира не меньше сорока минут бегом, от которого Саша успела устать, добираясь до Дальнего Предела. А шагом — не меньше полутора часов. В любом случае доберется она до камня после заката. После начала Охоты. Возможно, все же не сильно после. Для этого все-таки стоило поспешить. Саша прикинула расстояние и побежала, держась вдоль границы внешнего купола защиты, простиравшейся по правую руку, но не пересекая ее. Ни в коем случае не пересекая. Не стоит облегчать жизнь тем, кто решит искать ее.

Дважды Саша едва не свалилась на землю, запнувшись о торчащие корни. Один раз с трудом выпуталась из перегородивших путь колючих кустов, едва не потеряв цепочку, на которой по-прежнему висел подаренный бывшим наставником амулет. Вероятный щит. Не использовать ли его? Но пока ничего не предвещало катастрофы прямо сейчас, и Саша отложила эту идею. Возможно, позже амулет и правда пригодится. Не стоит тратить его понапрасну.

Она замирает, как спортсмен перед прыжком в холодную воду, в тот миг, когда проходит сквозь внешний щит. Камень близко. Но и закат уже отгорает. Камень пульсирует, словно живой, зовя ее. Монументальная в своей смерти Ось Мира из сна и одновременно живое, бьющееся сердце из реальности.

Саша бегом взлетает на холм, вглядываясь в Отражение.

Никого. Она успела. Камень кажется отливающим странным, неестественным цветом. Менгир притягивает ее внимание, словно зовет, словно сердце в нем стучит все быстрее и быстрее.

— Здравствуйте, — Саша зачем-то здоровается с камнем. Говорит она быстро, шепотом, боясь, что в любую секунду на нее нападут. Но все же начинать без слов кажется ей невежливым. — Мне очень нужна ваша сила. Я буду рада, если вы мне ее одолжите. Пожалуйста.

Саша резким заклинанием Лезвия рассекает себе ладонь, прикасаясь к холодной поверхности камня. Сердце пропускает удар. И ее собственное сердце, и то, каменное.