Место Силы 1-2 (СИ) - Криптонов Василий - Страница 38
- Предыдущая
- 38/123
- Следующая
— Алеф, ты серьёзно? — Лин, закатив глаза, упала на скамейку. — Ты думаешь, что мы уйдём без тебя?
Алеф без всякого перехода заплакала. Слёзы смешивались с кровью, перепачкавшей ей лицо.
— Пожалуйста, не бросайте меня здесь, — разобрал я.
Лин покачала головой. Её лицо как-то вдруг окаменело. Она посмотрела на меня и кивнула на Алеф.
— Крейз.
Встала — и отошла в сторону. Мол, «твоя работа, решай».
Я сел на её место. Одной рукой сжал ладонь Алеф, другой погладил её по голове.
Я мог бы утешить девушку, которую отчислили из универа. У которой сломался смартфон. Или сдохла любимая кошка. Но я понятия не имел, что можно сказать девушке, пережившей такое.
— Всё будет хорошо, — сказал я. — Обещаю. Всё будет хорошо. Слышишь?
Алеф посмотрела на меня сквозь слёзы.
— Крейз, ты идиот?
— Нет, — улыбнулся я ей. — Я — чёртов гений, Алеф. Ты даже не представляешь, как вам всем со мной повезло.
Теперь настал её черёд истерически смеяться, одновременно гримасничая от боли.
* * *
Сам я считал, что легко отделался. Ну, по крайней мере, в сравнении с теми, кого уже не вернуть при всём желании. Да и в сравнении с многими другими — тоже. Я не лишился конечностей, не получил сколько-нибудь серьёзных травм.
Но основная травма была нанесена где-то глубоко внутри и не имела к плоти никакого отношения.
Я стоял посреди зала и смотрел в пустоту остановившимся взглядом. Иногда меня начинало трясти. Вокруг меня сновали люди, которых я не замечал, и которые не замечали меня. Казалось, я навеки вырван из любого общества, я совершенно одинок, и… И, наверное, меня это полностью устраивало.
Хотелось тишины, покоя, и чтобы даже мысли прекратили появляться.
При этом совершенно не хотелось спать. Пожалуй, мне было страшно закрыть глаза. Как только я моргал — я вновь видел воронку, засасывающую мир, слышал этот ни с чем не сравнимый звук — «у-у-ум-м-м, у-у-у-у-ум-м-м-м-м».
Так можно и с ума сойти.
А как можно не сойти с ума, оказавшись в месте, подобном этому? По-моему, здесь психическое здоровье выглядит отклонением от нормы.
— Эй, Крейз!
Я сфокусировал взгляд на лице парня, который остановился передо мной и с трудом вспомнил имя — Фальм. Это он в шутку (но с долей правды) возмущался, что Лин совратила меня, чтобы заманить в свою пятёрку.
— Да? — спросил я.
— Я тут собираю небольшой рейд.
— Что?
— Скоро полдень. И, как ты понимаешь, это не то место, где дают выходной за вредность. Правила есть правила.
Да, точно. Правила есть правила. В день в туннели должна выходить одна пятёрка, иначе — Наказание. Я почувствовал, что сейчас опять истерически засмеюсь.
— Ты как? — спросил Фальм.
— В порядке.
— Я имею в виду, ты как насчёт со мной?
— Я пойду с тобой! — нарисовался рядом Гайто.
— Тебя я уже посчитал, у тебя на лице всё написано, — отмахнулся Фальм. — Крейз?
Я призадумался.
Чего проще — взять и уйти прямо сейчас. С произвольно набранной пятёркой. Оставить за спиной весь этот кошмар. Может быть, конечно, впереди будет кошмар ещё более страшный. Но он хотя бы будет новым. Любые перемены — к лучшему. Кто так сказал? Не помню.
Но чем дольше я смотрел в глаза Фальму, тем отчётливей понимал, что не поступлю так.
Ведь Алеф не пойдёт, она вообще пока ходить не может. Не пойдёт и Лин, она чуть живая, хотя и бодрится. Сайко? Сайко я вообще не вижу, он, похоже, ушёл к себе.
— Я не оставлю свою пятёрку, — сказал я.
— Твоя пятёрка — уже четвёрка, — возразил Фальм.
— Я вчера был в туннелях.
— И что? Малыш устал? Бе-е-едненький ма…
Кулак дёрнулся сам по себе. И неизвестно, какое провидение остановило его в сантиметре от скулы Фальма.
Он широко раскрыл глаза и смотрел на меня, сживаясь с мыслью, что только что мир висел на волоске.
— П-п-прости, Крейз, — пролепетал Фальм и попятился. — Я… глупость сказал. Я…
— Ты дебил, Фальм, — меланхолично объяснил ему Гайто. — Парень тут ещё недели не провёл, а пережил больше, чем иной — за месяц. Нашёл, кого подкалывать.
Я опустил руку. Закрыл глаза, тут же открыл их, потому что опять увидел воронку крикуна.
Дерьмо…
Пожалуй, надо свалить отсюда. Пока не вышло реальной беды. Неизвестно, на что я сорвусь в следующий раз. Может, мне не понравится чей-то взгляд, или покажется, будто я услышал чьё-то грубое слово. Это они все привыкли выпускать пар, кроя друг друга матом. Для меня это пока дикость.
Я поднялся на третий ярус, открыл дверь в коридор. Здесь всё было засыпано пеплом. Люди и не люди пачками расставались с так называемыми жизнями. А ведь кто-то из стаффов вроде отправился сюда прибираться…
Добравшись до душевой, я скинул ботинки и вошёл в кабинку. Сверху хлынули струи воды. Благословение… Под горячим душем получается немного забыться. Одно из немногих удовольствий, которые можно получать каждый день, и все последствия будут только положительными.
По ощущениям, я простоял так не меньше часа. Потом вышел. Открыл свой шкафчик. Четыре батончика, которые казались насмешкой. Поощрение за наказание.
А полотенце — в комнате. Мысли разбежались в разные стороны, собрать их в кучу я не мог, да и не хотел с этим заморачиваться.
Взял ботинки, пошлёпал сквозь горы праха к себе.
Ещё одна дверь. За ней — пусто.
Дверь в комнату Скрама была открыта. Что-то сжалось у меня внутри…
Вспомнил, как заглянул к нему вчера и что увидел. Случись подобное в нашей общаге, Скрам превратился бы в повод для сплетен. Здесь же он был просто одним из. Человеком, со своими тараканами. Человеком, у которого был самый настоящий друг, издали так похожий на врага.
Я подошёл к двери и остановился, глядя внутрь, в комнату, которая должна была быть пустой.
Но она не была пустой.
Посреди комнаты висел человек.
Глава 32
Ещё сутки назад я бы бросился вперёд, не раздумывая, с бешено колотящимся сердцем. Сейчас я привалился плечом к косяку и задумчиво смотрел на дёргающуюся в петле тушу.
Толстяк воспользовался простыней с постели Скрама.
Он поставил стул на стол, чтобы добраться до решётки, защищающей светильник, и привязать простыню к ней. И спрыгнул с такой верхотуры.
Видимо, инстинкт самосохранения взял верх, и толстяк судорожно схватился за верёвку. В результате шея не сломалась, и он не добился даже короткого забытья. Только — долгая и бессмысленная агония.
Он пытался вскарабкаться по верёвке, но слабые руки, не привычные к физическим упражнениям, не могли поднять тушу, привыкшую к обжирательству даже с помощью «обтяжки».
Толстяк поворачивался в петле до тех пор, пока не увидел меня. Выпучил глаза, зашевелил губами.
— Даже не знаю, — сказал я, — что делать и чем помочь. Позвать кого-нибудь, чтобы они полюбовались? Ты ведь не настолько тупой, чтобы думать, будто реально сможешь себя убить таким способом. Так что это, наверное, типа ритуального танца. Мол, смотрите, как я раскаиваюсь. Надо было собрать побольше зрителей. Никто бы не стал тебя останавливать.
Толстяк издал непонятный звук. Я усмехнулся и, отлепившись от косяка, подошёл к нему. В руке появился топор.
Так просто — взять и отрубить голову.
Я ведь уже делал это. С шатунами.
Поднял топор, замахнулся. Толстяк заплясал ещё интенсивнее.
— Раз — и всё, — пробормотал я.
Лезвие рассекло простыню, и толстяк рухнул на пол, как куль с дерьмом.
Засипел, наполняя лёгкие воздухом. Пальцы заскребли по узлу, который затянулся так сильно, что, наверное, на ощупь больше напоминал камень, чем мягкую ткань.
Я поднял стул, уселся, положил топор себе на колени и уставился на него.
— Вообще ничего не чувствую, — пожаловался я толстяку. — Надеюсь, это временно. Просто чувствую себя, как в скафандре… На чужой планете. Совершенно на всё плевать. Нельзя же так, наверное.
- Предыдущая
- 38/123
- Следующая