МАГ 7 (возвращение) (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 4

Как вспомнил про певицу, сердечко сразу же сладко заныло, впереди у меня знакомство с ней и все еще будет. Очень на это надеюсь.

— Хозяин, комната есть?

Сохатый перестал хлопать глазами, усвоил информацию, что я перебежчик с той стороны, значит — путник небогатый, поэтому он говорит свое оценочное мнение:

— Ты не радуйся, комната денег стоит. Откуда у тебя деньги наши могут появиться? Поэтому, поспи на сеновале, как остальные.

— Хозяин, тебя же Сохатый зовут? Так вот, ты за мои деньги не переживай, пошли служанку самую лучшую комнату приготовить, воды мне нагреть. Помыться хочу и знаешь что еще?

Хозяин с обалдевшим видом слушает мои указания, особенно его добило требование горячей воды и лучшей комнаты.

— Бутылку ресы, самой лучшей и пива два кувшина, за тот стол, для моих друзей Охотников. И закуску тащи, всю, которая есть.

И я подкинул золотой тайлер, который рыбкой долетел до Сохатого и был пойман им в широченную ладонь, потом недоверчиво рассмотрен, ощупан и попробован на зуб, с выражением крайнего недоверия.

— Запиши на мой счет всю деньгу, я у тебя часто теперь буду останавливаться. Зовут меня Ольг Прот, так что — запоминай.

Сохатый кивнул головой, говоря, как бы, все капризы за ваши деньги и быстро отдал указания служанке, крепкой девке со здоровенной задницей, отправив ее греть воду и готовить номер. Сам он поспешил с бутылкой и кружками к столу Охотников, потом принес и пару кувшинов пива, на удивленные вопросы парней показал на меня, продолжающего стоять у стойки и рассматривать остальных посетителей.

Нет, остальные посетители оказались мне не знакомы, поэтому я подсаживаюсь за стол к парням из Гильдии и знакомлюсь с ними. Они, конечно, удивлены такому подгону, но не отказываются, хотя, так плотно общаться с незнакомыми не привыкли. Только, кто же откажется выпить и расслабиться в такое непростое время, если угощают щедро, чтобы познакомиться с доблестными защитниками города.

— Давайте, мужчины, выпьем, за славный город Астор и меня, Ольга Прота, который наконец то смог пройти перевалы и спуститься с гор, — так я начинаю первый тост и, заодно, представляюсь, не дожидаясь вопросов.

Драгер и Конт поднимают стопки, и мы дружно опрокидываем их.

— Ох, хорошо, — жмурится лучник, — Так только с перевалов пришел? Только-только?

— Ага, — теперь уже и я, блаженно жмурюсь, дегустируя абрикосовую ресу, пусть и не долго, но выдержанную в дубовой бочке. Излишняя сладость заменилась небольшой долей ноток дуба и такой букет мне изрядно нравится, очень такая натуральная вещь.

Я повторяю парням свою историю, как пошел навестить родных перед Бедой, как остался там, хотя меня тянуло изо всех сил в Астор и Черноземье, как похоронил всех родных в королевстве и решил, во чтобы то ни стало, вернуться сюда обратно.

— И вот, моя мечта сбылась, я снова на земле, где мне все нравится. Где нет этих дворян, где чувствуешь себя свободным человеком.

— Здорово, — соглашается Конт, — Только что ты умеешь делать? Какое мастерство есть у тебя в руках?

— Не переживай, старина, все у меня есть. И руки на месте и голова и деньги имеются, на первое время.

— Тебе требуется дойти до поста Гвардии на мосту, они тебя в город отправят. Такой у нас порядок, могли бы и мы тебя проверить, но, теперь, уже не будем, — предупреждает меня Драгер.

— Чего у Гвардии работу отнимать! — смеется Конт, — И нарушать компанию, ведь хорошо сидим!

— Завтра дойду до гвардейцев, — отмахиваюсь я, — Шел с гор, видел огороженную стоянку, это для чего в безлюдных местах такое делают? Вы же Охотники, ваше имущество? Там, кроме, как охотиться, больше делать нечего, я так понимаю?

— Наше место, здесь ты прав. Через пару месяцев сезон начнется, — подтверждает Конт и глядя на приятеля, пытающегося взглядом что-то ему сказать, отвечает, — Ну, чего тень на плетень наводить? Видел уже Ольг стоянку и спрашивает про то, кому она принадлежит. Это же никакая не тайна, пусть он пока проверку не прошел в Ратуше. Какое тут секретное такое знание, объясни мне, пень ты деревянный?

Драгер только смеется и кивает мне, видишь, какие у нас тут разговоры.

После такого объяснения беседа под ресу и пиво потекла повеселее, блюдо с корнеплодами помогает утолить разыгравшийся аппетит, парни расспрашивают меня про жизнь на той стороне гор, и я порассказал таких ужасов про тамошние порядки, что они только ахали. Они отметили мой небольшой акцент, но признали, что за одиннадцать лет я не забыл язык и говорю очень даже хорошо.

Сохатый тоже давно уже подсел за стол, даже не спрашивая, просто глядя на наше веселье, да и остальные посетители собрались вокруг, настолько я убедительно и громко изобличал пороки соседнего государства, зазнавшуюся и чванную аристократию и невозможность жить простым людям под гнетом озверевшего дворянства.

Мне есть чего рассказать и слушатели у меня благодарные.

Особенно, про то, как там проводят караваны и толпы бандитов открыто пытаются их грабить, так что, караванщикам даже нельзя по-настоящему защищать свое добро, под страхом скорого суда от тех же бандитов и обязательной смерти. Такой рассказ поверг всех слушателей в неподдельное изумление, никто себе не может представить, чтобы бандиты так себя вели.

Заодно я всех угостил парой кружек, по случаю своего счастливого возвращения в Черноземье и чудесного спасения на засыпанных снегом перевалах. Я, на самом деле, очень рад оказаться среди этих людей и еще мне требуется по громче заявить о себе, как вернувшемся патриоте города. Народная молва, особенно мои рассказы про вопиюще несправедливую жизнь за перевалами, быстро разнесет, по, не такому уже большому населению города и его окрестностей, в каком хорошем месте посчастливилось жить черноземельцам, в отличии от несчастных, на самом деле, сатумцев.

И, ведь это — никакая не пропаганда, а — чистая правда! А, правду говорить — легко!

И ведь, даже, нигде не соврал, почти, кроме своей истории появления в Сиреневых горах. Так ведь и Понса, пока живого, нет рядом, чтобы почувствовать сомнительные места в моем рассказе, поэтому будем пользоваться ситуацией.

Хорошо посидели, не так, конечно, как в том случае, когда я праздновал свое как бы спасение на берегу Протвы, но, тоже хорошо. Охотники ушли в обнимку и с песнями, я провожать их не пошел по сплошной темени, быстро помылся в теплой еще воде и завалился на постель в большом номере, выходящем закрытыми ставнями на дорогу перед трактиром.

Поставил сторожок и спрятал рюкзак под большой кроватью.

Ночью ничего не снилось, проснулся я рано утром, напился загодя приготовленной водички из графина и потянувшись в мягкой постели, не стал вставать.

Часы здесь использовать нет никакого смысла, в местных сутках тридцать два часа, но, это не главное. Просто, пришлось их снять, перед визитом в трактир и спрятать в мешке, как и многое другое, что лежит в моем рюкзаке, который я вчера сразу же убрал под стол, чтобы не задавали лишние вопросы, откуда такое чудо появилось.

Впрочем, рюкзак убран в обычный местный мешок, из-под крупы, которую я пересыпал в оранжевый рюкзак, оставшийся в Храме, поэтому, вряд ли вызовет вопросы, если не доставать его при людях.

Главное — это то, что я узнал, вчера был последний день официальной зимы, что за ставнями трактира не особенно то и различишь. Те же десять-пятнадцать градусов, как и в Сатуме, где я провел первую местную зиму, холодный ветер, который в лесу не чувствуешь, только на открытых местах. Ариал так же умеренно припекает, скоро начнет усиленно греть природу и через те же тридцать два дня жизнь ознаменуются серединой короткой, в два месяца, весны.

Я появился в Храме, по моим подсчетам, где-то около двадцатого числа второго месяца весны, почти одновременно с Охотниками, Тонсом и Карном. Они, получается, появились позже меня на один или два дня и сразу столкнулись с воплощением смерти в здешних местах, с матерым Кортом, после чего Карн перешел в разряд добычи Зверя, а Тонс остался дожидаться своей смерти на стоянке, понимая, что раненому и без поддержки — нет у него никаких шансов одолеть такого матерого Зверя.