Восточный мохито (СИ) - "Reikan" - Страница 49

— Да ладно тебе. Ещё пара лет, и окончишь школу, станет немного проще. Если, конечно, не пойдёшь в какой-нибудь колледж. Кстати, есть планы?

— Я бы пошёл в спортивный, но не чтобы заниматься лёгкой атлетикой профессионально. Не хочу делать из спорта работу и изнурять себя тренировками. А после можно было бы занять пару призовых мест и уйти в тренерское, — заулыбался он, размечтавшись. — Хотя это значит, что снова придётся учиться, — уже менее весело закончил Дари.

— Ой, да ладно тебе, не так уж страшно и сложно учиться, — посмеялся Рэми, погладив Дариана по волосам, и вдруг сказал: — У тебя такие волосы приятные на ощупь, так в кайф их касаться.

— Приятные? — альфа вытянул руку, чтобы взять одну прядь и с непониманием пощупать её пальцами. — Мне больше твои нравятся. Ровные и ложатся красиво. Мои же так и норовят в разные стороны смотреть, — он склонил голову, уронив её на плечо Рэми, и еле заметно улыбнулся. — Можно я так на тебе полежу?

— Они не ложатся, я их укладываю, — засмеялся Рэми и потёрся щекой о волосы Дариана. — Можно, конечно, если тебе удобно.

Всё же Дари был немного выше, а потому ему пришлось чуть-чуть согнуться, чтобы лечь к омеге на плечо.

— А выглядят так, словно они от природы такие.

Дари поёрзал, действительно находя подобное положение неудобным. Но хоть какого-то контакта, не располагающего к сексу, ему дико хотелось.

— А так можно? — он опустился ещё ниже, укладывая голову на колени Рэми, а сам лёг на скамейку. На улице было по-настоящему тепло и людей вокруг совершенно не наблюдалось.

— Так ещё лучше, — ласково ответил омега, начав перебирать светлые волосы пальцами и разглядывая Дари под новым углом. — Ты очень симпатичный, знаешь же это?

— Я… обычный, — смутился Дари, разворачиваясь лицом к омеге, чтобы смотреть на его подбородок и очертания губ. — То есть, конечно, симпатичный, но не самовлюблённый нарцисс, который красуется одной только внешностью. Я альфа, а альфы должны быть сильными, а вот ты — красивый.

— Спасибо, — поблагодарил Рэми, умилившись таким словам. — Знаешь, в наше время большинство считают, что никто никому ничего не должен. А ты вот, так уверенно сказал о силе, но… можешь пояснить, что именно ты имеешь в виду? Просто сильным? А зачем? Чтобы… что?

— Чтобы защищать дорогих людей, зачем же ещё! Так мне ещё отец говорил. Иначе для чего тогда нужны альфы? — выдал Дари таким тоном, словно не понимал, как вообще может быть по-другому.

— Защитить, значит? А каким был твой отец? Ты его помнишь? Только, если не хочешь, можешь не рассказывать, я пойму.

— Нет, почему? Мне приятно вспомнить, — с лёгкой улыбкой проговорил Дари. — Он разрешал мне не спать ночью, если сам не спал. В качестве работы он занимался крафтом, а я с ним постоянно везде ездил и вечно находился в компании. Там были и другие дети, но в основном омеги и все старше меня. Отец говорил, что я всё равно альфа и должен их защищать. Но потом он начал болеть, лежать в больнице, но был против, чтобы меня забирали в приют, потому что сам в нём вырос. Одно из последних воспоминаний о нём — это как мне было пять и он сказал, что любит меня и ни о чём не жалеет. Я ведь родился у них с папой рано, они вообще в восемнадцать поженились, и многие их за это порицали, а когда я родился, они так и вовсе развелись. Но отец ни о чём не жалел, и тогда я не понял, к чему это он, но сейчас рад, что он тогда мне об этом сказал. Он был хорошим.

Дариан ненадолго замолчал, грустно улыбаясь, а после поспешил добавить:

— Но Эри тоже хороший! Они с Тайлером тогда отвоевали меня у папы, который приехал в попытке меня забрать, и вообще сделали для меня много невозможного!

Рэми тоже грустно улыбнулся. Жаль было, что Дариану пришлось столько пережить в детстве.

— Папа? Постой, он жив? — удивлённо переспросил омега, подняв брови и перестав гладить Дари по волосам. — А почему они тебя у него отвоёвывали? Он… был плохим человеком?

— Я его почти что не помню, — задумчиво ответил альфа. — Ну, помню, что он приходил ко мне, пытался играть, а я всё спрашивал: «Где Эри?», и его это бесило. А ещё один раз он взял меня с собой гулять, ударил, и я сбежал.

— Ударил? Ужас. Мне жаль, Дари, — посочувствовал Рэми.

— Ну, в итоге он сам решил уехать, и больше я его не видел. Живёт в другом городе вместе с мужем. Не понимаю, что такого в нём тогда нашёл отец… Он ведь, кроме этого вот омеги, больше никого в своей жизни не полюбил.

— Вообще отношения между родителями и детьми и между самими партнёрами — разные вещи. Может быть, в нём и было что-то, что очаровало твоего отца. Но хорошо, что в итоге Эриал и Тай смогли тебя забрать, да?

— Да, хорошо. Хотя могли этого и не делать вовсе… — на выдохе выговорил Дари, снова думая о том, что никому из своей семьи он и вовсе родным не является. А хотелось бы, чтобы было наоборот. — Расскажи теперь что-нибудь о своём детстве, а то устроили тут вечер откровений. У тебя была первая любовь в младшей школе? — снова стал улыбаться он, укладываясь поудобнее.

— Ну раз уж вечер откровений… — хитро протянул Рэми и поднял взгляд, глядя куда-то в темноту улицы и слегка улыбаясь. — В младшей школе я был жутко застенчивым. Да и вообще на протяжении всей школьной жизни таким оставался. Но в средней школе мне очень нравился мой молодой учитель литературы. У него был строгий взгляд, но на деле он оказался очень понимающим и добрым. Конечно же, я понимал, что между нами ничего не может быть: он уже состоял в браке, а мне было то ли одиннадцать, то ли двенадцать. Ну, а вообще, у меня и вовсе не было серьёзных отношений до двадцати лет, а если я и интересовался кем-то до того возраста, то кем-то недосягаемым.

— А расскажешь про эти самые серьёзные отношения? — вытянул руку Дари, чтобы погладить омегу по лицу и чуть развернуть к себе, ведь смотреть на него, когда он что-то говорит, ему нравилось куда больше.

Рэми немного помолчал, думая о том, что можно рассказать, а что лучше не надо, после чего протянул:

— Ну-у-у, особо нечего рассказывать. За мной стал ухаживать один альфа, симпатичный, заботливый вроде, забавный. Мы гуляли, развлекались, и я долго к нему присматривался, всё ждал подвоха. Но потом всё же доверился… Он, к слову, и лишил меня девственности. Мы провстречались полтора года, а потом, наверно, оба охладели. Я нечаянно обнаружил его переписку с другим омегой, там я увидел флирт, заигрывания. Мы поговорили… ну как, поговорили, поссорились, мне было обидно. Я его бросил, а он больше и не позвонил. Но, если честно, не сказать, что я страдал из-за этого. Я лишь не понимал, как можно начинать с кем-то мутить за моей спиной, почему нельзя было признаться и расстаться? В общем… ничего необычного.

«Правда ничего необычного?» — засомневался Дариан, ведь был уверен, что недоверие Рэми не могло возникнуть из ниоткуда.

— Согласен. Если охладели оба, то нечего и продолжать тратить время друг друга. Но, видимо, он был не настолько уверен в себе, раз не смог поставить точку, — прокомментировал он, чтобы после продолжить: — А ещё? Были ведь ещё отношения?

— Ну да, были, — помрачнев, ответил Рэми и снова отвёл взгляд, но теперь не с ностальгическим выражением лица, а будто его только что больно ущипнули. — Одни совсем короткие, всего три месяца, а потом, как бы я себя ни уговаривал, я понял, что тот альфа меня ни капли не привлекал, хотя человек, в общем-то, был хороший. Пришлось объясниться и расстаться. А после… самые отвратные отношения в моей жизни. Два года его терпел… Но давай не будем о них, такой вечер хороший ведь, не хочу портить.

— Ладно, — ничуть не сомневаясь, согласился Дари, ведь ему тоже не хотелось портить этот день, а, напротив, сделать так, чтобы Рэми только улыбался. Возможно, именно из-за этого омега выглядел таким опасливым, но вытянуть больше услышанного он всё равно не сможет, поэтому быстро переключился. — Тогда расскажи про самый счастливый момент из жизни!

— Ой, это ещё сложнее. Много чего на ум приходит: как мы с папой ездили в тур по стране, как я участвовал в танцевальных конкурсах, как ещё в раннем детстве мы гуляли всей семьёй с папой и отцом. Не знаю даже, что из всего этого самое счастливое, — улыбнулся омега и вновь опустил взгляд на Дариана, играя с его волосами. — А у тебя есть нечто самое особенное?