Итого или грозовые облака (СИ) - Лазарева Элеонора - Страница 27

Потом они забрели в ночной клуб и там пили, танцевали, бесились от души. И вот в одном из уголков темного коридора, куда она вышла, поискать женский туалет, ее догнал Игорь, и они вместе закрылись в кабинке. Тут уж он был настойчив: то ли от неудовлетворенности днем, то ли от выпитого. Они целовались, когда он вдруг повернул ее к окну и разом поднял юбку, прижав ее голову к подоконнику. Натка растерялась и не смогла оказать сопротивления, так как не ожидала такого от парня. Она попыталась вывернуться, но была просто пригвождена сильной рукой у основании шеи. Раздвинув ее колени ногой, Игорь резко вошел в нее и, придерживая другой за бедро, начал качаться, с силой входя и выходя. Было больно, неудобно и стыдно. Натка дергалась и пыталась освободиться, но тот все сильнее и сильнее толкал ее. Вскоре она почувствовала, как он задергался в экстазе и захрипел. Потом припал на ее спину и затих. Натке было тяжело и больно. Только сейчас она поняла, что он только что ее изнасиловал. Она постояла немного молча, потом начала извиваться, показывая, что хочет освободиться от него. Парень дунул ей в ухо и хрипло спросил.

— Почему не кончила? Хочешь еще? Тогда отсоси.

Она собрала все силы и оттолкнула того всем своим телом. Он попятился и с хохотом подтянул штаны.

— А в руку кончила. Помнишь мои пальцы? Может еще также?

Натка ничего не ответила, молча опустила юбку.

— Все получил, чего желал?

— Нет, — усмехнулся он, оглядывая Натку насмешливым взглядом, — Хочу еще минета. Уж своего-то начальничка ублажаешь, поди?

Он вдруг рванул к ней и схватил за плечи. Она попыталась вырваться и начала бить его в грудь кулаками. То отклонялся, но она все же смогла с силой ударить его в нос. Парень согнулся со стоном, присел на корточки, схватившись за лицо.

— Дура, — выкрикнул он и посмотрел на окровавленную ладонь, — Сама хотела жесткого секса, а теперь строишь из себя девочку. Нечего было тереться о мой член, там в термах. И здесь в танцах. Я не каменный.

— Ты — гадина и сволочь, — прошипела Натка, наклоняясь к нему, — И никогда, ты слышишь, никогда я не хочу тебя видеть.

Она резко толкнула его бедром и вышла не оглядываясь. Прошла к их столику и простилась с удивленными Надей и Ильей. На вопрос, где Игорь, она внимательно посмотрела в глаза Илье и пожала плечами.

— Думаю, что замывает кровь на лице.

— Как кровь? — ахнула Надя.

— Очень просто, — усмехнулась Натка зло, — Раз — и юшка потекла.

Они смотрели на девушку и не понимали, что она сейчас сказала.

— Меня не ищите, я домой.

Она помахала им рукой и быстро побежала к выходу. Там остановила первую встречную машину и сказала адрес. Свой транспорт, она еще ранее поставила в гараж, так как предполагалось выпивать.

Придя домой, она сбросила все в стиральную машину, а сама встала под душ и долго мылась, с отвращением вспоминая прикосновения чужого мужчины, его член и сперму на своих бедрах. Терла там до покраснения, пока не почувствовала боль на коже. Вытеревшись, накинула теплый халат и вышла на кухню. Достала из бара виски и плеснула в стакан. Залпом выпила, даже не кривясь. Выключила везде свет и легла в постель.

И тут ее как прорвало. Она заплакала от стыда, от унижения, от жалости к себе. В эти минуты она испытывала отвращение ко всем: Надежде и Илье, Игорю и Михаилу, даже к Юрию. Ей хотелось сжаться в комок и никого больше не видеть и не слышать. Эти мысли одолевали ее и ввергали в болезненное состояние никчемности и ненужности.

— Одна, — с горечью думала она, — совсем одна. Никого рядом. Как теперь жить и что делать после всего случившегося? Кому можно доверять?

Она вспоминала всех, кого знала, кто был рядом и кто так или иначе касался ее жизни, и теперь смотрела на них другими глазами.

— А все ли такие, какими казались или хотели казаться? Что собой представляли на самом деле? Смогла бы она взять их с собой в тайгу, в дальний и трудный путь? Могла ли им доверять, надеяться на них?

И отвечала себе:

— Нет, теперь — НЕТ! Они могут предать! Могут оставить без помощи! Как делали и сейчас. Даже Надежда и та не понимает ее. Когда она рассказала по телефону о случившемся, та возразила и сказала, что в таких ситуациях всегда виновата женщина, мол, не надо было давать ему надежду, а иначе — повод.

— «Сука не захочет, то кобель не вскочит», — подытожила она, после чего Натка хмыкнула и отжала звонок.

Вот и нет теперь подруги, а есть только коллега по работе. Пока. Пока она не решит, как жить дальше.

Натка лежала, закутавшись в одеяло, и чувствовала полное моральное истощение. Она смотрела на желтый кружок прикроватной лампы и представляла светлый лик полной луны. Там на Бали она была огромной, или так казалась. И при ее свете Натка и Юрий обнаженными плавали в теплой морской воде. Там они занимались любовью, и все было прекрасно — тело трепетало от страсти, душа пела от счастья. Но это уже ушло, как и все в этом мире. И теперь осталась только горечь и слезы.

— Но и они пройдут, — вздохнула девушка и выключила свет.

Темнота опрокинулась мгновенно и Натка закрыла глаза. Теперь она все решила, теперь надо только пережить эту ночь.

Утром она получила смс от соседки Терентьича с его телефона.

— Выезжай. Умер наш Терентьич. Похороны завтра.

Натка растерялась. Она не поняла и тут же перезвонила. Плачущая соседка рассказала, что старик был совсем плох, но отказывался лечь в больницу. А вчера его нашла на полу в спальне социальный работник, когда принесла продукты. Вызвала скорую, и определили инфаркт. Сказали, что если бы смогли вызвать раньше, то могли бы спасти. Но он жил один, хотя жаловался на нездоровье. И тут Натка вспомнила его письмо. Там он говорил о своем состоянии, но Натке было некогда, да и разве обращает внимание молодой человек с его интенсивной жизнью на слова старого человека о собственной немощи. А теперь Натка корила себя за такое отношение к человеку, который был тем единственным, кто верил ей и в нее, кто не бросил тогда и встретил потом и помогал, чем мог. А она не успела. И вот его не стало. Порвалась последняя ниточка, связывающая ее с прошлым.

Этим же вечером она уехала в свой город.

На следующий день, после приезда, состоялись похороны. Было много народу — явились все его ученики и даже были представителя местного спорткомитета. Потом организованы поминки, на которых говорили о большом его вкладе в спортивные достижения области и города.

Натка сидела за траурным столом и разглядывала своих бывших знакомых по учебе и спорту. Здесь был даже Вадим, ее бывший парень. Он несколько пополнел, но остался таким же уверенным в себе красивым мужчиной. Рядом с ним сидела молодая женщина, вероятно его жена, и иногда бросала злые взгляды на Натку. Видимо помнила об их тогдашней связи.

Теперь, когда уже многие знали ее теперешнее положение, и личное и материальное, уже не отворачивались, как раньше, после тюрьмы, а даже подходили с сочувствием, зная, как она была близка Терентьечу, и то, что он принимал ее за родную дочь. Даже оставил ей свою двушку в старом пятиэтажном доме. Натка понимала, что они кланялись и улыбались не ей, а ее положению и рабочему креслу в известной московской компании.

Натка поручила знакомому риелтору, одному из одноклассников, продать квартиру и поставить хороший памятник на могилы Терентьича, матери и бабушки и платить за порядком на них.

Она уехала сразу же, по завершении всех дел, связанных с оформлением бумаг и уже навсегда оставила за спиной город детства и юности. Смерть тренера будто была той последней каплей, переполнившей ее привязанность к этому городу.

Теперь она была свободна.

Через неделю, после ее возвращения, узнала последние новости — Юрий Григорьев, наследник и руководитель компании обручился с дочерью владельца известного столичного банка Лионелой Быстровой. Свадьба состоится через три месяца, как раз под Новый год и молодые наметили отпраздновать свой медовый месяц … на Бали.