Третий муж (СИ) - Лазарева Элеонора - Страница 10

Мы сидели в беседке и молчали. Я впитывала запахи и тишину, а он погрузился в свои воспоминания. Глядя на его задумчивое осунувшееся лицо, так захотелось прижать к себе, что я даже приподнялась, потом опомнилась и опустилась на скамейку. Он заметил мой порыв и встал. Протянув руку, поднял меня на ноги и медленно наклонился над моим лицом. Его губы нашли мои и он нежно прикоснулся к ним. Раз, потом другой, потом прижал к себе одной рукой за талию, другую под волосы и я поплыла от поцелуя.

— Ах, как он был восхитителен! — голова закружилась и я размякла в его руках.

Он тут же оторвался от губ и, подхватив на руки, присел на скамью и посадил на колени. Вновь приник к губам и тут я уже обвила руками его шею и мы целовались, долго, со вкусом. Потом он поставил на ноги и, обняв за плечи, повел в дом.

Уже вечерело. Солнце скрылось, и ветерок, появившийся из ниоткуда, стал нагонять тучки.

— Идем домой, надо бы поесть, как ты думаешь? — он посмотрел в мои глаза и тут же вновь приник к моим губам. Мы вновь целовались, и вновь кружилась моя голова. Со вздохом он оторвался от меня и, взяв за руку, быстро пошел к дому.

Разогрев в судках пищу, мы ели и болтали ни о чем. Теперь между нами были поцелуи, которые нас сблизили, и растаяла преграда, как тает под горячим солнцем лед. Все потекло и мои мысли вслед. Было так хорошо, что я даже начала смеяться от счастья. Потом мы вдвоем мыли посуду, пили горячий чай и прошли в холл. Я села на диван с ногами, а Игорь растапливал камин.

— Скоро пойдет дождь и будет сыро, — объяснил он свои действия.

Я согласно кивала и смотрела на него с обожанием. Опять хотелось его объятий и поцелуев. Мне уже было все равно, что сверлила мысль где-то на окраине моего рассудка, чтобы я не расплывалась лужицей, а брала себя в руки, но я отмахивалась от нее и смотрела только на руки Игоря, а он, перехватывая мой взгляд, улыбался и подмигивал.

Камин разгорелся, а за окном действительно стало темно и пошел дождь, который превратился в ливень. Мы сидели обнявшись и смотрели на огонь. И еще мы целовались. Даже лежа. Он бережно снял мою майку и расстегнул бюстгальтер. Оголив груди начал целовать их поочередно легкими прикосновениями губ. Потом прихватил горошины соска, и я застонала, прикрыв глаза. Он перешел к моим губам и его поцелуи стали властными, и даже грубыми. Со стоном он вскочил на ноги и, подхватив меня на руки, бегом бросился по лестнице. Толкнув ногой двери в мою комнату, кинулся со мной на кровать. Мы раздевали друг друга торопливо и мешались руками. Потом он повалил меня навзничь и принялся целовать резко, быстро. Сдвинул вниз трусики и его палец оказался в моем лоно. Тело мое неосознанно выгнулось, и стон вырвался изо рта. Быстро стянув последнюю деталь с моего тела, он скинул и свои остатки одежды и, раздвинув мои колени, резко вошел в меня. Я закричала от боли. Он остановился и замер.

— Ты девственница? — выдохнул он мне жарко в ухо.

Я не могла говорить, задохнувшись от боли, и только кивнула. Он тут же вышел и встал на колени передо мной. Заглянув в мое лоно, провел пальцем и, увидев кровь, охнул и вскочил с постели.

— Поднимайся, — проговорил он грубо, — надо было предупреждать. Иди в ванную комнату. И…прости. Я не знал, — он скривился и, прихватив свою одежду, выскочил из комнаты.

Я лежала, и слезы катились по моим щекам. Мне было больно и телу и душе.

— Вот и получила ты свой первый урок, — проговорила я вслух и поднялась. Вынув из рюкзака полотенце, вытерлась и, надев джинсы и майку, спустилась в умывальню. Там открыла душ и встала под тугие струи. Простояв с полчаса, отжала волосы и оделась уже полностью. Я шла в свою комнату и увидела сидящего перед камином угрюмого Игоря. Остановилась и посмотрела на него. Он не повернулся. Вздохнув, пошла дальше и закрыла за собой двери. Притушила свет и подошла к окну. Там лил дождь. Струйки его оставляли мокрые дорожки на стекле. Такие же были и в моем сердце. Я опять поверила в чудо.

Наивная романтичная дуреха!

Спалось мне плохо. Тяжело и душно.

Проснувшись, поняла, что еще совсем рано. Вспомнила о своем теле, которое стало уже не девственным и тяжело вздохнув, повернулась набок. Что теперь делать? Как с ним, Игорем, говорить, да и просто смотреть в глаза, я не знала, и очень захотелось домой, к маме и папе, увидеть их сочувствующие ласковые взгляды и от этих мыслей покатились слезы. Я утирала их, всхлипывая, и жалела сама себя.

— Зачем поддалась его объятиям и поцелуям? Разве это любовь? Что испытывала я к нему и он ко мне? Отдалась быстро, как будто сама хотела этого? Да и зачем поехала с ним? Что он обо мне подумает?

А потом как-то махнула на все рукой и встала. Прошла в ванную и, одевшись, спустилась в гостиную. Там было пусто и тихо. Видимо, Игорь спал в своей комнате. Прошла на кухню и, пошарив по полкам, нашла все, что нужно для варки кофе. Но надо было включить кофемашину. Вспомнив, что она хорошо шумит, все же включила. Через пару минут запах порадовал меня, и я почти успокоилась, а отхлебнув пару глотков даже удовлетворилась. Подошла к окну, где шел небольшой дождь, и раскрыла окно. Из сада пахнуло свежестью и запахом мокрой зелени. Было прохладно и даже слегка зябко. Я передернула плечами. Проглотив еще пару горячих глотков, замерла от мысли, что так и не познала мужчину, но уже стала женщиной. Хмыкнув, присела на край подоконника, все также вдыхая и свежесть утра и запах кофе. Почему-то пришла мысль, что это состояние запомню на всю жизнь.

Так я прихлебывала и думала, что делать дальше.

— Завтра на работу и надо попасть в комнату хотя бы к вечеру, поговорить с Игорем и поставить все точки над и. Мне не к чему с ним объясняться, что было то было. К тому же я вовсе не влюблена в него, есть симпатия и было влечение. Не дура я уж совсем, понимаю, что все случилось обоюдно. Только я не успела его предупредить о своей девственности, а он был уверен, что я уже все знаю в постели.

— Ладно, — решительно встала и прошла в гостиную, ополоснув кружку в кухне, — буду делать вид, что ничего серьезного не произошло. К тому же мне скоро уже обратно. Уеду и забуду все, как ненужный сон.

Села на диван и включила панель, слегка убрав звук. Посмотрела немного, переключая с канала на канал, потом поняла, что скучно, а хозяин так и не идет. Прошла к высокому окну и выглянула наружу. Дождь прекратился, и выглянуло солнце. И на душе тоже стало как-то теплее, и ушла последняя тяжесть. Захотелось выйти и прогуляться на воздухе. Я так и сделала. В воздухе все еще чувствовалась дождливая морось, было влажно и приятно. И пахло! Ах, как пахло! Как и после каждого летнего дождя: зеленью и медом. Это от цветов, которых было много на оживших ветках бузины, шиповника и мать-и-мачехи, которых так много было в нескошенной траве сада. Уже слышался зуд мошкары и пчел, и даже пенье какой-то летней птахи. В этом заброшенном саду, где уже спели осенние яблоки и все напоминало свой дом, печаль и грусть покинули мою душу, и все уже не казалось каким-то огорчительным. Я была рада тому обстоятельству, что переживаю свое новое состояние одна, на природе и почти в собственном доме, так мне было тут комфортно. Погуляв с полчаса, вернулась в дом уже полностью очнувшаяся от утренней неопределенности.

В кухне встретила внимательный взгляд Игоря, который сидел на том самом подоконнике, где сидела и я.

— Доброе утро, — улыбнулся он, — Ты утренняя птаха? Хочешь кофе?

Я кивнула:

— Доброе. Хочу.

Он налил мне чашку и протянул:

— Сладкий, как ты любишь. Видишь, запомнил.

Вновь кивнув ему в благодарность, присела на стул за стойкой. Мы молчали, и лишь изредка глядели друг на друга, и пили горячий напиток.

— Что будем делать сегодня? — первым он нарушил молчание.

— Не знаю, — пожала я плечами, — как скажешь, но после обеда поедем назад. Мне надо подготовиться к завтрашней работе.

— А может, на работу поедем вместе. Завтра?