Жажда Жизни (СИ) - "Paulinet" - Страница 25

Ее руки уперлись в грудь уже подпоркой. Драко держал пока цепче.

— Не я, а отец заключал ее, но он ясно дал понять мне, что единственное решение для отмены — потенциальная беременность какой-то девушки. Но…

Она оттолкнула его со всей силы. А после подхватила палочку и села обратно в кресло.

— Грейнджер! — он присел рядом. Гермиона смотрела на него с недовольством. Он смахнул волосы со лба.

— Малфой, я не понимаю тебя.

Он чуть напрягся и посмотрел на нее внимательней. В серых глазах на мощном скуластом лице играла странная эмоция. Будто бы он колебался. Его рука снова дотронулась до ее колена.

— Почему ты так странно себя ведёшь? — Гермиона дотронулась кончиком палочки о его пальцы, замершие на остром сгибе коленки. — Ты приехал сюда по приказу Темного Лорда, так? Но неужели в его задание входили поцелуи?

Драко усмехнулся. Его темный взгляд пробивал. Так не смотрят на людей, которых хотят отдать на растерзание тирану, Гермиона просто не верила в это. Она чувствовала, что ее разбивает на куски. Просто от его присутствия. Как это вышло? Когда это вышло? В детстве, а может во сне? Гермиона отказывалась вспоминать, потому что сейчас значение имело только то, что имело место в этой комнате.

— Ты права, я бы не приехал без его приказа. Но ты очень наивна, если думаешь, что я нарушил твое личное пространство и пока действующие законы, чтобы угодить ему.

— Тогда зачем ты это сделал? Ровно как и все, что было на вечеринке?

— Ты действительно хочешь знать причины? — его темные глаза пробежались по ее лицу, будто пытались найти в нем что-то.

— Да. — сказала Гермиона с каким-то странным трепещущим чувством, которого она еще не понимала.

— Ты обещаешь не рассердиться?

— Обещаю.

— Обещаешь? — его руки сжали колени Гермионы словно четки священника. Она видела в серых глазах пляшущих чертиков, словно он был очень сердит. — Тогда просто знай, что я влюбился в тебя. Глупо, неправильно и безумно… Ты добилась этого.

Гермиона чувствовала буквально эту ярость, смешанную со страстью, которая исходила от него. Это не было трепещущее первое признание, это был какой-то вопль гнева. Гермиона видела плавящийся жар, раздирающий его взор. Это был самый абсурдный ответ из возможных, но другого быть не могло. Он не признавался, он обвинял ее. Гермиона чувствовала, что сердце готово разбить грудную клетку, но она была в недоумении.

— Я…

— Помолчи, Грейнджер. — он снова поцеловал ее.

На это раз это был совсем нежный поцелуй, Гермиона не отвечала, она только ощущала. Все ее мысли смотались в сухой клубок, укатившийся из головы. Звенящая пустота была затоплена Драко. Он осторожно и цепко касался ее губ, не делая даже попытки проникнуть дальше и даже не касаясь ее руками. Так, вероятно, целовались столетия назад. Она могла отстраниться назад в любой момент.

Но сделал это первым Драко.

— Ты мне веришь? — его глаза горели как два факела, но внешне он почти успокоился.

— Я не знаю, что и думать, но я боюсь. — признание соскочило с ее губ рефлекторно.

— Меня?

— Нет. — Гермиона поспешно закачала головой. — Себя и окружающего мира. После убийства моего друга начали происходить жуткие вещи, я не знаю, что делать дальше. Но твои слова запутывают все сильнее. Но, Драко, я… вероятно могу сказать о себе тоже самое. — она проговорила это совсем тихо.

Между ними скрежетал воздух. От напряжения, от непонимания, от радости. Гермиона чувствовала, что собственное сердце разрывается от прилива бешеного потока энергии, уже начавшего истощать ее, когда она нашла ответ в глазах Драко.

Неясно было, кто дернулся первым, но она обнимала его, как последнюю соломинку в круговороте воды, когда он стаскивал с нее злосчастный шелк. Гермиона в ответ рвала его белоснежное грубое полотно рубашки. Драко больше не сдерживался, в этом потоке страсти отсутствовало всякое целомудрие.

Он подхватил Гермиону на руки и отнес к кровати. Разглядывая его в ослепительном ярком свете дня, она поражалась тому, как хорошо он сложен. Как мощны и красивы крупные мышцы, перекатывающиеся под белоснежной кожей на его руках, и как хорошо удалось ему развить те данные, которыми наградила Драко природа. Ей нравилось все то, что было создано человеком и показывало силу его воли, поэтому прекрасная физическая форма не могла не привлекать. Она свидетельствовала об интересе к познанию самого себя, развитию существа со всех сторон.

Гермиона потянулась к нему, обнимая его шею. У Драко были обжигающие поцелуи. Как-будто бы соприкосновение с чем-то запретным, после чего хочется забыть об этом, более не воспоминания, но оно все всплывает и всплывает в черепной коробке. Он потянулся к ее кудряшкам, обматывая их вокруг руки и чуть-чуть оттягивая. Гермиона застонала в этот поцелуй.

Его пальцы сжимали терпко и тяжело, сразу говоря о том, что ей не сбежать. Гермиона чувствовала каждое касание, проходившее током под кожу, сквозь эпителий сразу внутрь, маленькими разрядами достигая странных точек в самой душе.

Ей было тяжело. Драко был намного больше ее, он сдавливал Гермиону своими руками, прижимая к себе.

— Ты слышишь? — спросил он, прижав ее маленькую ладонь к груди.

Она чувствовала.

Чувствовала большие мышцы и бешеное беснование ударов сердца, выплескивающее из себя кровь вместе с ощущениями.

— Я все-таки верю тебе. — пальцы ее другой руки потянули конец кожаного ремня. — Я знаю тебя слишком давно, чтобы понимать, когда ты действительно говоришь правду.

Теперь Гермиона точно была уверена в своих словах. Она позволила Драко увидеть себя абсолютно обнаженной. Его бесконечно блядско сжигающие губы целовали ее тело, маленькое теплое медовое тело. Драко сходил с ума от ее красоты.

У Гермионы была совсем небольшая грудь, но гармоничный изгиб бедер в сочетании с тоненькой полосочкой вертикального пресса казался самым женственным видением женского тела из возможных. Ее компактность вместе с этой девичьей мягкостью убивала.

Он не мог контролировать себя, когда собственные же губы впились в острую косточку ключицы, прокладывая поцелуи к груди по мягкой теплой коже. Гермиона застонала, обхватывая его предплечья, пальцы заскользили по черной метке словно по запретному плоду. Она ощутила скользкую пульсацию, как-будто под ее пальцами вдруг заизвивался живой ужик.

Вздрогнув, Гермиона распахнула глаза и посмотрела на правую руку, сжимающую левое предплечье Драко. Он не замечал этого, но Гермиона видела, что по белоснежной коже ползет черная змея, прорезаясь из плоти.

— Драко! — в ужасе вскрикнула Гермиона.

Он застонал и оторвался от нее. Всклокоченная челка упала на его высокий лоб в беспорядке.

— Что такое, Грейнджер? — его голос прозвучал хрипло и тяжело.

Гермиона поднесла его руку ближе.

— Метка.

Он закрыл глаза, а потом пробормотал.

— Не думай о ней.

— Почему она так разбухла и шевелится, Драко? — ее голос дребезжал от тревоги.

Драко замер у Гермионы на груди.

— Так бывает, когда Темный Лорд собирает своих последователей. Только не пугайся. — она сжала его предплечья сильнее.

— Это ужасно. Тебе надо идти? Но он же сам отправил тебя на задание сюда! — ее ресницы затрепетали, пытаясь поймать мгновение. Теплое тяжелое дыхание Драко чувствовалось на ее коже.

— Не меня одного. Они все сейчас на заданиях. Видимо случилось что-то необычное.

Драко поднялся с ее тела, балансируя на локтях. Солнце спряталось в светлых прядях его волос, острые скулы разрезали правильное красивое лицо. Гермиона старалась запомнить его таким: беспорядочным и страстным.

— Что же все-таки могло случиться? — она дотронулась пальцами до его губ. Он поцеловал их.

— Что угодно, Гермиона.

Он поднялся с тяжестью, пытаясь опереться о столбик, поддерживающий полог над кроватью. Драко стоял перед ней как древнегреческий герой с тяжелым посохом, возбужденный до предела, помятый и сгорающий от желания. Их мутные глаза пересеклись.