Идеальная для колдуна (СИ) - Семенова Лика - Страница 8

Замок стоял на холме, над рекой. Вдали, над кромками парковых деревьев можно было различить влажный блеск воды. В лунном свете хорошо просматривалась засыпанная песком главная аллея, ведущая к воротам вдоль стройных рядов деревянных кадок с апельсиновыми деревцами, будто покрытыми инеем от мелких белых цветов. Достаточно лишь пробежать по аллее, скрываясь в тени деревьев. Это просто.

О том, что ворота могут оказаться запертыми, или о том, что у колдуна есть привратник, она старалась не думать. Это все осложняло — для начала нужно хотя бы выбраться в сад. Еще оставалась калитка, через которую они с горбуном вошли с реки, но где ее искать в темноте?

Амели на цыпочках прокралась к двери, приоткрыла, чтобы появилась крошечная щелочка толщиной с волосок. Превратилась в зрение и слух.

Непонятно, сколько она прождала: может, несколько тягучих минут, а может, целый час. Дом будто оцепенел, уснул. Ни звука, ни дрожащего огонька. Амели, придерживая, к счастью, отменно смазанную дверь, юркнула в коридор, прислушалась в темноте, и стала аккуратно пробираться в свете заглядывающей в незакрытые ставнями окна луны. Шаг за шагом, легко и бесшумно, как маленькая мышка. Она без препятствий миновала анфиладу, почти дошла до лестницы. Постояла у перил, вслушиваясь в тишину, глубоко вздохнула и порывисто выпорхнула, надеясь быстро и бесшумно преодолеть лестницу. Но едва, будто на крыльях, сбежала вниз, слушая легкий шорох юбок, похожий на шелест осенней листвы, остановилась, как вкопанная, и зажала рот ладонями.

Глава 9

Амели едва не вскрикнула от страха, решив, что это колдун. Внутри все ухнулось, обмерло. Стройная фигура, высокий рост. Но в лунных лучах, бивших в окна прихожей, мелькала светлая кудрявая голова. Видно, кто-то из лакеев, если у колдуна все же есть прислуга кроме двух странных уродцев. Незнакомец замер и приоткрыл заслонку фонаря, который держал в руке, выпуская ровную желтую полосу:

— А ну, иди назад!

Шепот был едва различим, а поднятый фонарь почти касался щеки Амели и обдавал печным жаром. Перед ней стоял верзила с копной густых светлых кудрей. Наверняка, лакей.

Донесет! Внутри все сжалось. Сейчас же донесет!

Амели воинственно подобрала юбки и попробовала дернуться в сторону:

— Дай пройти.

— Не дам, — он бесцеремонно преградил дорогу, опустив руку на перила. — Нельзя затемно по дому слоняться, хозяин запрещает, — он хрипло шипел, как змея.

— Дурно мне. Только свежего воздуха глотну и вернусь.

Незнакомец покачал головой:

— Не велено, назад иди. А то шум подниму.

Амели попыталась применить все свое женское кокетство, но пользоваться им почти не умела. Все выходило нарочито и на милю несло ложью или неловкостью. Главное выйти за дверь, а там припустить по саду и бежать, пока не упадешь от усталости.

— Ну, пожалуйста. Ты просто не говори никому — и все. Как тебя зовут?

— Какая разница? — он ухватил Амели под локоть и потащил наверх. — Возвращайся, ведь хуже будет. Что же ты бестолковая такая?

Незнакомец уже тащил ее по анфиладе, наконец, отворил дверь и втолкнул в покои:

— И сиди смирно, а то еще и под замок запрут. Неужели хочешь?

Амели опустила глаза и покачала головой — конечно, не хочет.

— Создателем прошу: сиди смирно. Я все равно сегодня внизу — не проскочишь, — из-за сиплого шепота слова казались неприятнее, злее. — А теперь так вообще следить буду. Мне из-за твоей дури не нужны проблемы. На себя плевать — так других под плаху не подставляй.

Белобрысый плотно прикрыл дверь, и Амели осталась одна.

Вот теперь стало страшно. И обидно, и жалко себя. Слезы полились ручьем. Она упала на покрывало и долго рыдала, уткнувшись в подушку, пока не заболела голова. Проклятый колдун! Проклятые уродцы! Они даже не понимают, что девушке нужна служанка, чтобы снять платье. Амели приподнялась, пытаясь распустить шнуровку лифа на спине, но ничего не получилось — Фелис по наказу матушки затягивала на славу и вязала крепкие узлы. Что б она провалилась со своими ручищами! Появилась идея просто разрезать шнур, но Амели вовремя опомнилась — что тогда делать завтра, если платье будет испорчено? Она перевернулась на спину, пытаясь пальцами хоть немного оторвать от тела жесткую планшетку корсета, но это лишь добавляло мучений.

Что же теперь будет? Она так ничего и не успела понять. Что нужно колдуну? Ясно одно — ничего хорошего. Значит, вот так он и затаскивает к себе девушек. А что потом? С чего бы ему спрашивать, невинна ли она, если он не замыслил ничего дурного? Неужели права бабка Белта? Сначала опозорит, а потом в реку!

Амели резко села, закрыла лицо ладонями и замотала головой. Нет! Такого быть не может! Нельзя сидеть просто так, чем бы они не пугали. Наверняка в доме есть черный ход. Нужно лишь найти его и проскочить мимо этого белобрысого лакея. Амели осторожно подошла к двери, прислушалась — тихо. Осторожно налегла на створку, но дверь не поддавалась. Она дернула сильнее — бесполезно, будто заперли на ключ. Ни замочной скважины, ни засова. Она прислонилась спиной к золоченой створке и съехала на пол, прикрыла рот ладонью: откуда этот лакей знал, в какие именно покои ее возвращать? Ответ напрашивался только один: эти покои никогда не пустуют. Сколько несчастных до нее были заперты в этой комнате? Она задавалась вопросом, но не хотела знать ответ — это слишком страшно.

Амели пробовала исследовать окно, но не смогла открыть створки. Появлялась даже мысль разбить стекла, но мелкий переплет делал эту затею бесполезной — ей никак не просочиться через ромбы свинцовой сетки. Впрочем, как и прыгнуть со второго этажа. Не хватало только ноги переломать.

Уставшая, голодная, напуганная. Она лежала на кровати, разглядывая узор балдахина. Думала о том, что никто и не собирался гасить свечи. Ложиться спать при свечах растратно и глупо. Если свеча вдруг упадет — может случиться пожар. И как бы было хорошо, если бы в этом проклятом замке разом упали все свечи.

Глава 10

Снова скреблась мышь… Фелис постоянно тащила в дом кошек, но они почему-то не приживались, неизменно пропадали. Теперь мышь совершенно обнаглела, влезла в постель и щекотала по руке тонким хвостиком. Амели никогда не боялась мышей. Истошно кричать и забираться на стул — это к матушке и сестрам. Ей даже нравились забавные мордочки с черными пуговками глаз и крошечным розовым носом. Они милые. Но в постель — это уже слишком.

Амели открыла глаза и с ужасом увидела, что по ее руке скребется маленький фиолетовый пальчик. Она вскочила и уставилась на демона, сидящего на кровати. Какая злая шутка: на миг показалось, что она дома.

Орикад казался обиженным:

— Чего шарахаешься? Или кого другого ожидала увидеть? Поприятнее?

Хотелось врезать, чтобы он отлетел к стене. Неудивительно, что его лупят и колдун, и Гасту. Маленькое противное создание!

— Ты меня напугал.

— Напугаешь тебя! Спишь до обеда.

Амели поднялась, выглянула в окно: солнце висело высоко, освещая идеально ухоженный сад. Да уже за полдень перевалило. Она долго разглядывала стройную вереницу апельсиновых деревьев по краям желтой, как хлебная корка, аллеи, лабиринт стриженных кустов самшита, идеальные кипарисы, похожие на огромные наконечники пик. И ажурные кованые ворота вдали, отделяющие этот проклятый дом от нормального мира. Ворота… Такие близкие и такие недостижимые. За воротами, на другом берегу реки, взбирались на холм крытые красной черепицей дома.

Амели глубоко вздохнула и поняла, что все тело ломит. Целую ночь, не снимая корсета… Казалось, он ее сейчас попросту раздавит, как щипцы хрупкую кожуру высохшего ореха. Она несколько раз судорожно вздохнула:

— Здесь есть хоть одна горничная?

Орикад поднял брови:

— Зачем?

— Корсет ослабить. Я сама не могу.

Демон обижено скривился:

— Комнатных девушек не держим. На что они нам? Чесать некого.