Раб третьего принца - Евгения "Kimber" - Страница 18

«Покорись, делай то, что тебе велят, выживи…»

«Я сбегу! Обязательно сбегу» — так он думал, пока через две недели на его левом запястье не защёлкнулся тонкий серебряный рабский браслет, и шансов убежать больше не осталось.

Всё, что происходило до Нанпара, оказалось цветочками. Рин понятия не имел, что это за место, пока не попал сюда. Нет, он слышал о домах развлечений, где держали исключительно мальчиков, но самому попасть в такое место… Это там, в шатре, он думал, что испытал унижение? Ха! Когда он отказался подчиняться своему хозяину, Рина просто кинули на кровать лицом вниз, спустили штаны и высекли. Теперь, кроме унижения, прибавилась ещё и боль. Мальчишку, на которого в жизни никто не поднимал руку, высекли! Он не мог сидеть после этого три дня, и ровно столько его никто не трогал, а потом пришёл хозяин и Рин вновь отказался подчиняться. В этот раз его никто не бил, Рина просто раздели до гола и заперли в подвале, где он просидел почти неделю. Когда же его выпустили и он попросил одежду, хозяин лишь усмехнулся и сказал, что он будет прислуживать старшим рабам в таком виде, и останется обнажённым до тех пор, пока ему не позволят одеться. Первый день он пытался заворачиваться в простыни, но, едва заметив это, хозяин или охранники попросту срывали их с Рина. К пятому дню, его обнажённое тело уже неоднократно видели все обитатели Нанпара, и нагота перестала его смущать.

Прислуживать мальчикам для утех оказалось не сложно. А пообщавшись с ними, Рин многое понял. Во-первых: о порядках в этом месте и его правилах, а во-вторых и наверное главных, что никто из этих шлюх не обладал и половиной тех знаний, что имел Рин. Именно тогда юный дворянин решил, что не станет выставлять их напоказ, как и свое происхождение. Если хозяева и догадывались о том, что он благородный, то молчали об этом, видимо им в принципе было плевать на прошлое своих рабов.

Прошло чуть больше месяца, когда Рину сказали, что ему пора начинать принимать клиентов, и непокорность вспыхнула в нём с новой силой. Он смирился с ролью слуги, но стать шлюхой? Рин сказал — нет. В тот же день его отвели к одному из охранников, и велели мужчине провести наглядный урок. Мальчик в ужасе забился в угол, но его попросту вытащили оттуда и, скрутив, стали трогать. Он трепыхался, кричал, ругался, но всем было плевать. Охранник продолжал щупать его, касаясь в таких местах, где Рин и сам себя смущался трогать, а потом в него и вовсе просунули палец. Боли не было, лишь неприятные ощущения. Никто не пытался его изнасиловать или намеренно причинить боль, но слёзы злости, обиды и унижения всё равно выступили на глазах. Всё это продолжалось не долго, после чего Рина отпустили. Подобный «наглядный урок» стал ежедневным, он понимал для чего всё это затевалось – его просто готовили к предстоящему, давали привыкнуть к тому, что его будут касаться. И как бы Рин ни хотел обратного, он привыкал и вскоре перестал сопротивляться, ведь этот мужчина не пытался ему навредить или засунуть в задницу что-то большее, чем пальцы. Тогда хозяева посчитали, что он готов. Как же они ошибались.

Когда в один из вечеров его впервые вывели в общий зал, на него тут же положил глаз один из клиентов, но Рин лишь отвернулся и казал, что не станет спать ни с этим стариком, ни с кем-то ещё. Он тут же получил по губам, а затем хозяин стал извиняться перед мужчиной, а Рина велел увести. С этого дня начался новый этап наказаний и обучения. Мальчика подвешивали за руки, когда он говорил нет, били по губам когда он ругался, дерзил или грубил, хлестали розгой по икрам, когда отказывался растягивать себя, его пытались сломить, но всё это не работало. Рин упрямо не сдавался – он не станет шлюхой, ни за что!

В один из дней его в очередной раз привели в подвал. На полу лежал какой-то чумазый парнишка чуть старше него, а над ним стоял мужчина разбойничьей наружности. Рин думал, что для него придумали очередное наказание, но в этот раз его никто не трогал, а лишь заставили смотреть… Мужчина насиловал пацана, а тот кричал, плакал и умолял остановиться. Рин пытался отвернуться, но кто бы ему позволил. Он закрывал глаза и тут же получал плетью по рукам, так что пришлось смотреть. Смотреть как мальчишка перестал сопротивляться, как мог лишь вздрагивать и всхлипывать, как его безжалостно имели, как кровь окрасила его промежность, и как в конце он потерял сознание. Хозяин ничего не сказал Рину и велел возвращаться к себе. Да слова и не понадобились, он понял и так – вот что его ждёт, если он не подчиниться.

На следующий вечер его вновь вывели в гостиную. Он позволил клиенту выбрать его, впустил в свою комнату и даже не сопротивлялся, когда его раздевали, но когда мужчина попытался коснуться его ягодиц, Рин инстинктивно оттолкнул его. Наказание не заставило себя ждать. Его привязали к столу и засунули в анус палку, оставив лежать так почти на день, после чего хозяин сказал, что это была последняя поблажка по отношению к нему. И когда в следующий раз он вновь остался с очередным клиентом, Рин сдался, сломался и позволил поиметь себя. Его первый секс, первый мужчина, но Рин даже не смотрел ему в лицо. Он закусывал губу и сжимал кулаки, ощущая боль и жжение в промежности, а про себя как молитву повторял слова: «Не показывай страха, не показывай слабости, никогда не показывай истинных чувств… Не показывай страха, не показывай слабости, никогда не показывай истинных чувств…»

Когда мужчина ушёл, оставив его опозоренное, обесчещенное тело на кровати, Рин перевернулся и, уткнувшись в подушку, зарыдал. В ту ночь мысль о самоубийстве была весьма настойчивой, он даже разбил бокал из под вина и приложил осколок к своему запястью, но не смог. То ли духу не хватило, то ли из-за слов отца: «Я хочу, чтобы ты жил!» Жить вот так? Они всё-таки добились этого — сделали из него шлюху! Он отдавался сам, без насилия, сам раздвинул ноги, и от этого было противнее всего. Он был омерзителен сам себе. И несмотря на все эти мысли, Рин всё же отбросил от себя осколок.

Пока он был новеньким мальчиком, его не заставляли принимать клиентов каждую ночь, и после каждого мужчины давали два-три дня на отдых и восстановление. Но каждый раз, вновь отдаваясь, повторялось то же, что и в первый раз – его личная молитва: «Не показывай». И море слёз, когда за клиентом закрывалась дверь. Но дни шли, а за ними недели, и не осталось даже слёз, а сердце день за днём покрывалось корочкой льда, превращаясь в непробиваемую броню из отчуждения и безразличия. «Живи и не теряй надежду…» Только ей одной он и продолжал жить. Те, последние, слова отца заставляли его открывать глаза по утрам и начинать новый день, раз за разом перешагивать через себя, жить и смотреть вперёд. «Живи…»

_

Рин вскочил на постели, прижимая ладонь к мокрым от слёз щекам. Ему давно не снились подобные сны, и, честно говоря, он не хотел бы видеть их вовсе. Юноша и так прекрасно помнил всё, что с ним произошло, вот только он давно перестал жалеть себя, а подобные сны вызывали ненужные чувства. Рин встал и направился в ванну. За окном ещё даже не начало светлеть. Он забрался в ещё не наполнившуюся лохань и подставил лицо под струи воды.

«Я хочу, чтобы ты жил!»

«Я живу, папа, живу. Но знал бы, как даётся мне эта твоя жизнь, и сколько раз я мечтал умереть там, с тобой, на нашем корабле. Но сейчас… »

Смерть отца, Нанпар – всё это осталось позади. Надо лишь пережить одиннадцать месяцев. Одиннадцать месяцев и он станет свободным, если принц сдержит своё слово. Как бы Рин не пытался держать свои чувства под контролем, у его надежды начали прорастать маленькие, хрупкие крылья.

Глава 7. Можно тебя коснуться?

Нейта разбудили болезненные стоны, доносящиеся из соседней комнаты. Внутренности скрутило глухой тревогой, и он резко сел на кровати, прислушался, но всё стихло, тогда он подошёл к двери и заглянул к Рину. Юноша спал. Видимо ему приснилось что-то плохое. Постояв немного, чутко вслушиваясь в тишину, Нейт решил не будить его - тревожные звуки больше не повторялись, и он вернулся к себе. Вот только сон больше не шёл, а ещё через полчаса он услышал движение за стеной, но, зайдя во второй раз, не обнаружил Рина в спальне. Из ванной доносился шум воды, и Нейт решил дождаться его тут. Он сел на тёплую ещё кровать, потом прилёг, почувствовав тонкий запах, присущий Рину, и незаметно для себя уснул. Следующее пробуждение наступило, когда за окном уже встало солнце. Рин сидел на краешке кровати и задумчиво смотрел на принца.