Раб третьего принца - Евгения "Kimber" - Страница 16

Рин продолжал что-то ещё весело щебетать, идеально исполняя свою новую роль. Значит этот человек хочет поиграть с ним в дружбу? Что ж, ему не сложно. Давая своё согласие, он готов был играть этот год по любым правилам, только бы получить в конце желаемое. Рин взглянул на свой золотой широкий браслет. Принц и раб – приятели? Ничего глупее он в своей жизни не слышал. Ему не нужны ни приятели, ни любовники, ни друзья. Никаких привязанностей, никаких чувств…

Глава 6. Не показывай страха…

— Ринару! Немедленно спускайся оттуда, — раздался грозный голос отца, и мальчишка посмотрел вниз.

— Мы что, уже отплываем?

— Да.

Рин ловко ухватился за канат и по стропам спустился вниз, почти как настоящий моряк. Матросы уже снимали судно с якоря, и он поспешил к борту, где стоял отец. Остановившись рядом, он практически свесился за перекладину и начал активно махать провожавшим их с берега матери, брату, сестре и её мужу. Уже не молодая, но все ещё красивая маркиза приблизилась к самому краю причала и что-то прокричала, но на корабле её уже не было слышно — всё заглушал шум раскрывающихся парусов. Рин стал махать матери ещё активнее, пока отец не перехватил его за талию и не оттащил от края.

— Не хватало ещё за борт свалиться, — по-доброму проворчал он.

— Не свалюсь, — отмахнулся Рин. Они продолжали стоять и смотреть на берег, пока семья не превратилась в маленькие, едва различимые точки. — Кстати, папа, ты так и не сказал, почему в последний момент решил взять в поездку меня, ведь Крист к ней так готовился?

— У твоего брата появились дела.

— Это какие же? — скептически поднял бровь Рин. — Вы полгода вели переговоры о заключении торгового контракта с Перией, а теперь у него дела важнее этого?

— Он собирается сделать предложение Марисе, через пару дней. Её семья дала согласие на брак, теперь дело за девушкой.

— И вы молчали?! — воскликнул Рин, подскакивая к отцу. — Я бы поздравил его перед отплытием, а теперь… Да мы же увидимся только месяца через четыре!

— Для поздравлений ещё рановато, Мариса ведь не ответила согласием.

— Ответит, — уверенно сказал Рин, — она на брата уже полгода вешается.

— Рин, — отец укоризненно посмотрел на мальчика, — благородные девушки не вешаются на парней.

— Ага. Это ты им скажи, а не мне. Подружка Марисы — Эмлия, так и вовсе глазки строит всем подряд.

— Рин, твой язык...!

— Ну скажи, что я не прав!? Мне на последнем балу пришлось танцевать с ней три танца. Три! Знаешь, как тяжело было не сболтнуть ничего лишнего и вести себя подобающе?

— В кого же ты такая язва? — вздохнул отец, а потом перевёл взгляд на море. — Ты уже весь корабль облазил?

— Нет, только палубу и нашу каюту. А в трюме правда водятся крысы? Капитан сказал да, но разве такое возможно? У нас ведь одни из лучших кораблей в королевстве. А товар? Да наш товар перевозят…

— Вот, значит, с крыс и начнём, — улыбнулся маркиз Ракол и, перехватив своего младшего сына за руку, направился к двери, ведущей вниз.

Первые дни плавания Рин смотрел на всё восторженными глазами, но потом привык к видам моря, кораблю и команде. Его начала одолевать скука: здесь совершенно нечем было заняться. Отец по долгу сидел над всякими отчетами, счетами и другими бумагами. Мальчишка честно пытался помогать ему в этом, но больше чем на час его не хватало. Ну не мог он быть таким усидчивым, как его брат Крист, да и всякие бумажки его мало увлекали, хоть он отлично высчитывал прибыли и расходы. Отец даже когда-то сказал, что если бы он мог усидеть на месте хотя бы полчаса, то стал бы неплохим математиком, а то и учёным. Но именно сидеть Рин и не мог, поэтому сейчас он подолгу бывал среди моряков, обыгрывая их в карты. Если обычно мужчины играли на мелкую монету, то, завидев Рина, деньги тут же убирали со столов и бочек — кому хотелось терять даже такую мелочь, зная что мальчишка победит, как бы они не хитрили, а он и не возражал: к чему сыну маркиза обчищать простых моряков. Пару раз Рину удалось постоять за штурвалом, с разрешения рулевого, конечно, и под его чутким контролем. Когда же отец оставлял на время свои дела, команда вздыхала с облегчением, ведь парнишка радостно переключался на него.

Рин любил свою семью. В их большом доме всегда царили доброта, искренность и тепло. Не было между ними ни склок, ни ссор, ни зависти, что часто встречалось в других знатных семьях. Маркиз и его жена по-настоящему любили, уважали и ценили друг друга, и, видя пример родителей, Рин всегда мечтал, что когда он станет достаточно взрослым, его жена и дети обязательно будут такими же.

Старшим ребёнком маркизов стала дочь – Викария, для родных — просто Вики. Девушка пошла в отца, её нельзя было назвать красавицей, но она обладала своим шармом и очарованием, а так же непоколебимой волей. Вообще-то девочек их страны не принято обучать сражаться, но Вики с восьми лет взялась за кинжал и уже больше не отпускала его, даже под бальным платьем он всегда находился при ней, пристёгнутый ремнями к бедру. Ни отец, ни мать не возражали против желания дочери постоять за себя, а маркиз так и вовсе гордился таким стойким характером девушки, одна только история её знакомства с будущим мужем чего стоила. На одном из приёмов юный граф пригласил её на танец, но Вики отказалась, а через час он случайно налетел на неё в саду, сбив с ног, и они вместе упали в ближайшие кусты. Пытаясь помочь девушке подняться, неудачливый ухажёр обнял дочь маркиза недопустимым по меркам общества образом, а Вики не долго думая выхватила кинжал и приставила его к горлу парня, сказав, что если он ещё хоть раз посмеет её коснуться, она отрежет ему яйца. После этого граф трижды делал предложение и трижды получал отказ. А вот в четвёртый раз Викария почему-то согласилась. Рин до сих пор не знал что же такого между ними произошло, но, глядя на теперь уже замужнюю сестру, ни кто бы не сказал, что она не счастлива, а юный граф и вовсе обожал ее.

Вторым ребёнком в семье был Кристер, или Крист, на три года младше сестры, наследник титула маркиза и гордость отца, его помощник и правая рука. Крист с детства прилежно учился, обладал отличной памятью и способностями к вычислительным наукам, и, самое главное, стремился обучаться дальше и дальше. Третьим же ребёнком стал Ринару — Рин, родившийся через два года после брата. Из всех троих он оказался самым непоседливым, шумным, болтливым, а ещё хитрым и проницательным. Он не нуждался в постоянном заучивании уроков, так как схватывал всё на лету, вот только заставить его учить эти самые уроки являлось проблемой. Ребёнком он предпочитал лазить по деревьям, проводить время у озера, или и вовсе сбегать в ближайшую деревню и играть с крестьянскими мальчишками. Рин мог уболтать кого угодно на изобретательные проказы, и порой затыкал за пояс некоторых взрослых.

И Рин, и Крист внешностью пошли в мать. Оба очень красивые с тонкой костью и изящными телами. В детстве другие знатные мальчишки даже пытались их всячески задирать и называли девчонками, но подобное отношение быстро сменилось уважением: несмотря на свою внешность ни Крист, ни Рин не были слабаками — они, как и сестра, прекрасно владели кинжалами. Вот только силу к своим якобы обидчикам мальчишки проявляли крайне редко. Чаще всего на одно обидное слово Рин выдавал двадцать, да так, что обидчик оставался в недоумении обдумывать, как это Рин так витиевато уделал его. К своему пятнадцатилетию Крист значительно возмужал, хоть и остался невероятно красив, не удивительно, что на всех балах и приемах, молодые девушки постоянно вились возле него. А вот Рин, достигнув того же возраста, был всё так же изящен и невысок, как и раньше, из всей семьи он действительно больше всех походил на девушку, но его это никогда не напрягало.

Долгое морское путешествие близилось к концу, и уже через четыре дня капитан обещал прибыть в Сагор — самый крупный портовый город Перии. Вся эта поездка уже заняла около месяца, а ведь Рину с отцом ещё предстояло добираться до столицы. Этот торговый корабль принадлежал маркизу, как и ещё десяток других, но с Перией у них раньше не было торгового соглашения, и отец решил поехать лично, надеясь заключить выгодный контракт — ведь его пригласил сам король Перии. Для Рина это путешествие и вовсе стало первым в жизни.