Тимьян и клевер - Ролдугина Софья Валерьевна - Страница 71

– Ну, в чём-то он прав, – легкомысленно ответил Айвор, сощурившись. Во взгляде его промелькнула странная тень. – А ещё о чём говорили?

– Миссис О’Шэй вспомнила, что Агнесс упоминала какую-то флейту, – откликнулся Киллиан. Оттого, что компаньон явно не воспринял слова Фланагана всерьёз, точно камень с души свалился. – И ещё, что фиалки она принесла в корзине с рынка и где-то потеряла кошелёк.

Шиповник вдруг раздался в стороны, тропинка вильнула – и выскочила аккурат на задний двор «Тимьяна и Клевера», под яблони. Опавшая листва здесь лежала пышной подушкой, и жёлтый цвет пока ещё не поблек от дождей и холода. А под нею виднелись жёсткие тёмно-зелёные стебельки с белыми и алыми звёздочками тоненьких лепестков.

Дождь здесь не шёл; в просветах туч виднелось бледно-синее небо. 

– Значит, рынок, – протянул Айвор, останавливаясь у тяжёлой двери с чёрного хода. – Не нравится мне это, прелестный мой друг. Обычно ганконеры заманивают девиц красивыми цветочными полянами. Нагнётся беспечная красавица за одной фиалкой, затем за другой – и сойдёт незаметно с человеческих троп. Но нынче ночью я весь Дублин обыскал и ничего подобного не увидел. Даже там, где мне раньше почудились колдовские цветы. А по рынку Нив через день ходит. Если бы она где-нибудь услыхала флейту ганконера, то давно бы уже сказала. Значит, названый братец или один из его выродков очень осторожно отлавливает невинных девиц и смотрит, чтобы среди них не затесались опасные полукровки. Надо подослать кого-то подходящего, приманку, – заключил он и уставился на Киллиана в упор.

Тот почувствовал себя под пристальным взглядом неловко. Опасное слово «невинный» так и отдавалось эхом в ушах.

– В девицу переодеваться не буду, и не надейся, – на всякий случай предупредил он, отступая на шаг.

Компаньон хлопнул ресницами, кажется, непритворно растерявшись, и обидно расхохотался:

– О, какая фантазия, мой прелестный друг! Но женский наряд тебе, увы, не подойдёт – рост выше среднего, да и плечи широковаты. Лет пять назад я бы из тебя такую красавицу сделал – глаз не отвести, но теперь ты, к счастью, возмужал, – усмехнулся он. – Нет, обойдёмся без переодеваний. К тому же у нас есть уже девица, умная и осторожная.

– Фэй не пущу, – наотрез отказался Киллиан.

– Пустишь, милый ребёнок, – коварно мурлыкнул компаньон. – Пустишь, когда я сам ей всё расскажу и предоставлю решать. Думаешь, как она поступит?

– Благоразумно!

Киллиан скрипнул зубами и под смех компаньона взбежал на узкое крыльцо.

Естественно, Айвор оказался прав.

Едва услышав о том, что «ласковый любовник» уводит и губит девушек, Фэй с готовностью вызвалась помочь. А от предупреждения, что-де ганконер может и её заворожить, отмахнулась, не задумавшись и на мгновение:

– Не заворожит.

– У него колдовская флейта, – попытался напугать Киллиан милую кузину, но тщетно.

– Сделаю затычки из воска и вставлю в уши, – заявила она и упрямо поджала губы.

– Благоразумно, – усмехнулся компаньон лукаво. Выглядело это как поддразнивание. – Что ж, значит, решено. Завтра же идём охотиться на охотника. Да, кстати, Флаэрти, это я у тебя позаимствую, – добавил он и, проходя мимо компаньона, провёл ему рукою от плеча и до ноги, наискось.

И – выпорхнул из гостиной.

– Что? – запоздало спохватился Киллиан и торопливо сунул руку под жилет.

Худшие подозрения сбылись – из тринадцати фунтов осталось только три.

– Не огорчайся, дорогой кузен, – попыталась успокоить его Фэй. – Может быть, ему для дела нужно…

– Ему-то – да для дела? – простодушно изумилась Нив и запустила пятерню в волосы, и без того лохматые. – Да ну, выдумывать-то. Давайте лучше такую штуку поедим, которую я из осьминога сделала. Вкусно!

Ужин полукровка приготовила воистину дикарский. Кусочки всяческой рыбы, осьминога, цельные устрицы в раковинках, непотребные белые кольца и ещё множество даров моря, непонятных и незнакомых, она перемешала с пряными травами, приправила чем-то кислым, настояла полдня, а затем запекла прямо на огне вместе с крупно порезанными овощами. Получилось чудно, однако вкусно. Особенно понравилось блюдо Фэй, которая прежде ничего подобного не пробовала.

Спать легли рано, когда Нив, домывая посуду, ещё напевала себе под нос немудрёную песенку о глупом парне, что глаз положил не на ту лошадку. Утром Киллиана разбудил звон битого стекла, а затем послышался восхищённый возглас кузины, отнюдь не склонной к охам и ахам:

– Какая красота!

«Что там происходит? – тут же пронеслось в голове. – Не расколоченной тарелкой же она там любуется?»

Фэй обнаружилась в собственной спальне, простоволосая и бледноватая спросонья, но уже облачённая в ярко-синее платье с оторочкой из нежных серебристых кружев. Великосветские модницы, пожалуй, от него бы носы поворотили, но строгой и скромной девушке оно подошло безупречно, точно по ней было сшито.

Осколки большой фарфоровой вазы, подарка от клиента за третье по счёту из раскрытых дел, ползали по полу, неторопливо собираясь вновь и в единое целое. Скукожившаяся рябина стыдливо выглядывала из-за сундука. А несомненный виновник переполоха, Айвор, нахально валялся на чужой кровати, сбросив сапоги и подперев голову рукой.

Выглядел он исключительно довольным собою и жизнью в целом.

– Что ты тут делаешь? – сходу набросился на него Киллиан, стараясь не засматриваться на босые ноги кузины.

– Любуюсь, – ответил фейри, слегка сощурившись. – И тебе советую. Как, хороший я подарок выбрал? И сторговался, между прочим – за него двенадцать фунтов просили.

Некоторое время в душе боролись два желания – придушить дорогого во всех смыслах компаньона подушкой или махнуть рукой и не портить себе утро. Киллиан искоса взглянул на кузину, которая замерла на месте с растерянной и счастливой улыбкой, разглядывая длинные юбки, и решился: будь что будет.

«В конце концов, я ведь и хотел эти деньги потратить на подарок».

– Очень красиво, – сдался он и признался: – Хотя и неожиданно. Непохоже на тебя – тратиться на кого-то, кроме…

– Себя? – улыбнулся Айвор, точно подначивая. – Во-первых, нужно для дела. На такую очаровательную девицу ганконер непременно позарится. А во-вторых… Признаться, я и себе удовольствие доставил. Когда бы ещё эта неприступная красавица пустила меня в свою постель?

– Не слушай его, кузен, – живо откликнулась Фэй, кажется, нисколько не смущаясь. – Он сам забрался и лёг. Но я рассудила, что если меня там нет – пусть лежит. Не браниться же из-за пустяков?

– Как благоразумно! – с преувеличенным восторгом повторил Айвор и расхохотался, когда Киллиан всё-таки не выдержал и приложил его подушкой.

Начать охоту на «ласкового любовника» решили прямо с утра. Из библиотеки профессор Фоксгловз помощницу отпустил, хотя был недоволен и пообещал вычесть плату. Нив осталась дома на всякий случай – присматривать за хозяйством и не пускать незваных гостей.

– Главное – не поддаваться чарам, – серьёзно наставлял Айвор сосредоточенную Фэй, уже облачённую в новое платье и плащ поверх. – Чары не укол спицей в сердце, сразу не подействуют. Самое опасное колдовство медленно окутывает тебя, как ядовитый аромат, с каждым вдохом проникая глубже. Если увидишь фиалки – ничего страшного, нарвёшь букет – по-прежнему уйти сможешь. Заслушаешься флейту – уже будешь в опасности. А если соблазнишься поцелуем, то тогда наверняка не убережёшь главное своё сокровище. И я не о чести твоей говорю. А об этом, – и он легонько щёлкнул её по лбу. – Ясный разум сохранить важнее всего. И ничего не бойся. Насильничать ганконер не станет, ему согласие нужно, чтоб голодным не ходить. Поняла?

– Поняла, – кивнула она, украдкой потирая место, куда пришёлся щелчок. Киллиану почудилась там бледно-зелёная искорка – но только на мгновение.

Дивное платье сверху прикрыли серым плащом с пропиткой от дождя. Впрочем, яркие синие юбки всё равно кокетливо выглядывали из-под края, притягивая взгляды не только хитроумных фейри-соблазнителей, но и вполне обычных мужчин: праздношатающихся моряков из порта поблизости, работяг, редких богатых бездельников, которых не смущала скверная погода. Однако Фэй на них внимания не обращала – так и шла вперёд и вперёд, к рынку, крепко стиснув корзину и полностью сосредоточившись на том, чтобы не пропустить ганконера. Из-за этого при взгляде на её напряжённое лицо казалось, что она про себя скрупулёзно подсчитывает: хватит ли денег на свежую курицу или придётся брать лежалую?