Баттосай Поттер (СИ) - Француз Михаил "Миха Француз" - Страница 17

— Там голос Лорда учитывается, если он способен его передать на заседание, — кивнул Рудольфус.

— Что ж, это радует, — задумался Гарри. — А вот с гоблинами придётся что-то решать…

* * *

А в понедельник Гарри ждал сюрприз. В школе его перевели с одиночных занятий по освоению заклинаний, в общую группу, где началось практическое освоение их в условиях приближенных к боевым.

Гарри подозревал, что группа их не единственная, поскольку состояла она из пятнадцати разновозрастных волшебников. Подходящих по возрасту и национальности (выговор и акцент все равно выдавали их, несмотря на глухие мотокостюмы и тёмные шлемы искажающие голос) было двое: девочка с позывным Четыре и мальчик с позывным Шесть. Естественно, что они сблизились и держались вместе.

Их учили работать в группах и в одиночку. Захватывать и оборонять объекты, дуэльному искусству и грязным схваткам, где нет правил и запрещённых приёмов. Соответственно тренировали в невербальной и двухпалочковой магии, основам комбинирования чар и их боевому применению. Отдельно шла аппарация и её применение в бою. Давалось оно с трудом и со скрипом всем членам группы, но инструктора говорили, что это как раз неудивительно: магов, которые в этом хороши, во всем мире единицы, и противники они в бою страшные… если, конечно, нет антиаппарационного щита.

Особенно уделялось внимание физическим кондициям и применению магии для усиления и укрепления тела. А соответственно и всяческим кроссам, полосам препятствий и преодолению преград, что для волшебников, к этому не привыкших, было сущей пыткой. Но жалоб не было.

Время летело весело и быстро. К удивлению инструкторов, в лидеры по двухпалочковому бою и соответственно боевым возможностям вышли Гарри и Четвертая. Шестой хоть и ненамного, но отставал.

Вообще отношения у них складывались хорошие со всей группой. Хотя взрослые волшебники всё же несколько отстранённо вели себя с детьми. Но между собой уж дети быстро находили общий язык. Они ничего не знали друг о друге, о семьях, родителях, положении в обществе и происхождении. Делить им было нечего, серьёзно переходить на личности невозможно, так как личности эти неизвестны. Так что было весело, хоть и тяжело. Ведь скидок на возраст в обучении им никто не делал. И полосы препятствий, и марш-броски, и тренировочные бои, — всё наравне со взрослыми…

Четвертая — веселая, открытая, язвительная и саркастичная. Она имела потрясающую память, и ей особенно хорошо давались чары и заклинания. Один и тот же трюк она не повторяла дважды, делала особенный упор в бою на скорость, чёткость и сложность заклинаний. Одно и то же заклинание она могла исполнить стольким количеством способов и вариантов, что в дуэли с ней было расслабиться решительно невозможно, даже если по движению палочки удастся опознать заклинание заранее. Угадать, как именно она его реализует в этот конкретный раз, было решительно невозможно.

Шестой был весёлым и очень простым в общении, остроумным и образованным, не лезущим за словом в карман и не теряющий расчётливости и здравомыслия в любых ситуациях. При этом был очень добр и мягок. В бою делал ставку на собственную подвижность, скорость и разнообразие заклинаний. При этом почти никогда не атаковал в лоб, предпочитая найти обходные возможности для удара. А ещё у него был явный талант и склонность к целительству. И было видно, что багаж знаний и навыков по этой теме он имел.

Тренироваться ему нравилось, но только в качестве игры или упражнения для ума (неплохие тактические способности позволяли ему это). Он никогда, ни разу ни в одной схватке не потерял головы и не загорелся духом сражения и борьбы… И очень боялся навредить кому-нибудь, что при его наборе заклинаний (тёмные калечащие, условно светлые проклятия и медицинские чары) было проще простого.

Единственный, с кем Шестой не боялся биться в полную силу, был Гарри. Реакция и интуиция мечника в сочетании с отличными способностями в магии и боевым опытом, позволяли ему реагировать на практически любые атаки.

Гарри помнил слова Флитвика о том, что он способен задавить практически любой бой голой силой в одно-два заклинания. Но если делать так на тренировке, то какой в ней смысл?

Батто дзюцу, как для себя называл по аналогии с кендо мальчик этот стиль ведения боя, когда враг уничтожался с первого же удара или, как максимум первой связки чар, не имея даже теоретической возможности ответить, Гарри тренировал в пустыне, там же где и раскачивал своё магическое ядро и энергоканалы тела. Да и вообще, проводил наиболее разрушительные опыты.

Один максимально быстрый и очень мощный, буквально в клочья разрывающий врага удар. И практически любое заклинание становится смертельным. Особенно Гарри нравилось "депульсо". Он мог применить его как на точечной цели, разгоняя её до невероятных скоростей, так и на большом числе объектов или одном большом объекте.

Как, например, толкнуть воздух. Или всю пыль в воздухе…

"Агуаменти" ему тоже нравилось. После экспериментов с Инферн Фламио (а в тот памятный день они отнюдь не закончились) в пустыне получился огромный, глубокий кратер. И Гарри придумал себе упражнение на максимум усилий, которое не будет разносить пустыню ещё сильнее.

Он вкладывал все силы в Агуаменти и держал его, пока не подкашивались ноги от слабости.

В пустыне жарко. Вода быстро испаряется. Но кратер неотвратимо заполнялся.

Но сам процесс выглядел не менее впечатляюще, чем игры с огнём. А утомляло намного сильнее. Вода в пустыне — это тяжело.

В Школе же Гарри использовал чары только стандартной силы, будто пытаясь в шахматы переиграть противника на его же поле.

Время текло незаметно. В школьных занятиях, тренировках, бумагах "картотеки" гоблинов (по ходу изучения Гарри уже трижды заказывал дополнительные сведения по интересующим его вопросам, потратив ещё порядка ста тысяч) и посещений крёстного в Азкабане.

* * *

Селестина прислала сову со временем и местом встречи. В этот раз это был какой-то непримечательный бар на окраине Лондона.

— Так какую тему ты хотел обсудить, Гарольд? — после всех взаимных расшаркиваний перешла к делу Селестина.

— Гоблины, — со вздохом сказал Гарри.

— Гоблины? — удивилась женщина, — Не понимаю.

— Я рос в мире маглов, Селестина. И мир Магии для меня чужой и новый. Поэтому очень многие вещи, к которым вы привыкли и не замечаете, мне буквально режут глаз. Кто, по-твоему, правит Магической Британией сейчас?

— Сложный вопрос, Гарольд. Министерство и кое-кто из Лордов Старых Семей. Большую власть и влияние имеет Дамблдор…

— Это очень простой вопрос. И ответ на него — гоблины. Они владеют и управляют всей экономической системой Магической Британии. Все капиталы Старых Семей лежат в Гринготсе. И стоит гоблинам под каким-либо предлогом заморозить доступ к этому счету и все… Конец Древнейшему и Благороднейшему… Единственное, что есть у Старых Семей — их мэноры. Все золото в руках гоблинов. Все взятки Малфоя, которыми он правит Министерством, платят гоблины. Зарплату аврорам и остальным министерским чиновникам так же платит не Фадж, а гоблины. Попечительский совет распределяет финансы, но выплачивают их снова гоблины. Мы так к ним привыкли, что даже незаконные сделки и делишки всё равно проводятся через них. В результате они владеют ВСЕЙ информацией. А информация — это власть.

— Ты говоришь страшные вещи, Гарольд, — нахмурилась Селестина.

— Это не самые страшные, — усмехнулся мальчик. — Вспомни историю. Любимую тему Бинса.

— Восстания гоблинов…

— Именно. Восстание, в конце концов, было подавлено. И коротышек связали по рукам и ногам Обетами… И Обеты принимали кто? Лорды Старых Семей. И этих Семей осталось всего двенадцать…

— Совет Попечителей… — прошептала Селестина.

— Именно. Прямо вредить они не могут. Так же как и вообще гоблин не может убить волшебника. Но владея информацией можно манипулировать самим волшебным сообществом. Поддерживать революционеров и смутьянов до того, как они войдут в силу…