Кожеед (СИ) - Врочек Шимун - Страница 11

Пальцы казались толстыми и неуклюжими, словно чужие. «Да что ж такое!», Денис с трудом удержал телефон в руках. Поднес к уху, едва не уронив.

- Папа? – сказал Денис хрипло. Прокашлялся, прочистил горло: - Папа, это я.

Полицейский на входе едва заметно повернул голову. Денис видел его размытый черный силуэт сквозь матовое стекло двери. Слушает, понял Денис.

- Папа, мне нужно тебе… сказать… - он сглотнул. «Как объяснить, что Кеши больше нет? Что его убили… что он сам себя убил?»

- Привет, поросеночек, - сказали в трубке. Голос был не отцовский. – Как твое ничего?

Дениса пронзило насквозь – словно чудовищным разрядом молнии. Затылок пробило ледяной иглой – от макушки до пальцев ног.

Комната вокруг покачнулась.

Лицо Дениса мгновенно, как от удара, изменилось. Он не видел себя, но чувствовал, что кровь отхлынула от щек. Скулы словно занемели на морозе.

- Что ты… где? – прохрипел Денис. “Где мой отец?” хотел спросить он, но в глотке пересохло.

- Пока с ним все отлично, - голос хмыкнул. – И будет так же… В общем, слушай.

И голос объяснил, чего хочет от Дениса.

Когда голос закончил, Денис стиснул зубы так, что они чуть не раскрошились.

- Хорошо, - с трудом выдавил он.

- Знаю, ты не поверишь, но я рад, что с тобой все в порядке, - продолжал ненавистный голос. – Как рука? Не болит?

Это было уже слишком. Волна пришла и снова накрыла его с головой. Денис закричал в трубку:

- Я убью тебя! Понял?! Найду и убью, урод!

Смешок. Гулкий и отдаленный.

- Я знал, что мы договоримся, - сказал голос. И Дениса пронзило ненавистью так, что нечем стало дышать. Грудь распирало от ярости и желания уничтожить эту тварь. Денис затрясло.

- Найду и убью!! – он орал так, что оглушил сам себя.

Открылась дверь. В проеме показался полицейский – здоровый «шкаф» два на два. Денис размахнулся и швырнул телефон в стену. Тот разлетелся на куски. Пластиковые осколки полетели в стороны, один больно ударил Дениса в лоб, оцарапал.

Полицейский отшатнулся. Через мгновение он спохватился – бросился к Денису. И профессионально заломил ему руки, хотя Денис и не сопротивлялся.

Вбежала медсестра. Денис на мгновение увидел ее встревоженное лицо. Пока полицейский удерживал Дениса в захвате, она быстро закатала ему рукав и вколола что-то. Тонкая боль пронзила руку. Денис провалился в красно-черную знакомую темноту, полную криков и ярости, и вспышек мертвенного электрического света.

По мере того, как успокоительное начало действовать, Денис перестал дергаться и вздрагивать. Лицо его разглаживается. Теперь по лицу текут слезы.

Он закрыл глаза. И снова увидел:

Топор взмывает вверх. На лезвии вспыхивает отблеск света.

Топор опускается.

Мерзкий звук. Мерзкий. Словно рубят плоть.

Паря в отрешенном успокоении, Денис видел снова и снова, как трейлер одного и того же фильма раз за разом. Вот отрубают топором мужскую руку. Дикий крик за кадром. На железной кровати лежит человек, девушка, ее лица не видно, к кровати подключены провода, они ведут к огромному желтому аккумулятору, разряд, треск электричества. Гладкие красивые ноги бьются в конвульсиях. Чудовищный крик. Другая девушка, сидя за столом, приставляет к голове пистолет и несколько раз нажимает на курок (пусто-пусто-пусто… щелк, щелк… и…) Беззвучная вспышка. Висок девушки бесшумно разлетается, как в замедленной съемке… летят куски черепной кости и ошметки мозга… брызги крови… Белки глаз девушки медленно заполняются темной кровью, словно чернилами…

А потом включилась нормальная скорость. И все понеслось вскачь. Девушка упала изуродованным лицом в стол… Бум!

Гулкий звук выстрела погрузил Дениса во тьму.

От больницы, окруженной со всех сторон полицией, пожарными, мчс-никами и репортерами, валил густой серый дым. Огонь только что потушили. Пожарные машины перекрыли все подъезды, в стороне стали несколько «скорых» и полицейские джипы. Зачем-то подогнали бело-голубой автобус с «космонавтами», омоновцами, – видимо, кто-то из начальства перестраховался.

Юрьевна остановила машину, заглушила мотор, вынула ключ из замка зажигания.

Посидела некоторое время в кресле, собираясь с мыслями.

Дело Тимофея Реброва — он же Доктор Чистота, он же Белизна (некоторые газетчики писали и “Смертельная белизна”, как будто просто «Белизны» было недостаточно) обросло уже фантастическими подробностями, хотя все сводилось к самым банальным вещам – Доктор Чистота просто преследовал, похищал, издевался и убивал людей. Обычное дело для нашего времени.

Причем, в отличие от многих других маньяков (того же Чикатило или Ангарского убийцы), у него не было четко установленного и определенного типажа жертвы. Доктор Чистота убивал и женщин, и мужчин, и стариков и совсем юных. И худых, и толстых. И рыжих, и брюнеток, и блондинок. В этом он был близок другому современному маньяку – Теду Банти. Пожалуй, только детей не было в этом смертельном списке – слава богу, но и то, возможно, потому что следствие еще не все знало.

Свечников обнаружил тайник Реброва – и это дало им «доказуху» для двух случаев. Единственное, что позволило «закрыть» Реброва.

Трофеи – это то, что собирает каждый серийный убийца. И их «ахиллесова пята» – потому что львиная доля осужденных маньяков сели из-за того, что их трофеи были найдены при обыске.

Останки мертвых тел, личные вещи убитых, одежда, трусики, фотографии и видео с телами жертв (или даже хуже – видеозаписи процесса пыток и убийства), значки, капли крови на стекле, украшения или еще что-то. Для серийных убийц это все были «якоря», позволяющие еще раз пережить момент власти над жертвой…

Все это позволяет доказать вину маньяка. И порой самое сложное, обнаружить эту коллекцию трофеев… Юрьевна вздохнула. Хотя точно можно сказать, что серийники любят держать трофеи под рукой, у них зависимость, вроде наркотической, им нужен тактильный контакт, подтверждение того, что то, что они сделали – было на самом деле.

И коллекцию Реброва – вернее, часть ее – они со Свечниковым нашли. Точнее, Свеча нашел.

Жаль, что они не шлепнули урода Реброва на месте, при задержании. Но Доктор Чистота, этот кровавый маньяк, наводящий ужас на всю Москву и Подмосковье, вел себя как паинька – выбежал в людное место и поднял руки, берите меня, мол. Сдаюсь. Все для родной полиции. Сука, подумала Юрьевна.

«А еще большие суки в ФСИНе, что позволили маньяку сбежать». Всю работу псу под хвост. Юрьевна вздохнула и полезла из машины. Пора снова на любимую работу, будь она неладна… Она закрыла машину ключом. Хотя куда она денется отсюда. Юрьевна огляделась.

Высокий густой лес окружал больницу (вернее, то, что от нее осталось), единственная грунтовая дорога уходила от входа. Что это за вообще больница в лесу? Санаторий? Психушка? Юрьевна моргнула. Надеюсь, что нет.

У «скорой» — той самой, угнанной беглецами, возились несколько человек. Один из них рулеткой обмерял все и записывал – местный следак. Надо будет поздороваться. “Но потом”, подумала она.

Из-за залитой водой земли негде было пройти. Сплошные лужи. Пожарные тушили на совесть, чуть ли не со всего района машины согнали. Кроссовки было жаль – Юрьевна помедлила, затем пошла, перепрыгивая лужи.

Перед входом снимали репортаж. Юрьевна пригляделась – ведущая была симпатичная. За спиной ведущей, как молчаливые черные статуи, возвышались несколько полицейских – оцепление. Юрьевна узнала оператора – пожилой, помятый, работал давно, они часто пересекались. Сергеич, кажется? А вот ведущая была новенькая, ее Юрьевна раньше не видела.

Юрьевна перепрыгнула очередную лужу, но неудачно. Грязь все-таки попала на кроссовки. Черт.

Юрьевна подозвала одного из полицейских, стоящих в оцеплении. Тот нехотя подошел – рожа недовольная, «я на работе, мол».

Она показала ему корочки.