Умирать не советую (СИ) - Хорошилова Светлана - Страница 9

Я оказалась заперта с ним в его комнате, начала озираться по сторонам. Пока он продолжал хохотать с телефоном, изучала обстановку. В комнате стояла единственная его фотография подростковых лет: в руках он держал награду, на шее висела медаль. Тогда его волосы были светлее, чем теперь: удлинёнными, вьющимися. Фотограф постарался и сделал глаза насыщенно синими — не могли же они настолько посереть, какими я их видела на живом примере. Взрослый он был круглолицым, плечистым, мясистым. Я смутилась, увидев его голый торс, надо сказать, сексуальный, привлекательный.

После того, как он принял душ, завалился на кровать и снова взялся за телефон. Парень не умолкал, рассказывая друзьям — какие девки отдыхают в Испании.

Так как в последнее время мне было скучно проводить много времени в пределах одного помещения, я понимала, когда «сынок» мне надоест, я буду молить, чтобы он поскорее открыл дверь, так как я по-прежнему не умела перемещаться сквозь подобные преграды.

Поначалу я старалась не думать о худшем положении дел в этой семье — Натали могла удалять следы пребывания Дениса на фотографиях по его просьбе: так бывает, что затурканный строгим родителем сын начинает хитрить и тут, и там, выкручиваться, скрывать реальное положение дел, лишь бы не гневить папу. Но, когда я стала свидетелем встречи сына и мачехи, у меня отвисла челюсть. Денис исподтишка, пока никто не увидел, схватил её за грудь, на что она положительно отреагировала. Их общение наедине и на людях в корне отличалось: в присутствии посторонних они могли обмолвиться лишь парой-тройкой слов, в приватной обстановке сразу переходили на шёпот, всё время о чём-то договаривались, придумывали шифры.

Моя челюсть так и не вернулась на место, пока я ходила за ними хвостом. Кто бы мог подумать, а Натали далеко не проста, да и сынок чего стоит… Так тебе и надо, Олег Маратович! Получай! Я безумно рада, что твоим рогам позавидует любой олень.

К приезду Олега Маратовича сын куда-то смылся, полагаю, чтобы не смотреть лишний раз отцу в глаза. А может укатил по злачным местам — не зря Натали провожала его ревностным взглядом. Я стала гадать, как бы донести до хозяина то, что творится в его семье — не ради справедливости, а для того, чтобы подсыпать перцу в его сладкую жизнь. Я пыталась представить его реакцию, когда всё откроется — что он сделает? Убьёт обоих так же, как нас с Вероникой? Сомневаюсь…

Натали смеялась над передачей, в то время, как её муженёк с суровой миной, привезённой с работы и до сих пор не сменившейся, продолжал заниматься добыванием денег для семьи, закрывшись в кабинете. Я ничего не смыслила в том, чем он зарабатывал на жизнь: мне были не понятны его телефонные разговоры, ни о чём не говорили бумаги, в которых он копался, иногда злостно отшвыривал — что-то не клеилось, а тут я, висящая над ухом и нашёптывающая: твоя жена изменяет тебе с твоим сыном, твоя жена и твой сын, твоя Натали и Денис — любовники!

В какую-то секунду он будто почувствовал меня, прислонившуюся справа к его плечу, замер — я отпрянула, он стал вслушиваться, затем встряхнул головой и продолжил перебирать бумаги. Может мне померещилось… что он услышал мои слова.

Они ложились в постель в хорошем настроении — Олег Маратович сменил маску на подобающую. Натали была для него отдушиной, наслаждением, антистрессом. Бьюсь об заклад, что с момента её появления он перестал интересоваться другими женщинами и основную часть вечеров проводил в своём, наверняка когда-то холодном и «необитаемом» доме.

— Давай пригласим дизайнера? — Я угадала: Натали не устраивал интерьер. — На время ремонта мы могли бы пожить в квартире… Посмотри! — Она потянулась за телефоном. — Вот такую хочу спальню и ванную!

Олег Маратович заглянул с интересом, но увидев, сразу его потерял.

— Давай чуть позже, кисунь? У меня сейчас голова и так забита.

— Чем она у тебя забита?

— Делами. Сейчас разрулю кое-что и займёмся этим вопросом.

— Так и скажи: спальня не понравилась! — Натали недовольно отвернулась.

Муж приобнял её сзади.

— Кисуня! У тебя прекрасный вкус, но позже.

— Твоя жена изменяет тебе с твоим сыном… — шептала я, приобняв его сзади.

Мы лежали втроём, как креветки в тарелке, свернувшись друг за другом, он нашёптывал в её ухо, я — в его.

— Твоя жена изменяет тебе…

Надо было увязаться с сыном, подумала я, неизвестно какие ещё пороки могут таиться в его отдельном мирке, ведь яблоня от яблони…

Я ушла в ванную, чтобы не участвовать в дальнейшем. Эта пара стала бесить меня ещё больше, их совместная жизнь — сплошное лицемерие.

Поутру я всё-таки приготовилась к поездке с Олегом. Выбралась на улицу с помощью прислуги, пока хозяин продолжал сборы, стала возле машины, начала прикидывать — как поеду. Я могла устроиться с ним рядом на заднем сидении, но, если появятся другие пассажиры, меня попусту придавят к двери — естественно придавят не по-настоящему, только меня такой расклад всё равно не устраивал. Тогда я полезла на крышу.

Я просто лежала на спине, разглядывая облака — в лопатки упиралась твёрдая прохладная поверхность крыши, под головой лежали сложенные руки. Какой насыщенный небесный цвет… Кажется, за всю мою прожитую жизнь я не видела таких облаков — в объёмной проекции: белые гигантские клубы собирались воедино и в дальнейшем теряли часть себя… Я вытянула вверх свою босую ножку, закинутую на колено — мой красный лак на ногтях совсем не отрос, он добавлял контраста бело-голубому. Не понимаю, почему загробный мир нам всегда представляли мрачным, бесцветным, лишённым вкусов и запахов… На самом деле в нём слишком зелёные ели и до безумия пахучие можжевельники. До чего прекрасна жизнь… Но уже не моя.

Я вздрогнула от звука хлопнувшей парадной двери — вышел сам. Сегодня он накинул плащ, значит в их мире уже не лето, под плащом виднелись тёмно-серый костюм и светлая рубашка. Дверца машины хлопнула едва слышно под звук заводящегося двигателя — я встрепенулась, сконцентрировалась: перевернувшись на живот ухватилась обеими руками за рейлинги. Всё! Мы двинулись в путь!

Живописная зелень была нашим спутником только начальный участок дороги, затем растянулся пригород из выстроенных в ряд коттеджей и старых домиков. И вот мы в городе — стоим на светофоре. Настроение у меня скатилось до нуля, так как обстановка напомнила ту встречу на дороге с участием пассажира, сидящего под моим животом. Сразу захотелось собраться, прибавить темп для осуществления ответного плана.

В течении дня он общался с разными людьми: меня кружило от потока информации, от новых персонажей, в которых я выискивала что-то важное для себя, угадывала, какие отношения на самом деле их объединяют. Сын ни разу не позвонил — мне показалось, он не ночевал дома.

Секретарша, работающая в его компании, занимавшейся неизвестно чем, многим походила на Натали, но не настолько была красива и одевалась в обычных магазинах. От моего глаза не ускользнуло, как Олег Маратович кошачьим взглядом исподлобья разглядывает её удаляющиеся ноги. Ценитель женской красоты, подумала я. Мне показалось, что настроение у него сегодня приподнятое — меня это стало бесить.

— Твоя Натали… — разлеглась я на столе рядом с компьютером, отодвинув в моём мире в сторону канцелярские принадлежности, — жёнушка твоя, королева красоты, которая Кисуня, изменяет тебе… Ты уже забыл? И не с кем-нибудь, а с Дениской. О чём это говорит? О том, что твой сын тебя не любит! А почему? Значит, пошёл весь в тебя — самовлюблённый, эгоистичный и привык получать всё, на что глаз упал.

Олег Маратович сверял какие-то цифры — результат его радовал, об этом говорила довольная мина. Каждый новый ряд цифр делал его ещё довольнее.

— Для них стараешься, да? — не унималась я. — Им на Испанию? Чтобы они там… и в Испании, и в твоём доме прекрасно проводили время, пока ты тут пашешь… — Я нависла прямо у лица. — Какой же ты слепой! Твоя жена спит с твоим сыном, идиот! Поезжай домой прямо сейчас — сам увидишь!