Золушка по принцу не страдает (СИ) - Фрес Константин - Страница 8

— Господа разбойники, — произнесла она уверенно, но как можно мягче, чтобы не злить бандитов. — Давайте сделаем так: я вам добровольно отдаю свои вещи, они довольно хорошие и дорогие, это правда. А вы меня отпускаете с миром и мы все забываем о нашей встрече. И никто не остается внакладе!

— Хитрая какая! — шикнул на нее бандит. — Что нам толку с твоих сапожонок, они мне на руку малы будут! Кому мы их продадим? Ребенку? Да и отпускать тебя опасно; обещать ты можешь что угодно. Но потом проболтаться у первой же стражи. А так, — он осклабился, — мы тебя отмоем и продадим подороже. Ну, иди сюда, не бойся. Мы тебе не сделаем больно, цыпленок. Потискаем немного, может быть. Уж больно ты хорошенькая. Румяная, беленькая. Спелая, как земляничка…

Он потянул к Изабелле руки, трубочкой, как в дамском журнале, скрутил губы, противно причмокивая, и присел, будто собирался и в самом деле ловить курицу или цыпленка в изгороди. Глазки его масляно, похотливо блестели, бровки домиком вскарабкались на лоб.

— Иди ко мне, — ворковал разбойник, передвигаясь на полусогнутых ногах, будто у него ишиас прихватил поясницу. — Ну, будь хорошей девочкой! Не хотелось бы применять силу и портить такой товар…

Кровь и ярость закипели в жилах у Изабеллы. Гнев с гудением, как дым в трубе, рванул в голову, и крышечка зазвякала. Крепче перехватив свою лопату, с воплем ненависти, Изабелла размахнулась и приложила разбойника черенком.

— Хрясь! — сказала лопата кратко, агрессивно и цинично, чертя ровную алую полосу на лбу негодяя.

— Бам! — сказала удивленно голова окосевшего разбойника.

— Крак! — крякнула перетянутая вторым ударом через перекосившееся левое плечо спина нечастного.

— Ну, держитесь! — выдохнула Изабелла, ловчее белки вскакивая на спину рухнувшего к ее ногам разбойника.

— Эй, бешеная девка! Брось палку!

— Может, ну ее?.. Как мы продавать ее будем, если она брыкается, как злой ишак?

— Свяжем, как кровяную колбасу, и продадим! А потом уж ее злость будет проблемой покупателя!

— Бей их, Белла! — орала белка, взобравшись воинственной девушке на шею и вцепившись в ее волосы, словно в удила. — Получите, негодяи!

Изабелла не слышала ее. Злость затопила все ее сознание, и все, что она могла — это скакать на похрустывающей позвонками туше разбойника и отмахиваться от негодяев своей лопатой.

Правда, теперь они были предупреждены о том, что жертва им досталась не из робкого десятка, колючая и несговорчивая. И отважная — прежде, чем на Изабеллу накинули сеть, она успела угостить своей лопатой еще пару разбойников, выбив им зубы и оставив на память по приличному синяку на загривках.

— П-ложь! — орала белка, которую опутывали сетью вместе с брыкающейся девушкой. — Кому сказала, п-ложь на место! У меня чумные блохи!

— Негодяи, мерзавцы! — вторила ей Изабелла, брыкаясь и не щадя челюсти разбойников. Им больше всего доставалось пятками девушки. — Вам это с рук не сойдет!

— И не такое сходило, — снисходительно произнес главарь, кое-как поднимаясь с земли. — Спасибо, кстати, Цыпленок! Годный массаж!

И он ещё раз хрустнул выпрямившейся поясницей.

— Дай-ка мне еще раз на минуточку мою лопату, — яростно рычала Изабелла, которую разбойники общими усилиями взвалили на плечи самого рослого из них, — и я тебя еще не так отмассажирую!

— Ну, ну, — надменно усмехнулся разбойник, хотя лоб его предательски посинел, а оба глаза закрылись наползшими верхними синими веками. Да и перебитый нос стал похож на спелую сливу… — Ты же не думала всерьёз, что тебе удастся убежать от нас? Ты, конечно, дерзкая, смелая, этого у тебя не отнять! Но — всего лишь девчонка, и драться толком не умеешь.

— Зато я умею, — раздался величественный и грозный, словно раскат грома, голос из подлеска, там, где тропинка выныривает из-за пышных кустов. — А ну, отпустите ее, негодяи!

И все, включая белку, мигом смолкли и обернулись туда.

На тропинке, охваченный лучами солнца, пробившимися меж кружевом листвы, стоял Люк, растрёпанный и запыхавшийся, но все равно почему-то очень красивый и грозный, как дух мщения.

Изабелла ахнула и снова поймала себя на мысли, что Люк красивее всех молодых людей, которых она видела когда-либо в своей жизни. Высокий и широкоплечий, атлетически сложенный.

Его насквозь просвеченные солнцем золотые волосы пылающей короной лежали на голове, голубые глаза угрожающе смотрели из-под сурово сдвинутых бровей пшеничного цвета.

Рубашка, короткие, до колен, штаны, зелёный жилет, шитый золотом, — все было натянуто наспех и толком не застегнуто. На загорелой шее, как и думала Изабелла, красиво сверкала золотая цепочка с медальоном.

Чулки Люка сползли и складками лежали на туфлях.

Туфли были пыльные и разглядеть, модные ли на них пряжки, не представлялось никакой возможности.

— Это еще кто такой? — насмешливо произнес разбойник, рассмотрев неожиданного соперника. — Что за павлин отыскался в наших лесах? Расшит золотом, как кошелек знатной дамы? Прямо золотой мальчик!

— Тот, кто хорошенько намылит твою бычью шею! — заносчиво выкрикнул Люк, тыча в сторону разбойников сорванной веткой. — Это моя девушка! А ну, быстро отпустите ее, мерзавцы!

— С чего это я твоя девушка? — возмутилась Изабелла. — А ну, не слушайте его! Похищайте меня скорей! Лучше быть похищенной, чем связываться с этим вруном! — выкрикнула она яростно.

— Это почему это я врун? — возмутился Люк.

— Потому что носишь в медальоне на шее портрет другой девушки! — язвительно кричала Изабелла. — Ну, чего встали? Похищайте!

— Прекрати указывать, что нам делать! — внезапно разозлился разбойник. — Жертвы разбойничьего произвола себя так не ведут! И хватит уже тут ругаться! Развели, понимаешь, романтическую драму… Сначала женитесь, а потом уж ругайтесь у себя на кухне, без свидетелей! Почему невинные люди должны страдать, слушая ваши скандалы?!

— Глупая, упрямая девчонка! — проорал меж тем воинственный Люк. — Хорошо, можешь считать меня лгуном! Только я все равно спасу тебя, потому что это мой долг!

— Твой долг, — прокричала рассерженная Изабелла, — грядки поливать и выкорчевывать сорняки!

— Да черта с два ты ее спасешь, — обиделся разбойник, на которого ни Люк, ни Изабелла внимания почему-то не обращали. — Я вам тут что, пустое место?! Меня в расчет никто не берет?! Сопляк позолоченный, ты думаешь, что палкой справишься со мной и с моей бандой?! Да мы таких, как ты…

— Так я сейчас, — ответил Изабелле Люк, стаскивая жилетку и ловко подтягивая чулки, — и выкорчую эти!

И он ткнул в сторону разбойников своей палкой, как заправский мушкетер.

— Защищайтесь, сударь! — проговорил он зловеще.

Разбойники, глядя на его импровизированное оружие, разразились гоготом, утирая катящиеся градом слезы.

— Что ты можешь со своей веткой против моей верной сабли? — произнес, отсмеявшись, разбойник, вынув свою саблю из ножен и любовно ее оглядывая.

Но Люк не испугался. Глаза его горели смелостью и азартом.

— А так? — произнес он, разжимая пальцы.

Ветка с подвядшими листьями упала ему под ноги, и в руке его обнаружилась шпага, острая и опасная как хищное жало осы.

Шпага — это было уже намного серьезнее, чем палка. Конечно, немного пофехтовать с Люком с палкой было б забавно, но после первого же выпада разбойник отчего-то подумал, что связываться с ним не стоило бы вообще.

— Вж-ж-жау! — злобно и гадко говорила его злая шпага, рассекая воздух и жаля незадачливого обладателя великолепной сабли.

То ли Люк и правда отменно дрался, то ли разбойники ему попались бестолковые, но первого соперника он изжалил своей шпагой вдоль и поперек.

С визгом отлетали срезанные пуговицы на кожаном сюртуке и жилете негодяя, по очереди отвалились роскошные усы, вихор на макушке и клок бороды, обнаружив на подбородке кровавую ссадину.

Сабля же не поспевала за шпагой Люка.