Истинная на двоих, или Краденая невинность (СИ) - Пульс Юлия Александровна - Страница 53

Король, королева, Вивьян и бабушка в сопровождении стражей шли нам навстречу. Папа сильно прихрамывал, и дядя Ленни придерживал его под руку.

Я так и сидела в объятиях оборотня, не веря, что все закончилось. Мне казалось, что я все еще в каком-то ночном кошмаре, сейчас проснусь, и меня снова поведут под венец. За нелюбимого.

Вцепилась в руки Армана, прижалась к нему максимально плотно. Знала, что не смогу даже под страхом смерти разлучиться с ним.

— Мне страшно, — и, чувствуя, что не могу больше держаться, расплакалась.

— Не бойся, — удерживая меня на руках, неистово прижимая к горячей груди, Арман поднялся на ноги и вздрогнул. Тяжело вздохнул и коснулся губами моего лба. Шагнул вперед. — Больше никто не посмеет нас разлучить. Я буду биться за тебя до последнего вздоха, — угрожающе прошипел сквозь зубы.

— И я за тебя, — погладила его по щеке, и смуглая кожа стремительно покрылась колючками инея. Я убрала руку и испуганно заглянула Арману в глаза.

— Ты уже повоевала, — он улыбнулся и игриво подмигнул.

Вивьян первым приблизился к нам и остановился напротив. За его спиной мама держалась за бабушку и плакала, а отец… опустил печальный взгляд, будто признавая поражение.

Арман

От напряжения, что сгустилось в воздухе, было тяжело дышать. Огонь в камине бесновался в попытках сожрать последнее полено, превращая дерево в жалкие угольки. Душно и… страшно.

Я имел опыт общения с королем в лице родного отца, и не видел в этом ничего опасного, но Асад пугал своим томным молчанием. Перекладывая одну бумагу за другой с места на место, он так и не поднял на меня взгляд.

Тишина королевского кабинета давила, плетью подстегивая и без того натянутые нервы. Я прокручивал браслет на запястье и ждал… бесконечно ждал слов дракона. Его вердикта. Последнего решения, от которого зависела судьба нашей с Лилиан пары.

Внимательно проследив за движением руки короля, что потянулась к чернильнице, я сглотнул скопившийся в горле ком. Он занес перо над бумагой и впервые за это время поднял на меня взгляд. Строгий, сильный, давящий своей властью.

— Мы оба знаем, что письменное признание моей дочери в том, что принуждения не было и она добровольно ушла с тобой из замка — ложь, — уж лучше бы Асад врезал мне по роже, чем таким ровным тоном озвучил хватающую за душу правду. Осознавать, что Лиа спасла меня от казни этим признанием, в глазах всей страны выставив себя легкомысленной и ветреной девицей, резало лезвием по сердцу. Я противился этому решению до последнего, но если Ли что-то вбила себе в голову, ее невозможно переубедить. Куда уж мне, если отца родного послала к пустынным демонам, когда он заикнулся о моем наказании?

— Я хотел искупить вину, но…

Король жестом заставил меня замолчать.

— Я понимаю, что в какой-то степени той поганой выходкой ты спас Лилиан жизнь, ведь поэтому появилась метка, которая в итоге уберегла ее от смерти. Понимаю, что ты пожертвовал собой, чтобы подчинить мощь альены, и предотвратил разрушения. Понимаю, что вас связала стигма истинной пары, и теперь моя дочь не слушает никого, кроме тебя, — он говорил, а у меня пот градом катился со лба. Страшило то, к чему король Асад ведет. Если запретит мне приближаться к дочери, я просто снова выкраду Ли из замка и увезу так далеко, что нас никто не сможет отыскать. От одной мысли, что мне снова придется вырвать ее из груди по чьему-то приказу, от ярости сжимались кулаки и скрипели зубы.

— Я люблю вашу дочь и буду оберегать ее ценой собственной жизни… всегда, — не выдержал и вмешался, хотя видел, что Асад не закончил свою речь.

Он макнул перо в чернила и поставил размашистую подпись, сделав вид, что не услышал моих слов. Отложил документ в сторону и положил перед собой другой.

— Вчера прибыл посол от короля Аллана, — напряженно смял край бумаги и устремил на меня колкий взгляд. — Я подписал мировое соглашение между нашими королевствами, но с условием, что за нападение на дворец и ветронского короля придется ответить тому, кто организовал покушение. Твоего отчима Элияра решено казнить.

Я догадывался, что чем-то подобным все это и закончится, но все равно дыхание оборвалось от озвученного решения. Элияр жестоко меня подставил, хотя в итоге и оказался прав в своем пророчестве. Жаль его? Наверное, да… но… я умываю руки и не собираюсь вмешиваться в политические дела двух королевств. Главное, что вся эта заваруха не коснулась матери. А у меня появился другой смысл жизни.

Асад внимательно проследил за моей реакцией, но я знал, что ни один мускул не дрогнул на моем каменном лице. Я лишь коротко кивнул в ответ. Пусть знает, что я готов принять любое решение короля, кроме одного.

— Ваше Высочество, разрешите просить…

— Я знаю, зачем ты пришел, Арман, — он снова не дал мне закончить мысль, что начинало сильно раздражать, но я терпел. Терпел ради своей любимой девочки. — И думаю об этом с того момента, как в Лилиан проснулась альена. Ты — бастард, — прозвучало приговором и ударило наотмашь. Всю мою жизнь было так, что если предложение начиналось с этих слов, ничем хорошим для меня повествование не заканчивалось. Так что я не сдержал усмешку, не постеснявшись выдать ее прямо в лицо короля. — Притязания на трон Эртина ты сможешь иметь только после смерти прямого наследника — Рэйдена. По новым законам Ветроны, в случае союза двух разных королевств, пара должна находиться в равных титулах. На территории Ветроны ваш брак официально невозможен, но Аллан готов принять вас в Эртине для обручения и дальнейшего проживания в королевском дворце.

И тут моя выдержка дала брешь. Смешок сам собой вырвался из уст. Мы с Лили в эртинском дворце — это как два кролика в змеином логове. Не поможет даже то, что она первородный ледяной дракон недюжей мощи. Придворные сучки доведут ее до того, что от замка и щепок не останется.

Я замотал головой, и Асад тяжело вздохнул.

— Я не хочу отпускать дочь в чужое королевство, но и поддерживать внебрачные отношения тоже не собираюсь. Поэтому нам вместе нужно принять правильное решение.

— Нам? — я так удивился, что невольно изогнул бровь.

— Да. Считай, что я смирился и в какой-то мере тебя простил.

Я видел, с каким трудом дракону давалось каждое слово, но радовался, что король пришел к такому выводу и не стал снова неволить дочь.

— Думаю, это не нам решать, Ваше Высочество. Стоит позвать Лилиан, спросить ее мнения и поступить так, как она скажет. При том, что она уже битый час ждет за дверью и волнуется.

Впервые за последнее время я увидел ветронского короля таким растерянным. И не мудрено. Он же привык всегда за всех все решать, но пора разорвать шаблоны. Я уже давно понял, что не считаться с Лилиан — себе дороже!

— Но… — нахмурился дракон.

— Мы же не хотим снова восстанавливать город? Правда? — я улыбнулся, намекая на своенравный характер его дочери, а Асад сглотнул и посмотрел на дверь.

— Позовите Лилиан! — громко распорядился.

За несколько недель долгих заседаний короля и совета, у моей девочки прилично отросли волосы. Они будто не подчинялись законам природы теперь, белели и искрились серебром, слегка закручиваясь на кончиках. От былой короткой прически до плеч не осталось и следа — теперь шикарные снежные кудри прятали узенькие плечи и покрывали небольшую, но такую упругую грудь. Я помню, какая она на ощупь, хотя и много дней нас не подпускали друг к другу, ближе чем на шаг и одно, маленькое прикосновение. Настоящая пытка, но мы выдержали.

Меня не прятали в темницу на этот раз, всего лишь заперли в одной из гостевых комнат под строгим наблюдением стражи. И оставлять меня наедине с дочерью Асад запретил. Я не смел перечить, а Лиа, хоть и возмущалась поначалу, позже успокоилась, терпеливо приходила на встречи со мной и почти ничего не крушила, когда в попытке ко мне прикоснуться, натыкалась на запреты от стражи. Разочек всего приморозила Ленниману челку и нос. Ему повезло, что могучий лекарь-фамильяр — Айс был с Ли последнее время рядом и успел вояку полечить и отогреть. Что это не кот, а кошка стало для всех неожиданностью, как и то, что питомец самовольно перепривязался на моего братца и питался теперь его жизнью, а еще приобрел от моей девочки ледяную магию. Рэйден, скажем так, был откровенно счастлив, что хоть что-то ему досталось. Вернее, кто-то.