Закат Железного города (СИ) - Тихий Даниил - Страница 2

Волна жаркого воздуха шевельнула мои волосы и припекла брови заставляя укрыть голову руками, а затем «бум» повторился ещё дважды.

На краткие мгновения я впал в ступор. Рёв пламени и крики сгорающих заживо тварей, ужасным эхом заметались между стен. Страшная, непередаваемая какофония ужаса, пробилась в мой рассудок сквозь наркотический угар стимулятора.

Казалось, что боль прорывается из сгорающих заживо криком, и не в силах вырваться из тоннеля готова затопить всё его пространство. Но это страшное наважденье длилось недолго.

Видя, как толпа отступила перед стеной пламени и как падают на грязный пол сгорающие заживо, обугленные нелюди — я поднялся. Но лишь затем, чтобы снова упасть.

Страшный удар в спину заставил меня полететь лицом вперёд и разбить к чертям собачьим охотничий ПНВ, закреплённый на моём лбу. В мгновение ока я лишился своего единственного преимущества.

Куски стеклопластика расцарапали моё лицо, а кто-то сильный, надсадно рычащий и жутко свирепый потащил меня по полу перрона.

Слишком сильно заострив своё внимание на огне, ошеломлённый и отвлечённый произошедшим, я стал уязвим и прошляпил выродка с тыла, за что теперь и расплачивался. Растратив десяток секунд в бесполезных попытках вырваться, я догадался выскользнуть из лямок и стал свидетелем жуткой картины.

В жёлтых отблесках пламени мой рюкзак рвал вставший на четвереньки мужик. Грыз словно голодный медведь, остервенело долбил мускулистыми руками и рычал, видимо совсем не понимая, что рюкзак — неодушевлённый предмет, частью меня не являющийся.

Я успел приметить его жуткие, мясистые ноги, чьи пальцы были покрыты страшными костяными наростами, и странно деформированные ступни, больше подходящие киношному оборотню, прежде чем сбоку прозвучал выстрел.

Заряд парализатора заставил нападающего бросить рюкзак, но не вырубил. Пошатнувшись, мутант отступил в бок, к краю перрона, за которым уже разливалась огненная река. Горючая смесь что взорвалась вместе с бочками за моей спиной, стекала в воду, где продолжала гореть.

— Окружай его мужики! Окружай! Пихайте в огонь!

В мгновение ока на перроне стало людно. Вокруг заметались фигуры нормальных, самых обыкновенных людей. Вооружённые чем попало они пропустили вперёд мужиков с длинной заострённой арматурой и те немедля атаковали мутанта.

Ошеломлённый разрядом парализатора, он не смог оказать достойного сопротивления. Свалился в реку и обляпанный горящей химией был унесён потоком.

— Эй ты! Вставай давай! — Чужие руки вздёрнули меня на ноги. — Не ранен?

Я помотал головой, но ответить не смог. К горлу подкатила дурнота и меня вырвало. Действие препарата подходило к концу, тошнота возвращалась, и я знал, что в этот раз всё будет ещё хуже.

Меня ждал откат стимулятора.

Я заболел. И заболел тяжело.

Водичка, которой я наглотался, была полна разнообразных примесей. Потеря сознания, рвота с кровью, диарея и дикая слабость… это всё с чем я столкнулся, прежде чем окончательно потеряться в круговороте образов.

Чувствуя себя лёгким поплавком на беспокойной воде бурной речки, я запомнил последнюю неделю урывками. Какие-то люди постоянно ухаживали за мной, куда-то возили, подключали аппаратуру, погружали тело в регенеративную ванну и, кажется, я однажды видел рядом с собой Волка, но не был в этом уверен.

Вся неделя промчалась мимо меня в полубреду, между сном и явью.

На восьмой день, я открыл глаза и понял, что нормально соображаю. Пробуждение было резким, но моя голова — ясной.

— Он приходит в себя. Деблокатор подействовал.

Повернувшись на звук, я увидел женщину, стоящую у соседней кровати. В воздухе пахло медициной, но вряд ли мы находились в больнице. Десятки мелочей говорили о том, что это помещение наспех приспособлено для содержания больных.

— Гд…

Блондинка не собиралась давать мне слово:

— Все вопросы потом. Твой напарник знает, что сегодня ты будешь доступен для посещений. Он заполнит пробелы в твоей памяти. Постарайтесь не двигаться, деблокатор не возвращает контроль над телом мгновенно.

Подойдя ближе, она подозвала кого-то вне поля моего зрения и взяла у него маленький фонарик. Через секунду свет ударил в глаза.

— Реакция замечательная. Визуально и по аппаратам всё в норме. Вас что-то беспокоит? Боль в желудке или пищеводе, жжение, тяжесть?

Я мотнул головой:

— Да нет вроде.

После моего ответа усталая женщина, на мой не шибко экспертный взгляд лет тридцати пяти от роду, пощупала мой живот пальцами и ничего не объясняя убежала. А передо мной встал тот, кто ей ассистировал. Молодой парень, не больше тридцати, черноволосый и смуглый.

— Привет! Извините Елену Викторовну, уцелевшего оборудования совсем мало. В регенеративные капсулы постоянная очередь. Её как главного специалиста буквально разрывают на части, очень много раненных и больных.

Пацан потянулся ко мне и чем-то щёлкнув, разблокировал мои руки.

Немедленно растерев непослушные конечности, я спросил:

— Где мы находимся?

Ассистент постепенно отключающий от моей постели какой-то модуль, не стал игнорировать мой вопрос:

— В медицинском секторе. Вас перевезли сюда три дня назад. В тоннелях была большая заваруха. Дырку ведущую на поверхность закрыли, две низинных улицы между транспортным узлом и нашей станцией изолировали. Нам всем очень повезло что вы нас нашли. Подумать страшно, почти четыре тысячи человек ютились совсем рядом с отрядом военных и даже не подозревали об этом.

Четыре тысячи человек? Охо-хо, последнее что я чётко запомнил, как меня вытаскивали с горящего перрона. Неужели я набрёл на целую кучу выживших? Да и слова «дырку на поверхность закрыли» вызывали самое малое — непонимание. Какую такую «дырку»? На ум приходил образ пролома, в который мы с Борзом прыгнули в надежде спастись, но я слабо себе представлял, как его можно закрыть.

Пацан тем временем отключил аппаратуру и покатил модуль на выход скрипя колёсиками подставки. Понимая, что я вот-вот профукаю главный источник информации, я приподнялся и крикнул ему в след:

— Эй! Ты куда? А мне что делать?

Чувствуя слабость во всём теле, я попытался сесть и только тут понял, что в «палате» я не один. На шести кроватях лежали бессознательные люди, точь-в-точь как я пару минут назад. Лишь один, пожилой хлопал большими глазищами на исхудавшем, обтянутом кожей лице.

— Полежите пока. Подождите пока мышечный каркас отойдёт от блокировки.

И был таков.

«Вот гад! Смылся!»

Когда дверь задвижка с шуршанием закрылась, я попробовал было встать, но шипя и матерясь оставил эту попытку. Стоило моим ступням коснуться пола, как по нервам побежала нестерпимая, жгучая боль. Казалось, будто в мои ноги давно не поступала кровь.

Охая и растирая конечности, я кивнул старику:

— Здравствуй отец. Не объяснишь, что тут происходит?

Мужик приподнялся на локтях и пожал плечами:

— У меня с ногами была беда. Кожу пожгло, но спасибо Матери уже нормально. Ребята как-то через нижние уровни пробрались в четвёртую горбольницу. Говорят, от неё ни хрена не осталось, одни руины, но кое-что с заваленных обломками этажей притащить удалось. Тебя как звать?

«Какие ребята? Какая Мать? Ни черта не понятно.»

— По системному Дедом кличут. А тебя?

Старый улыбнулся:

— Меня Тельником обозвали, так и записался в этот «Оазис».

Продолжая растирать ноги, я махнул рукой в сторону стоящих у кроватей аппаратов:

— Так это всё с четвёртой?

Тельник откинулся на подушку и прикрыл глаза как бы говоря «да»:

— Ребята много чего принесли, но для такой оравы всё равно мало. Кого пылью в первые дни припалило, кто потравился, кто надышался всякого. Сейчас время такое — куда ни плюнь, всюду смерть.

Я стрельнул глазами в сторону двери и покусав губы спросил: