Затерянные в Эльдорадо (СИ) - Нарватова Светлана "Упсссс" - Страница 28

Меня передернуло от мысли, что он снова может оказаться рядом.

Ужин никто не отменял. Фрукты – фруктами, а организм требовал полноценной еды, даже несмотря на искреннее сочувствие к девчонке. И, – что самое гадкое, – чувство вины. По сути, именно я своим откровенным вниманием к Келли спровоцировал колумбийца. Возможно, его бы в любом случае накрыло. Но я выступил катализатором. И вина капала, капала на совесть, а совесть пилила, пилила… Хотя теперь уже ничего невозможно было изменить.

Я полез в рюкзак за сменой верха – последнего, между прочим. С этим колумбийцем никакой одежды не напасешься. Зашить рукав было несложно. Можно было и француженку попросить. Но Ферран мог усмотреть в этом ущемление его прав и подсунуть потом девчонке штопать свои вонючие носки, например. Пока я переодевался, Келли натягивала под полог свой замысловатый гамак с вышивкой, пимпочками и разноцветными висюльками. Я предложил помощь, но она буркнула, что спасибо, ей сегодня уже так помогли, что она не знает, как теперь себе распомочь. Забралась в подвесное ложе с подскока, – высоко получилось, – и повернулась к нам спиной.

Вот зря она так. Возможно, девчонка хотела так показать, что видеть нас не желает. Или демонстрировала обиду. Но обтянутая гамаком попа была офигеть какая аппетитная. Если меня так торкает, что же говорить о колумбийце с примитивной цепью управления. Выключатель (точнее, включатель) замкнуло – шлея под хвостом задымилась.

– Келли, я ухожу, – сказал я громко.

Она зашевелилась в сетке и повернулась.

Ферран и американец сидели у костра. Покидать лагерь было боязно. Девчонка забрала свой нож. Но я не был уверен, что она, даже вооруженная, справится с Отавиу. А вот у вооруженного Эндрю шанс был. Поэтому свой охотничий нож я отдал ему. Вместе с ножнами. Чтобы по рассеянности не оставил его на виду.

Додсон невозмутимо поблагодарил и сказал, что действительно, может, у костра пригодится. Будто не понял, что к чему. Или щадил чувства Феррана. Хотя что у него щадить? У него же, кроме чувства голода, других чувств нет.

Я пошел в сторону, противоположную памятной полянке. Нечего травить душу. Склон шел вверх. Кое-где появлялись каменистые обнажения. Возможно, среди них есть солончаки. Тогда мне повезло. Животные любят такие места. Как назло, здесь было полно колючего кустарника. Или это трава такая. Жаль, что я не ботаник. Впереди появился просвет в кронах. Беглый осмотр показал, в чем дело: через пару метров кустарник заканчивался. Заканчивалось всё. Частокол стволов начинался метров через десять-пятнадцать. Мне стало любопытно, что там, и я полез вперед через шипы, стебли и корни. Видимо корни были последним оплотом, на котором держался подмытый почвенный слой. Под моим весом пятачок, выглядевший сверху вполне крепким, просел, и я полетел вниз, в расщелину. Точнее, покатился, наращивая слой грязи на заднице.

Мое торможение было встречено триумфальным визгом. Прямо у меня из-под ног, – вернее, из кустов, в которые я въехал, – вереща спросонья, выскочили две довольно крупные темно-серые свиньи, в холке выше моего колена. С боков взяли старт еще четыре возмущенно похрюкивающие шерстистые хавроньи. Похоже, я поднял их с дневного сна. Из-за спины потянуло вонью, будто по дороге вниз я вляпался в чьи-то экскременты вместе с догнивающим трупом «экскрементатора». Я обернулся, чтобы взглянуть на многострадальную пятую точку, и понял две вещи.

Первое: это было не дерьмо. Позади стоял раздраженный хряк-пекари. Я слышал, что их называют «мускусными свиньями», потому что на спине у них есть вонючие железы. И, признаться, мне было интересно, чем они пахнут. Могу сказать одно: не всегда стоит удовлетворять свое любопытство. Щетина на спине секача стояла дыбом. От вони слезились глаза. Однако пекари смотрел не на меня. И когда я взглянул в ту же сторону, то понял второе: я всё же вляпался!

Пекари смотрел на крупную, под два метра, змею. Светло-коричневый бушмейстер с черными ромбами по спине, метра два длиной, свернулся кольцами и злобно разевал пасть в сторону хряка. Мамочка всегда говорила, что я заслуживаю самого лучшего. Если змея – то самая ядовитая и агрессивная. Бушмейстер, похоже, мирно дремал на камушках, когда я проезжал мимо. Наверное, это меня и спасло.

Я подобрался.

Радовало одно: метилась змея не в меня, а в ни в чём не повинного вонючего хряка.

А между ним и свободой стоял я. Даже не знаю, хорошо это для меня или плохо.

Оказалось, что для меня (и для него) это некритично. Свин подпрыгнул, развернувшись в воздухе на сто восемьдесят градусов, и лягнул змею задними копытами так, что она улетела прямо в подмытый склон, по которому, как по горке, я только что спустился вниз. Кабанчик резво проскакал мимо – догонять своих подружек. А змея бросилась на меня. Что за несправедливость: врагов стало в два раза меньше, а опасности в два раза больше. Я еле разминулся с ее зубами и сбросил с плеча ружье. Для биты недешево, но жизнь дороже. Я отбил гадину прикладом, а потом даже сумел выстрелить. И несмотря на то, что руки у меня тряслись, мне удалось ее подстрелить с первого раза.

В лагерь я возвращался по своим следам. За мной тащился труп бушмейстера, пристегнутый к ремню. Может, не самое деликатесное блюдо, но есть можно.

Когда я вернулся, Эндрю и Отавиу всё так же сидели у костра, а Келли лежала в гамаке. При виде меня она села.

– Только не говори, что тебя тоже… – она «в ужасе» закрыла рот.

Если язвит, значит живая.

– Тебе родители не говорили, что на тебе одежда горит, – ворчливо добавила она, спрыгивая с гамака. – Давай футболку зашью, в которой…

Она замолчала, отводя глаза.

– Келли, прости, – неожиданно заговорил Отавиу. – Что-то меня действительно понесло не туда…

С языка рвался едкий вопрос, где они с Эндрю закопали труп настоящего Феррана, но спокойный и твердый взгляд американца заставил меня промолчать.

Я подошел ближе к костру.

– Брайан, на тебя напало стадо скунсов? – скорчил брезгливую гримасу колумбиец, поворачиваясь ко мне и разбивая на осколки неловкий момент.

– Нет, это пекари, – признался я.

– Что ж ты у них хлебушка не попросил? – улыбнулся американец.

– Они со мной змеёй поделились!

Я похвастался добычей, взявшись за её шею. Мертвый бушмейстер клацнул огромными зубами, а по мощному телу прошла судорога⁶³. От неожиданности я выронил змею на землю. Испуганный колумбиец отскочил от костра с резвостью пекари. Американец сидел на месте, оцепенев. Еще раз дернувшись, тварь утихла. А если бы она по дороге проявила наклонности зомби и цапнула меня за бочок? Колени ослабели, и я присел к костру.

– Ты ее что, ж-живую п-припер?! – заикаясь и выкатив глаза, завопил Ферран.

– Дохлая была, – неуверенно ответил я и жестом попросил у Эндрю свой нож.

Тот протянул. Тоже не очень твердой рукой. Я стал отпиливать гадине голову, нож скользнул по твердой шкуре⁶⁴ и тело свернулось кольцами под моей рукой. Через несколько минут мне удалось отделить туловище от мозгов, и я бросил голову в костер. Исправился Отавиу или нет, а змеиный яд потенциальному противнику (и возможному отравителю, эта гипотеза пока не опровергнута) я оставлять не собирался.

– Фу-у! – сморщилась подошедшая блондинка.

То ли от подхваченного мной амбре пекари, то ли от вони трескавшейся в огне змеиной кожи. Теперь-то, когда ядовитые зубы плавились в огне, можно и подойти. Хотя особого испуга Келли не выказала. Будто ожидала от твари такой подляны.

– Я думала, у нас Эндрю – ходячая неприятность. Но ты сегодня побил все рекорды, – говорила девчонка, будто собиралась вручить мне лавровый венок победителя. – И в речке искупался, и на скунсов наткнулся, и бушмейстер посмертно чуть тебя не укусил, – перечисляла она, в очередной раз выдавая глубокие познания о мире колумбийской сельвы, которые сложно нечаянно подцепить из роликов на ютубе. Название змеи я не произносил, кстати.