Сэр Невпопад из Ниоткуда - Дэвид Питер - Страница 77

• Предыдущая
• 77/156
• Следующая

Что же до меня, то я плевать хотел на все веления судьбы, на то, соответствуют ли им мои поступки. У меня в мыслях было только одно: с самого рождения я был обделён всем тем, чего у прочих имелось в избытке. Боже, как я жаждал, алкал обрести хоть что-нибудь, что уравнивало бы меня с другими, ставило бы на одну ступень с большинством. Мне всегда хотелось вырваться из тесных пут безотрадной повседневности, которые меня душили – сперва в трактире Строкера, потом в крепости. Теперь же сама судьба решила обозначить границы, за которые я не должен был и носа высовывать, указать мне моё место. Согласно её планам, я весь свой век принуждён был оставаться Невпопадом из Ниоткуда. Короче, полным ничтожеством.

А тем временем наш несравненный Тэсит готовился сделать решающий шаг к славе и почестям, которые судьбе было угодно ему преподнести.

По-моему, расклад был чудовищно, просто вопиюще несправедлив. Я вовсе не склонён был признать Тэсита лучше, достойнее меня. Для меня он был просто человеком, в избытке наделённым всем тем, чего мне отчаянно недоставало, о чём я мог только мечтать. Он сам, кстати, вскользь об этом упомянул в своей дурацкой балладе. И теперь в душе моей поселилась надежда, что, умыкнув феникса, этот символ величия и славы, который судьба предназначала Тэситу, я стану другим, выпрыгну из шкуры изгоя и неудачника, сделаюсь хозяином собственной жизни, и она из пустой, скудной и никчёмной превратится в достойную, изобильную и успешную.

Если мне удастся занять место Тэсита в этой «истории из будущего»... то я превращусь в героя!

Вот так! Всё очень даже просто. Я помешаю осуществлению планов, которые составила сама судьба, я посмеюсь над автором и перепишу за него конец повествования! Я всё поставлю с ног на голову! Вверх тормашками! Не желаю я быть Невпопадом, лишь по чистой случайности угодившим на страницы, третьестепенным персонажем, которого после одного-двух выходов драматург взашей гонит со сцены. Я сам поведу рассказ. И не куда-нибудь, а именно в том направлении, которое сам выберу.

Вот каков был мой план, осуществление которого на данном этапе зависело от того, сумею ли я обуздать строптивую птицу.

Феникс будто в ответ на мои мысли вновь попытался меня сбросить, но я крепко держался за посох, сдавливающий его шею, и бедняга этим рывком лишь причинил себе боль. Он парил в воздухе, то и дело меняя направление, нырял вниз и поднимался вверх, и всё это без какой-либо цели, ну, разве что от меня избавиться. Вообще же похоже было, что он просто наслаждается первым в жизни полётом.

Я отдавал себе отчёт в том, насколько высока ставка, знал, что в столь решительный для меня момент я должен цепко ухватиться за бразды судьбы и пришпорить её, пусть скачет галопом, куда мне будет угодно. Но, не будучи настоящим героем, в качестве самозванца я просто не представлял себе, каким должен быть мой следующий шаг. Я присвоил себе роль, которую не удосужился не то что выучить, но даже прочитать, вот в чём была загвоздка. Тэсит, тот, поди, вытвердил всё назубок, каждое словечко, каждый жест.

Несколько мучительных секунд я провёл в состоянии, близком к панике. Мне даже стало казаться, что я напрасно занял чужое место, что ничего хорошего для меня из этого не выйдет. Словом, совсем было пал духом.

Феникс, возможно почувствовав мою неуверенность, с пронзительным криком, от которого мне уши заложило, нырнул вниз. От неожиданности я тоже дико заверещал, совсем по-девчоночьи, но никто этого, к счастью, не слыхал: птица, голос которой был куда громче моего, всё ещё орала, когда я замолчал, устыдившись своей трусости.

Тэситу, как пить дать, понравился бы этот сумасшедший полёт. Он насладился бы обществом птицы, которую мало кому из смертных довелось видеть, своей властью над ней, её покорностью. Что же до меня, то я с трудом удерживал в желудке свой скудный завтрак, так мне было тошно. Ни о каком наслаждении путешествием по воздуху, разумеется, и речи быть не могло. Еле живой от страха, я только о том и помышлял, как бы заставить проклятую птицу слушаться узды, то есть моего посоха. Иначе она рано или поздно всё же стряхнёт меня, полуживого от усталости, со своей спины.

Я бросил осторожный взгляд на далёкую землю и вдруг заметил стаю гарпов.

Феникс тоже их увидал: он склонил голову набок и стал с любопытством наблюдать за странными созданиями. Гарпы передвигались по деревьям у самых вершин, перелетая на своих небольших и слабых крыльях от одной ветки к другой и отталкиваясь от них руками, что придавало им дополнительную скорость. Я напряг зрение и не без труда разглядел полускрытую листвой Энтипи. В сравнении с карликами гарпами принцесса выглядела просто великаншей. Она ни на секунду не прекращала борьбу. Её тонкое тело отчаянно извивалось в руках четырёх уродцев, каждый из которых крепко её держал за руку или за ногу.

«Вот ведь молодчина! – подумал я. – Не желает сдаваться до последнего. Мне бы такую отвагу...»

И тут я понял, что за героический поступок мне следовало бы попытаться совершить для начала: спасти принцессу. Наверняка именно это в первую очередь и собирался предпринять Тэсит. А ведь у него на уме могло быть только то, что угодно судьбе, чему она благоволит. Значит, этому суждено свершиться. События, заранее предопределённые, просто не могут не произойти. И коли уж я присвоил себе роль героя, придётся мне её играть и... нести за всё ответственность.

В теории всё выходило складно. На практике же я просто обмирал от страха при мысли о новой встрече с гарпами. Вымолив у них пощаду, я почитал себя бесконечно счастливым. В другой раз мне могло повезти гораздо меньше.

Но у моего феникса было на этот счёт иное мнение. Напомню, он ведь был новорождённым существом, а младенцы, как вам известно, до ужаса прожорливы. Согласно бытовавшему мнению, на людей фениксы никогда ещё не нападали. Зато всякие пернатые, летающие существа меньшего, чем они сами, размера являлись довольно значительной составляющей их меню.

Таким образом, приметив у верхушек деревьев стаю карликов гарпов, мой феникс не иначе как решил впервые в жизни поохотиться ради пропитания. Не знаю, помнил ли он о том, что я находился у него на спине. Но даже если и помнил, в любом случае я мало что для него значил. В общем, не долго думая он сложил крылья и спикировал прямёхонько на гарпов, которые всё ещё не чаяли над собой беды.

Айлерон, как и подобало вожаку, двигался впереди остальных. Он-то первым и увидел феникса. Повинуясь охотничьему инстинкту, оголодавший младенец мчался вниз в глубоком молчании, чтобы не спугнуть свой обед. Айлерон не иначе как нутром почувствовал опасность и задрал вверх уродливую голову, увенчанную короной. Увидев феникса с растопыренными когтями, падавшего на него сверху со скоростью пушечного ядра, гарп издал тревожный вопль, чтобы предупредить подданных об опасности. Феникс же, поняв, что дичь насторожилась, заверещал так пронзительно, что у меня от ужаса дыбом встали волосы, а ладони едва сами собой не разжались. Вероятно, посредством таких вот боевых кличей эти гигантские птицы пригвождают свои жертвы к месту.

Именно так всё и получилось: несколько ублюдков гарпов задрали вверх головы и, услыхав оглушительный крик феникса, буквально окаменели от неожиданности и ужаса. Их круглые красные глаза едва не вывалились из орбит. Мы приблизились к ним уже настолько, что мне это было хорошо видно.

– Стре-е-е-е-е-е-е-лы! – скомандовал Айлерон, и некоторые из гарпов, хотя далеко не все, стряхнув с себя оцепенение, подчинились приказу. Но пока они вынимали стрелы из колчанов и натягивали луки, феникс снизился к самым верхушкам деревьев и, паря на могучих крыльях, разорвал всех стрелков на части острыми когтями с такой же восхитительной лёгкостью, с какой нож кромсает сырную голову.

Энтипи принялась с удвоенной энергией отбиваться от своих похитителей. Те замерли в растерянности, поначалу не в силах понять, что им теперь делать и куда смотреть. Но видя, как двое или трое их товарищей в считанные секунды оказались мертвы, как другие вынимали стрелы из колчанов, чтобы обороняться от чудовищной птицы, они быстро приняли решение: бросили принцессу и пустились наутёк. Принцесса, оставшись без какой-либо опоры, камнем полетела вниз. Но полёт её был, к счастью, совсем недолгим и закончился благополучно: густые ветви средней части дерева, спружинив, приняли на себя её тело. Она попыталась, извернувшись, ухватиться за ветки, чтобы слезть на землю, но только платье себе изорвала. Дерево крепко держало её в своих объятиях и не собиралось выпускать. Энтипи взвыла от досады, сообщив всем, кто мог её слышать, что они вскорости пожалеют о том дне, когда появились на свет.

• Предыдущая
• 77/156
• Следующая