Лекарь 6 (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 37

Тем более, мое описание совпадет с описанием преступника, цинично и дерзко поглумившегося над экипажем патрульного уазика, которого и так незаметно разыскивают в городе, без большой огласки. Они меня точно узнают, если увидят на очной ставке.

Скрывшись из больницы, если это удастся, ведь сложного нет ничего в бегстве из обычного стационара, мы можем отсидеться где-то в укромном месте, в городе или рядом с ним, наверняка, у моих компаньонов не один такой дом имеется, где можно пожить какое-то время. Потом можно будет и дальше работать с пациентами, поставляемыми мафией из Они, более осторожно и не так заметно, как получилось в бане и больнице.

Сейчас у меня на руках есть советский паспорт, я тщательно выучил его номер и все, что относится к бывшему владельцу, дату рождения и прописку. Сейчас в нем стоит качественно подделанный штамп о выписке с места последней регистрации и я, в принципе, могу уехать с ним, без особых проблем переезжать с места на место, ведь в Советском Союзе нельзя проживать без регистрации больше семи суток на одном месте. Вот такие жесткие законы, по трое суток на прописку и выписку выделяется и семь, чтобы найти место работы с пропиской. В гостиницу устроиться — паспорт вполне пойдет, как и поможет пройдет проверку на улице обычными милиционерами из патруля.

Но, есть и проблема, без своего человека в паспортном столе, нет никакой уверенности, что подделка документа не вскроется, рано или поздно, поэтому его необходимо поменять на новый, так, чтобы сообщение о замене паспорта не отправилось по прежнему месту регистрации жительства гражданина Посмыгаева.

Что он теперь — Автанадзе и только что женился.

Завтра у меня регистрация брака, я буду привязан к местному паспортному столу хлопотами по замене основного документа советского гражданина, стоит подумать, что лучше отложить — регистрацию брака, что почти невозможно и ведет в тупик все мои старания по легализации или излечение сына Тамары, все-таки с определенным риском для ребенка.

Однозначно, придется отложить исцеление сына Тамары, поэтому я отхожу посовещаться с Сашей, и мы приходим к решению не торопиться с привозом сюда, на машине скорой помощи, сына Тамары. Лучше оформить его заезд в наш стационар через пару недель.

Или мы сами можем приехать в Тбилиси через такое же время, если мать обеспечит такую же доступность попадания меня в реанимационное отделение, как в нашей больнице?

Главное, чтобы с нами находился один доверенный врач, который никому не расскажет о произошедшем у него, на глазах, чуде, что крайне маловероятно. Да, вообще, без шансов, поэтому хватит нам и одного такого местного врача, успевшего проболтаться, не смотря на все серьезные предупреждения.

Нет, только в Кутаиси и когда мы ей позвоним, две-три недели, от сегодняшнего дня, чтобы я более конкретно смог настроиться на лечение. Такое решение я огласил Тамаре и не стал слушать от нее никаких возражений, криков о том, что она никуда не уйдет из дома и прочую чушь.

— Или вы слушаете меня, или делайте, что хотите! — подвел я итог нашей беседе. Иногда надо быть очень жестким, хотя и женщину можно понять, речь идет о жизни ее сына.

— Я вам обещаю, что возьму вашего сына на лечение и посещу его в нашем стационаре, когда будет работать ваш знакомый врач. Если он сможет обеспечить отсутствие всех остальных сотрудников, только ваш сын, вы, врач и я, больше никого.

— Время уже позднее, я собираюсь ложиться спать. Вам есть куда поехать на ночлег? — кажется, последний вопрос оказался явно лишним, потому что, Тамара отказалась покидать дом, на ночь глядя, она останется, чтобы еще лучше убедить меня в том, что я обязан помочь ей и ее сыну.

Прозвучала эта фраза довольно двусмысленно, но я не успел спросить, что это значит, как женщина спросила, где здесь ванная комната и, получив ответ, попросила Сашу помочь ей, принести чемодан из Волги.

Когда они вернулись с Сашей, нагруженным увесистым чемоданом из натуральной кожи светло-коричневого цвета, Тамара ушла в ванную. А Саша мне шепнул, что номера на машине самые-самые блатные, теперь он в этом уверен. Может, это и блеф, со стороны Тамары, просто взяла на время чужую машину, только это особо ничего не меняет.

Куда ее отправить спать?

Может, я лягу на диванчик, стоящий в кухне, не очень удобный для того, чтобы провести на нем целую ночь, или, ей оставить Сашину кровать, а мы поместимся на большой в моей комнате.

Немного стремно двум мужикам спать на одной кровати, только, куда деваться?

Ладно, хоть одеяло у каждого свое будет.

Но, все эти прикидки оказались бесполезными, жизнь все решила по-другому.

Выйдя из ванной комнаты, в красивом халате, Тамара взяла меня за рукав и подтолкнула в сторону спальни, сказав:

— Пойдем, — и обратилась к Саше, пожелав ему спокойной ночи, отчего у приятеля реально вылезли из орбит глаза.

Да, материнский долг у некоторых, сильно экзальтированных женщин, принимает странные формы, но я бы жаловаться не стал. Почти полночи чувствовал себя падишахом, выбравшим из своего тысячного гарема одну из девушек, на которую уже пару лет не падал взгляд правителя. С такой страстью и вожделением выполнялись мои незримые желания, что к середине ночи я уже крупно задолжал прекрасной Тамаре, прекрасной во всем. И проспал завтрак, не расслышав, как женщина поднялась, собралась и, выпив на кухне пару чашек кофе с Сашей, взяв еще с него обязательство присмотреть, чтобы со мной ничего не случилось, села в машину и уехала.

Разбудил меня именно Саша, заскочивший посмотреть, жив ли я, вообще.

Но, сначала, перед тем, как улечься в кровать, Тамара попросила показать ей что-нибудь из того, что я могу сделать, помимо лечения и я, недолго думая, задвинул штору на окне одним из своих умений.

Этого оказалось достаточно, чтобы снять все вопросы и выказывать только желания.

Потом мы неслись в поселковый совет, костюм я надевал в машине, с галстуком мне помог приятель, после чего он скользнул к моей невесте, Манане Давидовне и обоим свидетелям, ждавшим нас перед зданием совета, где и выдал всем оговоренную денежку.

Процедура в совете оказалась гораздо короче обычной, которая занимала немало времени в ЗАГС, не такая торжественная и даже, без марша Мендельсона. Просто, зачитали наши паспорта, потом данные свидетелей, спросили у всех согласия, кольца не надевали из-за отсутствия оных и потом огласили приговор молодой семье.

Молодая, кстати, была не молода, крепкая и коренастая женщина, с усиками над верхней губой, стояла с серьезно недовольным видом и, наверно думала, что маловато денег взяла за такой позор. Зато я был очень доволен, что все катится по накатанной, горячо расцеловал невесту, несмотря на ее ощутимое сопротивление.

И, подождав пятнадцать минут, пока оформили свидетельство о браке двух молодых сердец, мы рванули в соседний городок, где имелся отдел милиции с паспортным столом и коррумпированным сотрудником, точнее, сотрудницей, которая за четыре тысячи деревянных рублей взялась не присматриваться к моему паспорту. Приняла мои документы, вместе со свидетельством о браке и получила подпись от невесты, что та не против моей прописки в ее большом доме. Больше ничего не потребовалось, кроме уже уплаченной госпошлины за замену моего паспорта в связи с изменением фамилии жениха. Военный билет тоже не потребовался, по причине достижения брачующимся возраста выше двадцати восьми лет. А так бы точно попросили, без определенной подготовки.

— Приходите через неделю за новым паспортом, мужчина, — оповестила меня сотрудница паспортного стола и выдала мне бумажку о том, что паспорт сдан в соответствующий орган государства.

Мы распрощались с невестой, которая, зажав в кулаке полученные купюры, стремительно направилась по магазинам городка и больше я ее не видел. Никогда.

Для расторжения брака, ввиду отсутствия совместно нажитых детей, ее согласие мне не требуется, выписаться я смогу и сам, получив заверенное приглашение на работу и проживание в одном из общежитий на ведомственной жилплощади.