Лекарь 6 (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 20

Хозяйка встречает меня за дверью, я здороваюсь и машу рукой парню-таксисту, который тоже прощается и уходит. Женщина взрослая, стоит с внуком, и я приветливо спрашиваю:

— Добрый вечер, покажете мне комнату?

— Проходите, — говорит она, открывает дверь и шагает за мной следом в небольшую комнату на первом этаже. Все нормально, есть кровать и стол со стулом.

— Можно помыться где-нибудь?

— Да, в ванной комнате, я подогрею воду, включу газ. Полотенце в комнате.

— Отлично, мне больше ничего и не надо, — говорю я и остаюсь в комнате.

Вскоре, помывшись, я засыпаю после труднейшего дня, забыв даже о том, что почти ничего не ел весь день.

Просыпаюсь поздно, устал вчера неимоверно, уже когда хозяйка стучит в дверь и понимаю, что надо бы мне купить часы наручные и, может, еще будильник электронный для нормальной и привычной жизни. Умение просыпаться по желанию и в Черноземье осталось моим слабым местом, в отличии от абсолютно всех знакомых.

— Завтрак! — зовет меня женщина и я быстро поднимаюсь, чищу зубы зубной пастой и уже от одного этого кайфую. Как мне не хватало этого ритуала в средневековье, пусть я и соорудил что-то похожее на зубную щетку и пользовался специальной пенящейся глиной. Только все эти потуги не тянули на полноценную чистку зубов, сейчас я вижу это наглядно, когда паста и достаточно неуклюжая щетка из глубокого СССР кладут на лопатки все мои старания в Черноземье. Одна белая пена, просачивающаяся между губами, радует меня несказанно.

Чтобы почувствовать всю прелесть цивилизации — многого не требуется, просто умывальник с холодной и теплой водой, которая течет безо всякого волшебства. Или полтора года в местах, где такое никому и не снилось.

Я уже молчу про теплый туалет с унитазом и, пусть плохенькой, но все же — туалетной бумагой.

Смотрю на свое лицо в зеркале и при неярком свете наглядно вижу, что почти белая кожа на месте бороды очень разительно контрастирует с дочерна загорелыми участками открытой кожи, особенно со лбом, носом и щеками. Это очень заметно даже в ванной, которая освещается слабой лампочкой, ватт на сорок или даже двадцать пять. Бродить по улицам, пока кожа не загорит хоть немного, мне строго противопоказано, это я понимаю отчетливо и теперь жалею, что не сбрил бороду еще по дороге в Храм.

Если меня будут искать наши органы правопорядка, то, по таким приметам найдут довольно быстро. Раздадут фотопортреты ппсникам, пострадавших от меня милиционеров выставят около вокзалов, несмотря на сотрясения мозга. Скажут, захватили вас в заложники, оружие забрали, пусть и на время — теперь искупайте свою вину перед страной и, главное, начальством, которое поставили в неудобное положение своей бестолковостью и отсутствием классовой бдительности.

Интересно, отправят запрос в Армению насчет опасного убийцы?

Это, если, вопрос будут решать официально, тогда шансов у меня не так много избежать разоблачения. Только я надеюсь, что о захвате экипажа патрульной милиции, использовании против сотрудников их же именного табельного оружия — такие новости не уйдут дальше милицейских кабинетов непосредственных начальников и искать меня будут так, между делом, и через пару недель хорошо подзабудут о таком происшествии. Всегда есть чем заняться МВД и помимо неофициальных розысков.

Только ходить по улицам и посещать рынки, чтобы поменять свою одежду мне пока не стоит, возле рынков тоже будут ждать. Так у меня есть неприметные брюки и рубашка, приметный свитер пока лучше не одевать, как и мокасины, да и рюкзак не светить. Милиционеры могут оказаться очень глазастыми и хорошо запомнить мои приметы и уж точно — одежду и странную обувь.

В окно комнаты виден фруктовый сад с цветущими деревьями, не всеми, конечно, очень красивое зрелище. Вчера вечером я успел заметить, что этот дом самый крайний, за ним какая-то высокая скала и у меня ощущение, что мы ехали вчера вверх, в гору.

Хорошо бы осмотреть участок, может, мне стоит тут остановиться на время, отдохнуть, дать загореть лицу и заняться изучением оставшихся на конспектах умений. Нет особого смысла менять жилье и светиться, если вчера прошло все так удачно и здесь можно остаться на продолжительный срок.

Я вошел в кухню и поприветствовал всех присутствующих:

— Доброе утро. Как настроение?

Присутствовали пока хозяйка, пожилая женщина сорока пяти — пятидесяти лет и ее внук, которого я видел вчера, пацаненок лет пяти, с блестящими черными глазами, очень подвижный и веселый, по-видимому. Они были не так приветливы, как я, хозяйка поздоровалась довольно сдержано и сразу выставила причитающийся мне завтрак — овечий сыр, кашу и местный хлеб, чай в чайнике и варенье двух видов — персиковое и мандариновое.

Я с удовольствием принялся за свой первый завтрак в новом мире и отметил, что хлеб, сыр и варенье, местные продукты — все на твердую пятерку, чай такой — немного дубовый, корой и деревом отдает, каша — обычная геркулесовая, но вкусная. Мальчик с интересом разглядывал меня, так что, по-видимому, его бабушка сделала ему замечание на грузинском языке, чтобы он не приставал к гостю. Паренек насупился, но продолжал исподтишка бросать на меня взгляды, на что я скорчил ему морду и рассмешил мальчика.

— Вы до скольки хотите остаться? — спросила меня хозяйка, погладив внука по голове и давая ему знак успокоиться.

— Как вас зовут? — спросил я, обдумывая свой план по уходу в тень.

— Софико меня зовут, — ответила хозяйка.

— А внука?

— Ипполит.

— Хорошо, а меня Олег, — сказал я, не подумав скрыть свое настоящее имя, но потом понял, что скоро мое имя будет то, которое в чьем-то паспорте попадется.

Софико смотрит на меня вопросительно, что я хочу сказать ей.

— Да, у меня вопрос такой? Можно у вас остаться на большее время? Хотя бы на неделю?

Женщина замялась и не знает, что ответить, как я вижу. Надо дать ей время и закинуть наживку повкуснее.

— Вы не спешите и подумайте, — говорю я, — А пока покажите свой дом и сад, если сразу не отвергаете мое предложение.

Софико откладывает посуду в раковину, вытирает руки подолом передника и ведет меня сначала в зал, где стоит небольшой черно-белый телевизор, потом во двор и я понимаю, что лучше найти место мне будет трудно. Дом с участком находятся на самом верху склона, упирающегося в скалу, немного обросшую кустами и деревьями, я сразу замечаю несколько вариантов отхода из дома именно по этой скале. С одной стороны, довольно крутой каменистый склон, упирающийся в частные дома внизу, с другой — неширокая дорога, через которую тянутся тоже дома до самого конца улицы. Участок густо засажен плодовыми деревьями и только около скалы имеется небольшая прогалина, где я могу принимать солнечные ванны, не боясь, что меня кто-то может увидеть.

Для укрытия — это просто шикарное место. Если перевалить через скалу, наверняка там можно спуститься, хоть бы и с помощью веревки. Я пока не знаю, что за ней находится, но о веревке можно позаботиться. Опять же — можно спуститься вниз, с холма, по нужде или скрыться, перемахнув через соседские дома. Народа тут проживает не так много и я смогу ставить сторожок, на случай ночной попытки схватить меня, если органы все же выследят мое местоположение.

Видно, что хозяйка заинтересовалась моим предложением, только надо ответить на ее вопросы, которые она сразу и задает:

— Вы понимаете, Олег, если вы будете ходить каждый день сюда из города, то, соседи быстро заинтересуются и может прийти участковый с проверкой. Я нечасто принимаю гостей, хотя деньги очень нужны мне и моим внукам.

Понятно, соседи не дремлют, время такое, что жить без регистрации — дело наказуемое, но у меня есть, чем успокоить женщину:

— Я пока неделю не собираюсь никуда выходить и, если смогу обедать и ужинать с вами, то готов платить за день проживания пять рублей. А потом я что-нибудь придумаю, чтобы соседи не волновались по моему поводу. Они не будут меня видеть, я начну вызывать машину каждый раз, ведь у вас есть телефон.