Сэр Невпопад и Золотой Город - Дэвид Питер - Страница 89

• Предыдущая
• 89/95
• Следующая

На миг, который можно было бы выточить из огромного ледника текучего времени, все стояли застыв. Никто не знал, что в новых обстоятельствах делать. И впрямь, как все это объяснить? Как сказать, что таинственная, непостижимая душа богини колдунов Гекаты в предсмертной агонии была затянута в алмаз, обладающий такой немыслимой мощью, что его прозвали Глазом Смотрящего, под смотрящими подразумевая богов. И что невероятная сила ее души стала последней каплей, которая позволила теням умерших каменных троллей, запертым во мне, воспользоваться алмазом и заявить о себе в моем теле?

— Бегите, — прошептал Охлад собравшимся, и, кажется, это было самое подходящее решение.

По толпе прокатилась волна ужаса, никто не захотел биться с существами, которые появились вдруг из осколков разбитого камня. Люди поняли, что это злое волшебство или его плоды, и никто не хотел с ним связываться. Тени камнегрызов, принявшие форму Невпопада, однако, хотели захватить солдат, окружавших их. В этих людях они увидели потомков безжалостных чудовищ, когда-то лишивших их будущего. А если мои солдаты никакого отношения к смерти камнегрызов не имели, так это ничего не меняло. Камнегрызы жаждали мести, солдаты подвернулись им под руку, сила Гекаты помогала теням, и все призывы бежать уже не могли никому помочь.

Стоя там и не в силах пошевелиться от страха, я раздумывал, могут ли тени издавать какие-нибудь звуки Ответом стал крик «йа-а!» — собравшиеся здесь тени камнегрызов из Ба'да'бума выразили свои кровожадные намерения и тут же кинулись во все стороны, начав нападение.

Мои солдаты пытались бежать. Это их не спасло. В один миг на них навалились существа с внешностью, как у меня, и солдаты отбивались от них руками и ногами без всякого успеха. А мои призрачные двойники пронзали своих жертв призрачными клинками, и каждый удар оказывался настоящим и нес смерть.

Еще мне стало понятно, что эти… создания… питались тем гневом, который я испытывал в настоящую минуту. Пока прочие тени бились с солдатами, четыре взялись за Кабаньего Клыка. Неприязнь, которую я испытывал к нему со времени его первой жестокой выходки, наверное, всегда существовала в моей душе, хоть я и гасил ее. Сейчас нее она освободилась. Четыре «меня», окружив Кабаньего Клыка, похватали его за руки и за ноги. Он понял, что сейчас произойдет, и то выкрикивал проклятия, то молил оставить ему его презренную жизнь. И то и другое имело одинаковый успех — то есть никакого. Немного помедлив — похоже, только для того, чтобы послушать, что он еще скажет, и посмеяться над этим, а вовсе не из интереса к жалобам, — четыре тени, похожие на меня, прянули в четыре стороны. Они добились самого быстрого и кровавого результата из всех возможных.

Наступил полнейший хаос, чего теням и надо было. Удивительно, как быстро все может меняться — только что я был в центре внимания, и вот уже обо мне все позабыли.

А солдаты бились с тенями. Солдат было больше чем моих черных двойников, но, кажется, это было не важно. Вспомните, сколько врагов я мог убить в одиночку, когда меня одолевал боевой пыл. Но и это нельзя было сравнить с тем, как тени нападали на воинов, рубя направо и налево в своей неутолимой жажде мести. Ими двигало нежелание смириться с тем, что весь их народ погиб, а также моя глубокая ненависть к людям в целом и жуткая мощь, которая принадлежала Гекате. Это была могучая комбинация… опасная для любого.

На миг в гуще схватки я увидел Меандра. Он как-то ухитрился развязать себе руки, хотя они были связаны у него за спиной. Я заподозрил, что он в любой момент мог просто разорвать свои путы. Меандр со своим обычным отстраненным видом оказался в самом центре боя, куда забрался, похоже, только чтобы посмотреть, чем все это кончится. Кажется, он от души забавлялся, потому что, раздобыв меч, размахивал им в разные стороны, отбиваясь от теней. Это не оказывало на них никакого действия. Однако любопытнее всего было то, что, несмотря на кажущуюся безвредность его ударов, тени не стремились убить Меандра. Несколько собрались возле него, делали ложные выпады, но не развивали атаку. Я не знал, чем это объяснить.

Но решил об этом не размышлять, потому что главной моей задачей было выбраться из этого хаоса. Нечего было и надеяться, что тени меня пощадят. Я, наверное, должен стать их главной мишенью. Я был зол на людей, принесших мне клятву верности, но точно так же я был зол и на себя самого за то, что позволил им творить все кровавые деяния. И этот гнев на себя, конечно, может навлечь на меня беду от рук — или мечей — призраков, так на меня похожих.

Главное — не бежать в панике. Именно это и делали все вокруг, и ничего хорошего из такого бегства не выходило. Двор был залит кровью, и мои тени вовсю предавались веселью бойни.

Я убрал меч в ножны и теперь, крепко держа посох и прижимаясь спиной к стене, начал продвигаться к выходу со двора. Я знал, что надо пробраться в конюшню, взять лошадь и убираться отсюда поскорее. Я очень жалел, что прекрасная Энтипи погибла, потому что не представлял лошади лучшей, чем она. Но вряд ли я мог себе позволить быть сейчас привередливым — если доберусь до конюшни, возьму такую, какая будет.

Охлад пытался собрать войска, размахивая мечом над головой и призывая солдат к себе. Но по его голосу было понятно — он напуган, и тени потянулись к нему, словно к маяку, излучавшему тьму.

Я почти добрался до дальних ворот, как вдруг остановился. Путь мне заслонила одна из моих теней. Она смотрела прямо на меня, и ее глаза горели темным пламенем, источавшим не тепло, а холод. Ноги подо мной подогнулись, меня всего охватил страх. Тень ухмыльнулась от одного несуществующего уха до другого и шагнула ко мне.

— Нет… пожалуйста, нет… — дрожащим голосом произнес я и попятился бы, если б смог заставить свое тело повиноваться.

Тут раздался боевой крик, и тень посмотрела вверх — на нее пикировал Мордант.

Тень шарахнулась, растерянно и агрессивно взмахнув мечом, но не задела стремительно нападавшего хролика. Я понял: хролик отвлекает черного призрака — и не медля воспользовался случаем. Я поспешно выбрался за ворота, пока тень, совершенно позабыв обо мне, пыталась перехватить метавшегося молнией Морданта и ни разу в этом не преуспела.

Хромая к конюшне со всей скоростью, какую позволяла моя правая нога, я слышал за спиной крики раненых и умирающих. Я подумал о том, сколько раз я слышал эти звуки в других городах и никогда не обращал ни них особого внимания. В конце концов, это были лишь жертвы войны, так ведь? Странно, но, слыша предсмертные крики моих солдат, тех людей, которые еще совсем недавно были мне абсолютно верны… я переживал даже меньше, чем раньше, когда слышал крики наших жертв.

Лошади в конюшне сходили с ума от страха, рвались с привязи, чувствуя, что смерть несется к ним на черных вороновых крыльях, и не могли убежать от нее. Если бы они не были привязаны, то легко бы вышибли стены в своих безумных попытках вырваться. Я выбрал ту, которую запомнил по своему походу в погоне за Беликозом. Действуя, как мог, поспешно, хотя руки у меня тряслись, я взнуздал пятившуюся от меня лошадь. Перебросив поводья ей через голову, я не стал трудиться прилаживать седло, а вскарабкался на спину лошади, в чем, конечно, полностью отсутствовало любое изящество, зато это было очень даже практично. Снова ради удобства я разобрал посох, засунул половинки за пояс и вытащил меч. Затем перерезал привязь, и могучее животное, не тратя времени попусту, кинулось прочь из конюшни, не меньше меня стремясь покинуть опасное место. Остальные лошади ржали, а должен вам сказать, что я всегда любил лошадей больше, чем представителей породы двуногих, и судьба первых беспокоила меня куда как сильнее судьбы последних.

Я натянул поводья, развернул лошадь и быстрыми движениями перерубил все привязи, которые удерживали лошадей. Сначала моя лошадь сопротивлялась, ей хотелось одного: поскорее бежать прочь от смерти, но, похоже, скоро она поняла суть моих действий, после того как я освободил первую пару ее товарок. Тогда лошадь перестала сопротивляться, и через несколько минут свободны были все.

• Предыдущая
• 89/95
• Следующая