Сэр Невпопад и Золотой Город - Дэвид Питер - Страница 80

• Предыдущая
• 80/95
• Следующая

— Ты выбрал неверную дорогу.

— Но… но я выбрал ее… ради тебя…

Ее покрытое кровью лицо сделалось жестче, а Шейри за ее спиной вытаращила глаза и покачала головой.

— Не впутывай меня, — сказала матушка. — Ты сделал это ради кого угодно, только не меня…

— Меандр! — в отчаянии сказал я. — Король Меандр! Когда я узнал о его возвращении, я понял, что мне надо поймать его, убить… ради тебя!

Матушка изобразила насмешливый восторг.

— Ради меня? Правда? А как его смерть может вернуть меня?

Я помолчал.

— Нет… не сможет… но ты могла бы покоиться в мире…

— Я и так покоюсь, Невпопад, и не важно, жив он или умер. Для меня не важно. Это важно для тебя.

— Но… но он хотя бы больше никому не навредит… ведь… ведь он убил тебя… Правда? Ведь правда?

Солнце почти скрылось. Лицо Маделайн надо мной стало таять; она печально качала головой.

А потом — медленно, выразительно… она мне подмигнула.

Я закричал:

— Правда? Мама! Подожди! Не уходи…

— … Уходи!

Я вдруг сел, а Мордант испустил испуганный крик. Он смотрел на меня своими мерцающими глазами, но мое внезапное движение его испугало, и он закричал.

Я неловко повернулся, и стороннему наблюдателю могло бы показаться, что это забавно и нелепо. Вокруг меня было темно, и мне даже показалось, что солнце исчезло навсегда и мир погрузился во тьму, а потом я сообразил, что просто настала ночь. Лошади стояли рядом — они явно спокойно проспали мою внезапную вспышку. Я поднялся на ноги и огляделся. Как и раньше, я хорошо видел в темноте, и впереди лежала одна дорога, без развилок. Одна дорога, ведущая в единственное место.

Я понял, что страшно устал, поэтому кое-как устроился на ночлег. Я улегся прямо на обочине дороги, уснул, а Мордант оставался на страже. Но хролик не мог оградить меня от смутных мыслей и непослушных снов, тревоживших меня всю ночь.

Но чего мне было тревожиться? Я имел все.

Все… кроме мира в душе.

— Все переменится, — резко сказал я Морданту, который смотрел на меня и не понимал, о чем я. — Вот вернусь в Золотой город, разберусь с Меандром, а потом… потом…

Что потом, я не знал.

Кажется… потом могло быть многое. Но словно стена выросла передо мной, закрывая грядущее. Завоевания, предполагал я, грабежи и насилие, творимые моим именем, но ведь должно быть что-то еще… еще…

А затем все пропало, словно тень, на которую упали первые лучи солнца.

Солнце встало не так давно, а я уже подъехал к городским воротам и повстречал первых (или последних) путников. Трое, потом пятеро, потом десяток, а потом еще и еще. Вид у них был измученный, а увидев меня, они сжались от страха. Старики и старухи да малые дети, которые пытались спрятаться за взрослых.

Я посмотрел на них сверху, из седла, и не нашел ничего лучше, чем спросить:

— Камо грядете?

Они смотрели на меня с удивлением.

— Куда идете? — вздохнул я.

— А, — отозвался один из стариков. — Прочь. Ничего нам не осталось. Воины мироначальника взяли город. Так что мы уходим. Может… когда-нибудь вернемся. Не знаю. Это знают только… — Он пожал плечами и указал на небо.

Старушка, которая, как я решил, была его женой, взяла его под руку и испуганно спросила:

— А ты… один из людей мироначальника?

— Нет, — честно ответил я.

— Тогда… — Она глянула на мужа, который пожал плечами, и снова повернулась ко мне: — Тогда камо грядеши?

Я подумал над вопросом и дал второй честный ответ подряд:

— Понятия не имею.

В городе стояла жутковатая тишина. Ясно слышался стук лошадиных копыт по мостовой.

В воздухе все еще пахло горелым — горелыми вещами, горелой плотью. Но смеха не было слышно, да и криков тоже. Я не видел никого из местных жителей — даже сквозь щелку в двери никто не подглядывал. Тут я понял, что те, кого я повстречал у ворот, вполне могли оказаться последними из городских обитателей.

Такого раньше не было.

О да, мы брали город за городом, оставляя хаос позади. Но надолго мы нигде не оставались. Мы налетали, словно разрушительный смерч, сметая все на своем пути, забирая всех, кого хотели, рушили все вокруг просто потому, что нам нравилось это делать, а потом шли дальше. Да, мы брали пленных, превращали их в рабов, но всегда оставляли большинство местных жителей на месте. Да и какой интерес они для нас представляли?

Теперь, однако, мы обосновались в Золотом городе. Но мы не собирались управлять им. Я понял, что пока меня не было, мои воины день за днем продолжали грабежи и насилие, пока все, кто выжил, не ушли.

В результате город, еще недавно густонаселенный и полный жизни, опустел. Привидения могли свободно разгуливать по улицам, не рискуя натолкнуться на живых.

Я проехал по Нижнему городу, разглядывая пустые скорлупки выжженных домов. Мне пришло в голову, что город стал похож на пустыню. Не знаю, сколько времени и сил было потрачено, чтобы построить Золотой город — великий и прекрасный, — но чтобы превратить его в пустую оболочку, нам не понадобилось много времени.

«Может быть, они заслужили это, потому что были слабы. Они полагались на других, кто мог бы выиграть за них битвы, а те проиграли, и горожане заслужили то, что получили».

Попытка мыслить рационально вышла какой-то жалкой, но мне и такой хватило, я успокоился и сел на лошади попрямее. Мордант взмыл с моей руки и полетел чертить небо над городом — он явно высматривал себе угощение повкуснее.

На зубчатой стене, что отделяла Верхний город от Нижнего, стояли часовые, и, увидев меня, они в первый миг схватились за оружие. Но потом позволили мне подъехать поближе, не то для того, чтобы разглядеть меня, не то потому, что так было удобнее целиться, а когда узнали меня, подняли радостный крик. Приятно знать, что по тебе скучали.

Через несколько минут я услышал, как по мостовой стучат копыта, и появились Кабаний Клык и Охлад, оба верхом. Они были явно рады видеть меня, но тут же заметили, что Того Парня нет со мной рядом. Им стало понятно: случилось что-то плохое, — и на улице у зубчатой стены я рассказал им о жестокой судьбе, которая выпала их товарищу по оружию.

— Ему… понравилась эта ищейка? И он ей? — переспросил Охлад, когда я закончил свой рассказ. Он никак не мог поверить в такую невероятную новость.

Но Кабаний Клык только кивнул.

— Я вполне могу в это поверить. Тот Парень очень любил женщин и умел находить язык с животными. А существо, которое сразу есть и то и другое… не удивлюсь, что между ними возникли какие-то чувства. Мне жаль, конечно, что он из-за этого погиб. Наверное, он отвлекся на нее, иначе, конечно, он легко бы уклонился от стрелы, которую в него выпустили.

Я не был так в этом уверен, но все же такое вполне могло быть. И если его друзьям было приятно в это верить, кто я такой, чтобы разочаровывать их?

— Может, ты и прав, — рассудительно заметил я. — Он умер как герой — вот что важно. Боги и богини приветствуют его сейчас.

— Если вы так говорите, мироначальник, то я спокоен — ведь вы знаете, о чем говорите, — почтительно ответил Охлад и склонил голову.

Кабаний Клык последовал его примеру.

— Кстати, о богинях, — продолжал я с плотоядной усмешкой, — как поживает моя личная богиня?

— Если вы, как обычно, о леди Кейт (это если только с вами не произошло что-нибудь по дороге), — ответил мне в таком же тоне Кабаний Клык, — то да, она поживает хорошо. Скажу вам, что она тут, в нашем импровизированном лагере, в центре внимания. Каждый день она развлекает нас забавами и остроумной болтовней, каждый вечер запевает веселые песни о тех победах, что привели нас сюда.

— Все они рассказывают о вас, мироначальник, — поспешно сказал Охлад, бросив взгляд на Кабаньего Клыка.

Кабаний Клык быстро и как-то неубедительно кивнул.

— Да, мироначальник, все о вас.

Мне было все равно. Может, и зря. Но я был совершенно уверен в своей безопасности и решил, что нет смысла беспокоиться о том, сколько раз мое имя упоминают в балладах и песнях.

• Предыдущая
• 80/95
• Следующая