Сэр Невпопад и Золотой Город - Дэвид Питер - Страница 27

• Предыдущая
• 27/95
• Следующая

Размышляя об этом сейчас, я думаю: мне следовало догадаться, что тени, которые, как я тогда считал, вышли из стен, чтобы гоняться за мной, тем сильнее бились, чем ближе подходил я к поверхности. Блуждая по подземным коридорам, мы не могли понять — поднимаемся мы, спускаемся или остаемся на одном уровне. Но отверстия, через которые проникали живительные лучи солнца, должны были подсказать мне, что спасение близко.

Мы вылезли из-под земли, а вокруг нас оказалась сплошная скала.

— Вода, — сказала Шейри. — Я услышала воду. Волны.

И впрямь волны там были. Мы стояли на берегу; я сразу узнал место, хотя только однажды видел его издалека, когда несколько лет назад ехал вокруг Элдервуда. Я был потрясен. Я не мог поверить своим глазам. Под землей мы пересекли все королевство Истерию. Я понимал, что в катакомбах мы потеряли счет времени, но все же… У меня не укладывалось в голове, что мы бродили так долго.

— Сколько же дней мы там пробыли? — спросил я хрипло.

Шейри покачала головой. Она тоже не знала, и по изумленному ее лицу я понял, что в уме она проделывает те же вычисления, что и я, и приходит к тем же невероятным выводам.

Перед нами протянулся обширный пляж. Покрыт он был не песком — поверхность пляжа была твердая, глинистая. Омывавшее его море было совершенно спокойным, лазурно-голубым, ни одного буруна не виднелось на волнах. Наверное, моряки дали этому морю какое-нибудь имя, но мы, простые сухопутные жители, называли его просто Безымянным.

Скалы, откуда мы с Шейри вышли, вздымались вверх не на одну сотню футов. Наверное, к берегу, на котором мы стояли, вела какая-нибудь тропинка, но я не представлял, где ее искать, а на саму скалу, кажется, залезть было невозможно. Я-то точно знал, что в ближайшее время на нее не полезу. Даже опытный скалолаз устрашился бы, а я со своей хромой ногой и вовсе не подходил для такого занятия.

К тому же, взобравшись на скалу, куда мы пойдем потом? Я понял, что об этом тоже пора подумать. Во время подземных блужданий я был озабочен только одной мыслью — выбраться. Ну а теперь, когда мы выбрались… куда же нам идти? Мы улизнули от Беликоза, но у меня больше не было таверны, мне некуда было возвращаться. Я не имел ни работы, ни сбережений, ничего, кроме мешка за спиной да нескольких монет в кошельке… которых хватит на какое-то время, если мы останемся в Истерии… однако это вряд ли было возможно. Все, что мне оставалось…

Я повернулся к Шейри.

— Веди меня, — сказал я коротко.

Она смотрела на меня сначала в замешательстве, а потом ее лицо прояснилось.

— А, туда. Ты хочешь…

— Ты говорила про гору, где есть еще такие алмазы. Сотни, ты сказала. — Думаю, жадность моя была видна и понятна. — Ты сказала, что отведешь меня туда, если я помогу тебе. Ну, я тебе помог. Веди.

— Мы только что вылезли из подземелий, — напомнила Шейри, — а ты уже снова хочешь куда-нибудь залезть?

Я задумался.

А Шейри, кажется, потеряла ко мне всякий интерес. Она встала на цыпочки, подставила лицо солнцу, раскинула руки и затанцевала на месте. Я никогда не видел ее такой спокойной, такой радостной. Словно она напрочь забыла о том, что я здесь… или, скорее, приняла решение ненадолго оставить свое суровое ко мне отношение и порадоваться тому, что мы оба целы и более-менее невредимы.

Шейри подошла к самому краю берега; там протянулась узкая песчаная полоса. Она разулась, и ее ноги погрузились в песок. Тогда она вдруг стала снимать с себя одежду. Потому обернулась, увидела, что я стою, где стоял, и раздражение вернулось на ее лицо.

— Может, тебе это и не понравится, но нам нечего друг от друга скрывать, — неохотно признала она. — А мне хочется поскорее смыть воспоминания об этом месте. Поступай, как тебе удобнее. — И не говоря больше ни слова, плетельщица сбросила последнее, что на ней оставалось, и голышом нырнула в воду.

В общем, мне швырнули метафорическую перчатку, и я не мог не последовать примеру моей спутницы. Я разделся и бросился в воду и тут же закричал. Барахтаясь, Шейри повернулась в воде и вопросительно на меня посмотрела. Я же изо всех сил устремился обратно к берегу и, едва выскочив на сушу, тут же набросил плащ, чтобы прикрыть свою дрожащую наготу.

— О боги, у тебя что, ледяная вода в жилах? — завопил я. — Холодно же!

— Сейчас зима, — напомнила Шейри. — Но я погодная плетельщица, и ни холод, ни жара не действуют на меня так сильно, как на тебя.

— А раньше ты не могла об этом сказать?

Она пожала плечами и поплыла на спине, а я, завернувшись в плащ, сел на песок. Мне хотелось бы постирать одежду, но совсем не хотелось надевать потом холодные мокрые вещи на себя. Я ужасно жалел, что мне не во что переодеться. Поспешно собирая провизию, я и не думал о смене белья. Тогда я и решил, что в следующий раз, готовясь бежать, надо будет прихватить с собой и смену одежды.

Я смотрел, как купается Шейри, и она заметила, что я улыбаюсь. Она замерла на месте, и нельзя было понять — держится ли она на воде или стоит на дне.

— Что такое? — спросила Шейри, склонив голову набок.

— Ты кажешься такой… умиротворенной.

— И что?

— Да вот, — я поерзал, — каково это? Быть умиротворенной?

— Странный вопрос, — произнесла Шейри, убирая упавшие на лицо волосы. — Ты себя таким никогда не чувствовал?

— Нет.

— Нет? — Она, кажется, не поверила. — А как же ты два года управлялся с таверной? По твоим словам я поняла, что ты был счастлив.

— Это не то же самое.

— В чем же разница?

Мне показалось, что я не смогу выразить эту разницу словами.

— Я считаю… наверное, чтобы чувствовать умиротворение, надо уметь ограничивать себя только настоящим моментом. Я никогда этого не умел. Не важно, что я делаю и как хорошо все идет… я всегда буду считать, что это ненадолго, и ждать, когда же у меня все отнимут. И хватит, Шейри, смотреть на меня с такой жалостью! Не надо меня жалеть!

— Тогда не говори жалостливые слова.

— Ничего жалостливого!

Я опять поерзал на песке и принялся ковырять его пальцем ноги. Я старался говорить так, чтобы самому себя не жалеть, но мне это не совсем удалось.

— Как только у меня что-нибудь появлялось, тотчас у меня все отнимали. Никогда не было существа с более удачным именем, чем у меня, — Невпопад из Ниоткуда.

— Ну, теперь ты точно давишь на жалость, — с отвращением сказала Шейри. — Всем приходилось что-то терять, Невпопад. Однако люди не злятся на жизнь за это.

— Они — нет, а я — да.

— Уж это точно. — Она подумала и сказала: — Попробуй взять вот этот миг… прямо здесь, прямо сейчас. Мы спаслись из пещер Ба'да'бума. Мы оставили Беликоза и его ищейку далеко позади. Мы живы, только ты, может быть, немного замерз…

— Немного? — Я старался не стучать зубами.

— Я хочу сказать — радуйся тому хорошему, что есть сейчас. Ну же, — произнесла она с вызовом. — Расслабься. Успокойся. Не думай о ссорах и неприятностях. Не думай ни о чем, кроме покоя.

— Ты так забавно говоришь, но если тебе это надо…

Я пожал плечами, закрыл глаза и стал раздумывать над всеми подарками судьбы, которые хотя бы помогли нам бежать и остаться в живых. Я подумал обо всех удачах в своей жизни… обо всем, благодаря чему я выжил. В конце концов, то, что я до сих пор жив, иначе как чудом не назовешь, если вспомнить, что мне пришлось пережить, не имея ничего, кроме скромных умственных способностей и весьма слабых бойцовских качеств.

«Наверное, — подумал я, — Шейри права».

Если бы вместо того, чтобы вспоминать прошедшие неудачи и неприятности, я рассматривал бы возможные перспективы в положительном свете, может быть, я и нашел бы умиротворение.

Вдруг тишину разорвал пронзительный вой.

«Один волк угрозы не представляет», — подумал я, но вот только звук был какой-то уж слишком человеческий для волчьего воя. Именно эта «человечность» и заставила меня все понять еще до того, как раздался до боли знакомый голос.

— ВОТ ОНИ ГДЕ, ВОРОВАТЫЕ УБЛЮДКИ! ДЕРЖИ ИХ!

• Предыдущая
• 27/95
• Следующая