Агентство "Иллюзия". Возлюбленная для бастарда (СИ) - Гуйда Елена Владимировна - Страница 46

Теперь я знала, как выглядит наказание грешников.

Каждое прикосновение благообразного старичка превращалось в пытку каленым железом. И я уже давно потеряла ощущение времени, пространства, себя самой.

Остались только ладони Стейна, крепко сжимающие мою ладонь, и его голос.

Магия, наполнявшая каналы, рвалась прочь, она была чужда мне. И я даже не пыталась ее удержать. Удерживал ее кто-то другой, взявший полный контроль над моим телом. И я ненавидела его всей своей душой.

– Еще немного, Линда, – шептал Бенджамин, – Еще совсем чуть-чуть.

– Почти закончил, – кряхтел старик, продолжая свои бесконечные пытки.

Многоликий в семи ипостасях, я ненавижу этого палача.

– Ну, вот и все, – устало произнес старик.

Правда, я этого не ощутила совсем. Мне казалось, что я превратилась в одну сплошную кровоточащую рану.

Не сразу осознала, что Стейн поднял меня на руки и спустя несколько сумасшедших ударов сердца опустил в прохладную воду, устроив голову на бортике и подложив что-то мягкое под шею.

И сразу стало легче. Боль не ушла полностью, но я уже не горела заживо. И боль продолжала уходить, словно смываемая прохладной водой.

Я даже смогла, хоть и с огромным трудом, разлепить веки. Кое-как поднять голову. Лучше бы и дальше сидела с закрытыми глазами. Потому что из одежды на мне не было ничего. И пусть мне и было стыдно, шокировало меня другое. Руки, ноги, живот – все мое тело было в шрамах. Жутких, чем-то похожих на разветвление молний на небосклоне. И выглядело это… ужасно. Это что такое со мной произошло вообще, чтобы оставить такие шрамы?

– Никакой… магии, – тяжело дыша, давал наставления старичок. Его голос охрип и доносился из соседней комнаты, но я прекрасно слышала, о чем речь. – Нам удалось избежать выгорания… но… мисс необходимо поберечься… фуф… Стар я стал уже для такого, мистер Стейн. Боюсь, повторить подобное мне не под силу. Фуф… – и снова вернулся к наставлениям: – Любая магия ей сейчас вредит. Несколько дней точно. Для ускорения выздоровления можно использовать настои. Обезболивающие в том числе. Но никаких заклинаний.

Дальше – отчетливый скрип пера, потом – стула.

– Не стоит меня переносить, мистер Стейн. Боюсь, это не самым благоприятным образом сказывается на моем и без того не лучшем здоровье. Но буду благодарен за шляпу, плащ и карету.

– Миссис Колер позаботится, чтобы вы получили все необходимое, – ответил Стейн. – Благодарю, мистер Вайрон.

– Всегда рад оказать посильную помощь, – вздохнул целитель. – Берегите свою даму сердца. Такие операции даже раз в жизни провести – большая удача. Всего доброго.

– Всего хорошего.

И не успела дверь за целителем закрыться, а Стейн уже вошел в ванную. Нормальная воспитанная мисс даже на смертном одре возмутилась бы таким вопиющим нарушением ее личного пространства и попранием ее девичьей чести. Но мне откровенно было плевать. На стыд просто не осталось сил. Я лишь взглянула на Бенджамина, выглядящего так, словно это его пытали целую бесконечность, и снова прикрыла глаза, ощущая, как на глаза наворачиваются слезы.

Слава всем богам, Стейн не пытался меня утешить, не говорил, что все будет хорошо… Он просто молча извлёк меня из ванны, завернул в мягкое пушистое полотенце. Просто вытер, натянул на меня халат, поддерживая под руку. Это хорошо, потому что сама бы я на ногах не устояла. А затем снова уложил на уже перестеленную кровать.

– Если еще что-нибудь… – начала миссис Колер, и когда только успела и целителя отправить и кровать постелить. но тут же умолкла под тяжелым взглядом Стейна и вышла из комнаты, тихонько притворив за собой дверь.

Я без особого интереса взглянула на добрую женщину. На ней лица не было. Она старалась даже не смотреть на меня, губы дрожали, словно в попытке сдержать истерику, кожа сверх меры бледна… О, да, она слышала мои крики. И, кажется, впечатлилась на всю оставшуюся жизнь.

Не дождавшись указаний, и тетушка Сильва выскользнула из комнаты.

Стейн взял меня за руку, точно так же, как совсем недавно, осторожно коснулся пальцев губами и после произнес мягко, но мне показалось, что слова ему даются невероятно тяжело:

– Тебе необходимо поспать.

И, может, я и не хотела, но глаза сами собой закрылись, и сознание провалилось в кромешную тьму. Слава святой Агнессе – без боли и огня..

Пробуждение было странным. Словно еще мгновение тому меня качало на мягких теплых волнах, а после со всего маху вышвырнуло на берег. Я даже не удержалась от судорожного вдоха, словно действительно все это время находилась под водой.

Открыла глаза, сосредоточенно изучая тяжелый темно-синий балдахин над головой. В окна заглядывало зимнее солнце – яркое до рези в глазах, но все равно холодное. Дышать стало в разы легче, боль отступила. При должном оптимизме можно было бы пофантазировать, что весь этот кошмар с похищением и операцией – просто сон.

Но я слишком реалистка, чтобы вот так отмахнуться от фактов и всего, что произошло.

А произошло вот что.

Освальд, который верой и правдой служил много лет королевской семье и дворцу, посодействовал моему похищению. И спроси любого рядового горожанина, никто не увидел бы в этом ничего сверхважного. Ну, не одобрила семья Стейна его выбор. Он не впечатлился, заупрямился. От нежеланной партии избавились просто и быстро. Или Туманной Розе надоело, что ее имя порочат на все королевство. Что, в общем-то, и мне не следует отбрасывать совсем уж. Хотя, думаю, герцогиня не стала бы подставляться под удар Стейна так явно. Действовала бы скрытней, изощренней. Как в случае со статьей.

В любом случае именно такие, очень кому-то нужные выводы сделал бы “Коирский сплетник”, приукрасив историю эмоциями и домыслами.

Но! Это пресловутое “но”. В таком случае меня проще было бы прирезать, отравить, придушить, опорочить, в конце концов. Куда логичней опоить девицу и сделать несколько откровенных снимков в объятиях обнаженного красавца. Тогда и Стейн не мстил бы, соскребая остатки своей растоптанной репутации, и от меня избавились бы наверняка. Ни одна даже самая стойкая девица не решилась бы и носа показать после такого. И сколько ни доказывай, что все было подстроено, а репутацию не отмыть.

От собственного коварного плана стало жутко.

Слава всем богам, что ничего подобного в голову моим похитителям не пришло. Меня выкрали. И тут не нужен диплом прорицателя с отличием, чтобы понять, в чем дело.

То, что меня не убили, а именно похитили, свидетельствует в пользу ранее сделанных мной выводов – адептам Черного сердца осколок необходим точно так же, как и королевской семье. И только с каретой, сжигающей магию, все так и осталось неясно. Но чуяло мое сердце, что и этот момент немаловажен. А значит… значит, у противника куда больше информации, чем у нас. И это… плохо. Очень плохо.

Эх… Решить бы эту проблему одним махом, вернув этот чертов кусок артефакта Стейну, и забыть все, как страшный сон. Но я понятия не имела, как это сделать. Если осколок действительно у меня, то нужно очень постараться и вспомнить то, что случилось до моего попадания в приют. То, что привело меня на тракт одну и едва живую. Чутье подсказывало, что ответ найти можно именно там.

Но для начала – встать на ноги. И восстановиться достаточно, чтобы можно было спрятать под иллюзией уродливые шрамы…

Стоило вспомнить о своем увечье, как в груди больно сжалось сердце. Тот случай, когда не ценила себя настоящую, прятала под иллюзиями, а теперь… А теперь ценить нечего больше.

Глаза защипало от навернувшихся слез. Нет уж. Плакать точно не время. Раскисну – не смогу собраться. А мне никак нельзя раскисать.

И все равно, может, и неосознанно, выпростала руку из-под одеяла, поднесла к лицу, приглядываясь к шрамам… И застыла, не веря собственным глазам. А шрамы заметно преобразились. Вместо уродливых красных ожоговых отметин были белые, широкие и заметные на моей смуглой коже полоски. Признаюсь, красоты они мне не добавляли, но хоть не уродовали окончательно.