Адрес: Центавр - Уоллес Фредерик - Страница 33

Постепенно движения машины замедлились, а остановки становились продолжительнее. Он клацал и гремел, щупальца двигались беспорядочно, пока не замерли. Задание выполнить не удалось. Робот жалобно взвыл и замер, больше не подавая никаких звуков.

Джордан протянул руку к предмету, в любой момент готовый отдернуть ее, если возникнут возражения. Не возникло. Он внимательно рассмотрел изделие и понял, что ЭТО НЕ ПОЯС. И металлический прямоугольник не пряжка, хотя вполне может ее заменить. На самом деле ремень являлся электронным устройством, хотя Джордан понятия не имел, для чего оно нужно.

Один из экспериментов Ноны. В этом не было сомнений. И состоял пояс не из проводов, а из мельчайших деталей, соединенных вместе, образуя затейливый узор. Джордан фыркнул: робот не сумел разобраться с устройством, изготовленным Ноной.

Он еще раз внимательно исследовал изделие. Нашел место, от которого робот начал добавлять детали. Джордан постепенно и аккуратно удалил эти элементы. Если бы Нона решила, что они здесь нужны, то присоединила бы их сама. Им тут не место.

Вернув устройству первоначальный вид, Джордан недоуменно воззрился на него. Вещь вполне годилась для использования в качестве пояса. Он застегнул его под грудью и коснулся выступа на пряжке.

И тут же понял, для чего и для кого предназначено изделие. И не удивился, что оно прекрасно работает.

Он не ошибся в ожиданиях. Нона редко терпела неудачи. Чего Джордан не заметил — а на его месте не заметил бы никто — так это три мельчайшие детальки, добавленные роботом, слишком маленькие для человеческого глаза. Эти три элемента были совершенно необходимы. Без них пояс не смог бы функционировать. Их отсутствие заставило Нону отказаться от задумки, как бесперспективной.

В кабинете с шумом появился Джед Веббер. Он тяжело ступал левой ногой, а левая рука раскачивалась сильнее правой. В остальном почти ничего не напоминало о прежнем робком и неловком мужчине, каким он был несколько недель назад.

Доччи поднял взгляд.

— Мои расчеты верны?

— Я так и думал, что верны, просто хотел удостовериться. Это одна из звезд Центавра. — Веббер улыбнулся.

— Настолько близко, что вы решили прийти?

— Судя по показаниям этого телескопа, да. У него сильная прецессия. Кстати, кто его изготовил?

— Я.

Веббер снова ухмыльнулся.

— В таком случае, получилось очень даже неплохо. — Веббер с трудом удерживался от желания посмотреть вниз, но Доччи видел, что настоящая нога у него подгибается.

— Благодарю. Вы прикинули скорость?.

Веббер крякнул.

— У нас нет спектроскопа, а без него не измерить световое смещение. — Он нерешительно потер подбородок. — Если только вы и спектроскоп не собрали и не припрятали до поры до времени.

— Не припрятал. Телескоп я собрал, когда еще только попал сюда. Потом понял, что даже мне он не нужен, и на этом остановился. — Доччи ненадолго задумался. — В медицинской лаборатории есть анализатор. Можете его позаимствовать, только не вносите никаких изменений. Мы не можем рисковать единственным прибором для проверки синтетиков.

— Нам не нужно знать, с какой скоростью мы движемся. Долетим достаточно быстро. После рабочей смены посмотрю анализатор. Есть вероятность, что он справится с поставленной задачей.

— То, чем вы заняты, и есть работа. Вы не должны работать больше, чем кто-нибудь другой.

Веббер криво улыбнулся.

— О, я такой же лентяй, как и все. Но у нас не хватает рук для тяжелой работы. Я думал, пойду, помогу хоть немного.

Доччи ожидал от Веббера подобного прозрачного намека.

— Хотите сказать, что люди жалуются на нехватку ронов?

— Я ничего не хочу сказать, но да, жалуются.

— Мне это известно. Вы не открыли для меня ничего нового. — Доччи откинулся на спинку кресла. — Вы считаете это несправедливым, но мне так не кажется. Никто не сделал для нашего общего дела больше, чем Нона. Я ей ни в чем не отказываю, дам вдвое больше ронов, если потребуется и если они у нас будут. А отдачу получим такую, о какой и мечтать не смеем.

— Согласен. Но не все так думают.

— Это ничего. В трудные времена все жалуются. И они могут обращать недовольство на нее. На самом деле это показатель ее важности, а обвинения настолько бездоказательны, что люди сами в них не верят.

Веббера слегка качнуло. Впервые со времени его прихода нарушилась координация между механической и мускульной частями тела.

— Вы правы. Я думаю, что если бы мне было что им сказать, все успокоились бы.

— Возможно, на некоторое время. У меня нет секретов. По правде говоря, я сам не знаю, как она их использует.

Если это объяснение и не полностью убедило Веббера, то только потому, что он сам не хотел верить. Некоторые придерживались того же мнения. Доччи никого не винил за желание использовать каждую единицу техники на астероиде. Такое отношение к делу он считал нормальным. Недовольство, настоящее или надуманное, не опасно, пока высказывается в открытую. Хуже будет, если Веббер, например, начнет скрывать свое мнение. Доччи проводил астронома взглядом и снова склонился над работой.

Через несколько часов заглянул Кэмерон, чтобы утрясти некоторые рабочие вопросы.

— Требуется пара работников в лабораторию, — сообщил он с порога.

— Я думал, Джерианн справляется.

— Она неоценима. Но так продолжаться не может. Вдруг она заболеет? Я хочу, чтобы она обучила синтезу еще кого-нибудь. Слишком много Джерианн взвалила на свои плечи.

Доччи уперся коленом в край столешницы и откинулся в кресле.

— Звучит разумно. У вас есть кто-то на примете?

— Джерианн рассказала, что с ней раньше работали две женщины. С ними не придется начинать с нуля. Она сообщит вам их имена. — Кэмерон взял карточку, кратко записал на ней что-то и сунул в карман Доччи. — Это для вас. Мы сократили количество трудных случаев с дефектными до трех. Для всех остальных мы в состоянии синтезировать препараты.

С сорока двух до девяти, а теперь до трех. На такой прогресс они и рассчитывать не могли, и в этом прежде всего заслуга Кэмерона. Доччи неправильно судил о намерениях доктора и теперь мог признаться себе в этом. Он вел себя искренне и, кроме того, очень увлекся Ноной.

Эти успехи вкупе с наращиванием производства продовольствия на астероиде решали важнейшие проблемы населения астероида. Энергия к проблемам не относилась и относиться не будет. Оставалось только одно маленькое сомнение, и, хотя оснований для серьезных тревог вроде бы не было, Доччи никак не мог выбросить его из головы. Ему хотелось, чтобы доктор развеял эти опасения.

— Мы не можем заместить все, в чем нуждаются наши дефектные пациенты, — продолжал свои рассуждения доктор. — Но они в любом случае проживут на том, что создает наша лаборатория.

— Они будут страдать от нехватки препаратов?

— Вряд ли, — ответил Кэмерон. — Тело более универсально, чем вы думаете. Давно известно, что некоторые витаминные комплексы создаются организмом из простейших веществ. В нескольких случаях мы будем зависеть от аналогичных процессов. Мы вводим простые соединения, и уже от тела зависит их переработка. Потом проверяем, производит ли организм новое вещество.

— Хорошо. Когда вы вычеркнете из чрезвычайного списка последние три фамилии?

— Две уже можно вычеркнуть. Не имеет значения, когда мы ими займемся, если только не затянем решение этого вопроса на долгие годы.

Не трудно было догадаться, кто остается в списке последним. Морин. Доччи никак не мог забыть о ней. Теперь за нее отвечал доктор, но Доччи считал иначе.

— Она не доставляет хлопот, — подчеркнул Кэмерон. — С каждым днем становится все более женственной, и у нас есть явные тому доказательства, но мы предпринимаем меры.

— Ограничение свободы?

— Нет, изоляция разума. Снотворное. Мы говорим, что делаем обычную инъекцию, а потом ей просто хочется побыть одной.

Все оказалось хуже, чем рассчитывал Доччи, но ничего другого он предложить не мог.