Мачеха для сына Принца - Фави Ксения - Страница 6

– Умылся? – перебил я поползновение Матюхи не есть кашу. – Бегом за стол. Пока еще я здесь папа, я не передачки по ящику.

Старший со вздохом сел за стол. Крис в свое время так усиленно его развивала, что он считает себя умнее многих взрослых. Может, в какой-то степени так и есть, но с субординацией у мальчугана большие проблемы. А впереди школа, что пугает все больше.

Из коридора послышалось плюханье мелких пяток.

– Доброе утро, Кирилл! – раскладывая дымящуюся манку, я понял, кто к нам присоединился.

– Доброе… утро, – Киря поприветствовал нас весьма коряво. Наверное, все же придется искать ему логопеда.

Младшему три, и ему повезло меньше всех. Когда погибла их мать, ему только исполнился годик. С ней он пообщаться толком не успел, я первое время погряз в горе и бытовухе. Матвей младшего брата не обижает, но совсем не воспринимает всерьез. В итоге наш Кирилл получился небольшим любителем разговаривать. Сейчас я стараюсь наверстать, но даже полгода в речевом садике помогли мало.

Последней к нашей братии присоединилась мама, и мы расселись за круглым светлым столом. Я завтракал, как обычно наблюдая за детьми. Матвей смирился и ел нормально. Кирилл тоже кушал бодро, бытовые навыки и аппетит у мальца в норме. Хотя порой ошметки каши летели не туда, не без этого.

– Вы сегодня едете с Яной в детский дом? – поинтересовалась маменька.

Я кивнул.

– Ты бы присмотрел за ней.

Мои брови непроизвольно подскочили вверх.

– Сам знаешь, какой человек Туркин, – серьезно сказала мама, – когда твой импульсивный папаша обвинил отца Яны в сливе рецептов фабрики, Юрий, как паук, оплел сетями семью Мякининых. Мне кажется, он надеялся получить накопления. А там оказалось полно долгов, потому что Паша уже тогда много лечился. Слава Богу, успел поставить Яночку на ноги, выучить. Впрочем, Юра на корню зарезал карьеру девочки…

Она махнула рукой. Я вслушивался в каждое слово – моя мать не имеет характер сплетницы, если она взялась судить других людей, значит, дело действительно важное.

– Ева переживает за дочь, но до конца не понимает проблемы. Юра хотел сделать из Яночки игрушку. Уж не знаю, что повлияло, и каких усилий ей стоило от него уйти. Но он не успокаивается, и я боюсь, появится здесь. Он знает, Яну некому защитить. Туркин с молодости был подлым и трусливым…

Мама перехватила внимательный взгляд Матвея и замолчала.

– В общем, Вадим, ты уж как-то дай тактичный совет Яночке, как себя с ним вести. К кудахтанью старух она не прислушается, да и все же ты юрист.

Я выдохнул. Совет? Да я бы с удовольствием стал личным таксистом и охранником этой девушки и пристально следил, чтобы она нигде не споткнулась. Но стоит только вспомнить выражение лица, с которым она брала мою визитку, словно та дурно пахла. С моими рекомендациями Яне явно будут проблемы.

Оставив Кирюху на бабушку, я прихватил с собой Матвея и порулил к дому Мякининых. Когда-то это был самый частый и любимый маршрут. Впрочем, дорога к дому Яны и сейчас вызывала приятные чувства. Хотелось скорее увидеть девушку, хоть она мне явно и не обрадуется.

Так и вышло. Пока мы грузили крупные кабачки, патиссоны и несколько тыкв, моя первая любовь стояла со сдвинутыми бровями. Она сухо поздоровалась и больше не проронила ни слова. На весь двор раздавался лишь щебет Евы Марковны. Несостоявшаяся теща выдала нам кучу советов по готовке овощей, будто мы станем передавать их сотрудникам приюта. Наконец, со сборами было закончено.

– Привет, Яна!

Матвея я оставлял в машине, чтобы тот не путался под ногами со своими умными замечаниями. Он увидел свою новую знакомую лишь, когда она села на сидение сбоку от меня.

– Привет, – ее лицо озарила такая искренняя улыбка, – как твои дела?

Я определенно точно люблю своих детей, но совсем не считаю, что окружающие должны делать то же самое. Даже маленький Киря может кого-то раздражать, не говоря о язвительном Матвее. Я не жду, что мои друзья будут умиляться мелким, и довольно редко беру детей с собой в гости. Но неприкрытая симпатия Яны в сторону моего сына вдруг разлилась в душе теплотой.

– Нормально, – деловито ответил на вопрос Матвейка, – поиграю с ребятами, пока папа работает, и приду на кружок.

– Здорово, – она вновь улыбнулась и кивнула.

– Любишь работать с детьми? – я решил вклиниться в их диалог. Вопрос был непраздным, фраза мамы о рухнувшей карьере Яны засела в мозг.

Девушка напряглась, но, видимо, при ребенке сохранила спокойствие.

– Да, мне нравится, – она не вдавалась в подробности.

Я кинул взгляд вбок, Яна теребила ручку сумки. Не все так просто.

– А дизайном интерьеров ты не хочешь заниматься? – спросил я. – Это ведь твоя основная специальность.

Яна подняла на меня растерянный взгляд.

– Я… делаю кое-что для знакомых.

– А если поискать клиентов? – я не сдавался. – Городок хоть и маленький, но обеспеченные люди здесь есть. Да сейчас и народ со средним достатком обращается к специалистам. Это не говоря о столице. Почему ты в основном сосредоточилась на дополнительных занятиях с детьми?

Я старательно хранил непринужденный тон, хотя за ним таился острый интерес. Яна выдохнула.

– Мне кажется, я упустила время, – призналась она, – сейчас я не уверена, что смогу удовлетворить потребности рынка. А дети… мне рады.

Она прикусила губу. Как же хочется сжать эти подрагивающие пальцы и сказать, что у нее все получится! Но, во-первых, Матвей наделает выводов. А во-вторых, страшно спугнуть эту минутку доверия. Хотя идиллию я все же нарушил.

– Как вы расстались с Туркиным? Что ему еще от тебя надо? Расскажи, может, я помогу тебе, как юрист.

Ее лицо вмиг сделалось напряженным.

– Нас с Юрой больше ничего не связывает, – она изо всех сил показывала равнодушие.

– Почему вы расстались? – я вконец обнаглел.

Ее взгляд вспыхнул.

– Скажем так, он хотел исполнять лишь свои мечты. На меня ему было плевать. Впрочем, со мной это случилось не впервые. Оба раза я пережила, жизнь продолжается.

Автомобиль успел тормознуть, и наша с Матвеем спутница резко толкнула дверцу. Ловко выскочила вон и отправилась за сотрудниками приюта. Уже вскоре она вернулась в компании с улыбчивой медсестрой детдома Верочкой. Я не успел удивиться, почему медработник принимает кабачки, как та бойко зарапортовала.

– Наших всех на поле погнали, картошку копать, – смеялась она, – ох и злые были девчонки. Но новая директриса и глазом не моргнула, зато пообещала премию. Но я думаю, если даст, то слезы!

Она открыто расхохоталась.

– Куда складывать покажешь?

Я таскал коробки, девушки и Матвей ждали на солнышке. Начало сентября баловало бабьим летом.

– Вы снова вместе?..

В очередной раз выходя за порог, я услышал хитрый шепот.

– Нет, – Яна ответила после короткой паузы.

Я вышел, чтобы не подслушивать из-за угла. Верочка стрельнула глазками и хихикнула, Яна же залилась краской. Заставить бы ее разрумяниться не от смущения… Хотя и это зрелище было приятным.

– Матвей там, играет с ребятами, – опомнилась Яна и махнула рукой в сторону футбольной площадки.

– Спасибо, что присмотрела.

Она опустила глаза.

– Не за что.

Не сговариваясь, мы оба пошли к поляне с футбольной разметкой. Ребята почему-то не играли, а стояли кучей у ворот. Раздавались бойкие голоса. Матвей стоял в центре разношерстной компании и что-то доказывал рыжему высокому мальчишке. Тот поглядывал на него сверху вниз с улыбкой.

– Я говорю тебе, у меня скоро будет мама! – убеждал паренька Матюха.

Я лишь вздохнул – опять двадцать пять.

– Ага, конечно, – снисходительно произнес рыжий, – рассказывай. Сейчас своих-то детей мало кто заводит. А усыновить может только приемная семья. У тебя есть отец, значит, семья тебе не грозит.

Матвей запыхтел, потер раскрасневшуюся щеку и увидел нас с Яной. На мордашке сразу нарисовалась улыбка облегчения.