Горизонт событий (СИ) - Гусина Дарья - Страница 29

Вскоре ротация участниц начала сокращаться. В финал вышли семьдесят восемь человек. Замечательное число! Однако у меня рука устала надевать моей доле девиц уродливые лиловые бусы на шею. Попытался заранее кого-нибудь присмотреть, хотя бы по внешним данным. Увы, перед глазами у меня стояло совсем другое женское лицо.

… И все же это была она. Нет, не одна из конкурсанток — модель с афиши, на которую я наткнулся в одном из коридоров. Такую же рекламу видел внизу, в холле космической станции, но не рассмотрел, как следует. А теперь рассмотрел. И как всегда впал в оцепенение. Вот за что мне это, а? За какие грехи?

Она смотрела прямо на меня — девушка из голограммы, живого рекламного постера Некоторое время я стоял столбом, не веря глазам. Нет, ну это уж слишком! А может, у меня галлюцинации? Нервное расстройство — во всех девушках вижу лишь одну, ту, что чертовски меня бесит, как все, что я не могу подвергнуть анализу, объяснить и понять.

— Нет, ну это уж слишком! — растерянно повторил я вслух.

— Что-то имеете против аниманов?

Я обернулся. Ну да, вибрисы, короткий ежик снежно-белых волос, когти, хвост. Крылья. Луи Адака собственной персоной.

Девушка на постере потянулась ко мне. Тонкая рука вырвалась из голографического полотна, словно из глубины на поверхность. По постеру с тихим всплеском пошли круги. До слуха донесся приглушенный водой глуховатый смех, экран заволокло веером из пузырьков. Вода сменилась песком, а подводный пейзаж — пустыней. Надо признать, реклама нынче до дрожи реалистична.

— Против таких? — с легкой дрожью в голосе спросил я, кивнув на афишу. — Ничего не имею.

Адака хмыкнул, зло и понимающе. Мол, все вы в душе извращенцы.

Девушка махнула длинными, словно крылья бабочки, белыми опалесцирующими ресницами, развернулась и отбежала вглубь изображения. Я думал, что меня уже ничто не удивит, но она взмахнула… крыльями и подпрыгнула, зависнув над рыжим барханом.

Крылья! Белые волосы! И кожа светится! И зрачки, как у этого звереныша Адаки, стоявшего за моим плечом и молча излучающим недоверие, — вертикальные. Они расширяются и сужаются. Я никогда бы не узнал эту девушку в образе анимана, если бы не особенности профессии.

— Что это вообще такое? — пробормотал я.

— Прекрасная, свободная женщина, — с вызовом сообщил мне Луи. — Открывшая в себе тысячелетний код наших далеких предков.

— Так мы вроде от обезьян произошли, — засомневался я.

— Эмбрион человека в процессе роста из одной клетки последовательно проходит все стадии эволюции, — высокопарно парировал аниман.

— Дело в том, что эта теория…

Мимо нас с шумом проехал робот уборщик, и я решил не ввязываться в спор. «Эмбриональное развитие человека есть повторение эволюции» — любимый аргумент зверолюдей. Я бы поспорил, но рискую основательно настроить Адаку против себя, а мне это не нужно.

Луи — один из наших подозреваемых. Если шестнадцать попыток взлома Эны — его рук и крыльев дело, парень — глубоко наш клиент, мой и донельзя злого Таавера-старшего.

— Да, она прекрасна, — согласился я, вглядываясь в афишу.

Наверное, это прозвучало достаточно искренне. Лицо анимана смягчилось, он подошел ближе и вывел на экран свернутый в рамку постера текст.

— Это гастроли, — проговорил он, указывая на бегущую строку. — Псевдоним танцовщицы «Штормовая Птица», она исполняет танцы в давно забытом традиционном стиле вольных аффэ.

— Вольных аффэ?

— Во времена первых поселенцев люди больше общались с природой, а женщины были свободнее. Тогда на Аквилоне не было богатых и бедных, и вольные аффэ сами выбирали себе мужей и любовников. Их не загоняли в дома терпимости, которые нынче называются аффэ-клубами, и никто не мог навязать им свое общество.

Лицо анимана странно скривилось. В глазах плескался гнев. Кажется, у этого парня наболело.

— Говорят, посмотреть на «Птицу» приходят даже поркупины, — выдал Луи. — Мне, как члену аниман-комьюнити, прислали несколько билетов на представление, в первый ряд. Могу поделиться. С вами и вашим другом. Джеем? Так, кажется, его зовут?

— О да. Буду весьма благодарен, — встрепенулся я.

— Впрочем, вас и остальных женихов тоже, скорее всего, пригласят. Событие для Масай-рок выдающееся, все только о нем и говорят. А наше присутствие — это еще больше рекламы. Мэр сам готов сплясать, лишь бы это привлекло туристов.

— Предпочту воспользоваться вашим щедрым предложением, господин Адака. Все-таки первый ряд.

Если Луи — наш злодей, лучшие условия для атаки на Джея и представить сложно. Возьму с собой Глеба-2. Копия Джея тоже полетит вместе с ним. Будем ловить на живца.

… Вечером в дверь моей каюты на «Синем Змее» постучался Глеб-2. Мы с Джеем предпочли каюты на небольшой яхте роскошным номерам станции «Мишиган». Администратор Эмма сначала побунтовала (дескать, мы подрываем ее миссию по социализации участников проекта), а затем смирилась.

Через клипсу за ухом я слышал, как Глеб-2 обменивается кодами доступа с Эной. После недолгих переговоров искин пустила его внутрь.

— Глебушка! — радостно воскликнул киборг и пал на диван. — Я принес тебе подарок. Ты просил следить за Луи Адакой. Ваш аниман сегодня осветился.

— Засветился, — машинально уточнил я.

— Поправка принята. Категория: переносное значение слова на основе сходства понятий.

— Давай, что там у тебя.

Глеб-2 вывел изображение на виртборд. Люди на экране говорили на странном каалаханском. Я понимал отдельные слова, но не мог сложить смысл.

— Редкий южный диалект, — пояснил киборг. — Фонетический анализ показал, что для объекта «неизвестный» это родное наречие, а для объекта «Луи Адака» — неродное, однако обучение, скорее всего, происходило в детстве.

— Отец Луи — каалаханец, южанин, — сказал я. — Переведи.

Адака прижимал к стене какого-то смуглого высокого крючконосого мужика, настолько каалаханского на вид, что у меня тревожно зачесалось в носу. Мужик был крупнее и выше анимана, при этом он позволял мять ему воротник и только скалился. Нехорошо скалился.

Парни сцепились как раз возле живой афиши. На нем беспечно вертелась на пальчиках ног птичка по имени Елена Гольдберг. Мне было сложно не отвлекаться на изгибы ее тела в белом трико. Куда ты опять вляпалась, Леночка?

— … снова меня преследуешь, Камень? — прошипел Луи. — Я же сказал, она не хочет тебя видеть. Она даже имени твоего слышать не хочет!

— Как она? — выдохнул каалаханец.

— Прекрасно. Просто отлично. Потому что без тебя.

— Передай ей…

— Ничего и никогда!

— … что я хочу поговорить. Просто поговорить. Вы… вместе? Ты и она? — тот, кого Луи называл Камень, слегка побледнел.

— Сколько раз повторять тебе, мерзавец: Фелиция — мой друг! Мой друг! Когда ей понадобилась защита, она пришла ко мне! Напомню: это случилось после твоего предательства!

— Я виноват. Дай мне поговорить с ней.

— Нет!

— Передай, что я люблю ее.

— Нет!

— Я не отступлюсь, Луи.

— Иди к дьяволу! Я тебя не боюсь! Уже не боюсь! Видишь, где я сегодня? Знаешь, кому я продал душу? Лишь бы получить защиту, лишь бы найти покровителей. Поэтому… — Адака вдруг принялся тревожно озираться и посмотрел прямо в камеру микродрона.

Изображение пошло полосами и исчезло.

— На этом месте Луи включил дестабилизатор, — вздохнул Глеб-2. — Информация имеет ценность?

— Держу пари, что да, — медленно произнес я. — На южно-каалаханском «камень» — это…

— Тетл, — подсказал киборг.

— Осанка, костюм, черты лица. Поищи-ка мне этого чувака среди первых родов Каалаха.

Елена

Связь была ужасна. Терминал сожрал четыреста цоло и выдал в ответ искаженные до неузнаваемости лица родителей.

Впрочем, Мона Верцель и без помех на межпланетной линии выглядела надутой. Мама́ была недовольна тем, что не увидела меня в трансляции эрудит-шоу.