Высокое волшебство - Дуэйн Диана - Страница 49

• Предыдущая
• 49/52
• Следующая

«Отлично, – успела подумать Дайрин, – все идет как надо, все работает».

Она произнесла последнее слово заклинания, словно бы слепила все символы воедино, и выпустила его в Пространство, во Вселенную, как пташку из клетки.

Вселенная перестала расширяться. Хвост заклинания, вырвавшись на свободу из недр мозга Дайрин, ударил ее, и удар этот был равен отдаче выстрелившей пушки, но она сумела удержаться на ногах. Она ждала.

И Одинокая Сила пронзительно закричала, как смертельно раненный зверь. Этот вопль заставил планету содрогнуться. И ОНА исчезла. Но не совсем. ОНА не улетучилась, а вошла, втянулась в смертные души ребят, в Ниту, Кита и Дайрин.

А затем вспыхнул свет.

Нита стояла, объятая страхом. Она крепко ухватилась за Кита и недоуменно наблюдала за прибывающим, распускающимся, словно утренний цветок, светом.

Небо начало проясняться. Поначалу это было почти незаметно. Как бы не существовало самого источника света. Он возникал из ниоткуда, сам по себе. Будто у планеты, раньше открытой Космосу, как голенький новорожденный, стала появляться атмосфера и сквозь нее проникал рассеянный, мягкий свет солнца. Но здесь же не было атмосферы! Она это знала. Даже короткая и яркая вспышка близкой звезды не могла достигнуть ее поверхности, подарить свет этому миру. Тогда что это?

Постепенно неведомые источники света становились все виднее и яснее. Слабыми искорками, точками, сигнальными огоньками в разных местах неба вспыхивали они. Постепенно они разгорались, становились достаточно яркими, чтобы прорисовались на поверхности планеты прозрачные поначалу тени. Вот уже можно различить контуры камней, очерченных тенями. И от фигурок мобилей протянулись пока еще слабые хвостики светло-сиреневых теней. Удивленные черепашки таращились в небо.

Дайрин не двигалась. Она застыла на полужесте: руки вытянуты, кулаки сжаты, будто ее магнитом притянула, прикрепила к себе какая-то сила.

А Пространство, бывшее прежде черным, становилось сначала серо-туманным, потом светлело, прояснялось. Прежде яркие звездочки Млечного Пути тускнели, растворялись в наплывающем свете. Кит рядом с Нитой мелко дрожал.

– Что это? – прошептал он. Она нервно засмеялась. Сама не зная, почему это пришло ей в голову, ответила:

– Парадокс Ольберса в действии. Глаза Кита расширились.

– Ты издеваешься?

– Нет.

Этот парадокс был одним из объяснений того, что Вселенная расширяется. Млечные Пути и галактики, очевидно, были разбросаны по всему пространству Космоса. С Земли они казались звездочками в небе. Ольберс доказал, что если бы они, эти миры, не двигались, не удалялись от Земли с большой скоростью, то ночное небо не было бы черным, оно стало бы одной громадной сферой света. Но света не было в ночном небе, а следовательно, Вселенная расширяется. Это было ясно до… до сей минуты. Все, что происходило на их глазах, опровергало Ольберса. Вселенная как бы перестала расширяться.

– Мне вдруг захотелось поскорее смотаться отсюда – сказал Кит.

Ните хотелось того же. Ей было холодно. Она страстно желала вернуться домой, на Землю. Она чувствовала, что там должно вот-вот произойти что-то ужасное. Земля может сойти с ума, и ей потребуются все Волшебники, все, которые сейчас существуют, чтобы предотвратить то, что может неожиданно произойти…

– Нита, нам надо возвращаться. Надо действовать. С Дайрин все в порядке. Она не пропадет теперь. – Кит, кажется, тоже подумал сейчас об угрозе беды, которая надвигается на их Землю.

– Нет! – воскликнула Нита.

– Пойми, люди там, на Земле, увидев все эти вспышки, решат, что началась ядерная война. Если никто не предупредит, что в действительности происходит…

– Нет, нет, нет! – вся дрожа, восклицала Нита. – Кит, я не двинусь с места. Я так хочу! Нет, пойми, мне кажется, что кто-то еще требует этого от меня. – Она подняла глаза к небу. – Кит, ты чувствуешь что-нибудь?

Он ошеломленно глядел на нее.

– Ты испугалась?

– Чего? – Она глянула Киту в глаза. Он сжал ладонями виски, будто голова его разрывалась от боли.

– Свет! – сказал он. – Это какой-то сумасшедший свет.

– Да, да. Оставайся на месте, не двигайся и смотри. И они глядели. Свет стал ярче. Было просто невозможно понять, что происходит. Широкая стеклянная равнина нестерпимо сияла. Мобили вспыхивали, блики бежали по их крутым полированным спинам. Единственное, до чего не мог добраться свет солнца – лоскут тени, словно бы не желающий растворяться во всепоглощающем сиянии. Тень эту как бы отбрасывала пустота. Она двигалась, сжималась, распрямлялась, удлинялась, извивалась, словно бы корчилась от боли, металась в самом центре равнины.

А свет все усиливался и прибавлялся. Из-за этого нестерпимого света уже ничего нельзя было видеть, кроме этой вспышки Тьмы, которая отвергала, отталкивала от себя свет и мучительно свивалась, будто змея в предсмертных судорогах. И свет бился в нее, наплывал волнами, колол острыми лучами, отшвыривал, но никак не мог победить.

Нита, ослепшая от света, толкнула Кита в бок. Впечатление было такое, будто она хотела выпихнуть его из этого все расширяющегося светящегося круга. Когда-то, в прежних своих путешествиях, они уже видели такой свет. Или почти такой же. Слепящий, всепоглощающий. И они знали, что это такое: свет Сердцевины Времени. Он не возрастал и не уменьшался тогда, он был всегда ровный и нестерпимый. Но странное дело – отвернись они от этого света, и он уменьшался, милосердно отпускал их. Зато стоило вглядеться в этот поток, как он ослеплял, почти лишал жизни.

Они не отрываясь смотрели на этот свет.

– Мы умрем? – прошептал, еле произнес одними губами Кит.

– Я не знаю.

– Ты надеешься? Ты думаешь, мы выберемся отсюда? – В его голосе звучала слабая надежда.

– Ты меня достал, Кит! – Сейчас ей это казалось не самым важным. Свет выбелил все вокруг. Кроме длинной, скрученной тряпочки Тьмы в самой середине потонувшей в сиянии равнины. Она растягивалась, истончалась. Она таяла на пылающей белым пламенем планете. Но вот она стала постепенно затуманиваться, редеть. Теперь уже это не был лоскут Тьмы. Обыкновенная прозрачная полоска тени. Серая пленочка. Наконец и она исчезла.

И Дайрин, стоявшая до тех пор в неподвижности, рухнула навзничь.

«НЕ ТАК-ТО ПРОСТО МЕНЯ УНИЧТОЖИТЬ! МЫ ЕЩЕ ПОБОРЕМСЯ».

Дайрин чувствовала, как она скреблась в души Ниты и Кита, стараясь найти там точку опоры. Они отказались спасаться бегством. Они остались. Они защищают ее, Дайрин. Но она проскользнула… Нет, еще удается держать ее, останавливать силой света. Она знала эту силу света, самую его сердцевину, радиацию, которая убивает и вновь дарит Жизнь. Тот свет, от которого она отреклась в начале всех начал и убежала во Тьму, избрав именно ее своим владением. Своей неразрывной связью с Материнской Планетой Дайрин могла слышать бессильные ее стенания.

– ТЫ ВСЕ ЕЩЕ НЕ СМИРИЛАСЬ? – мысленно спрашивала Дайрин. – ТЫ ХОЧЕШЬ ИДТИ ДО КОНЦА?

Да, ОНА, вероятно, лучше умрет, чем согласится с тем, что все кончено. Умрет? Но ОНА не может умереть. В этом была вся ирония ее существования. Создавшая смерть не могла сама воспользоваться своим изобретением. Лишь все Силы, собравшись воедино, могли бы что-то изменить во Вселенной. Но ОНА отделилась от них, выступила против них, превратившись в изгнанницу мира, Одинокую Силу. Бесконечными тысячелетиями бродила ОНА по миру, по Вселенной, от одного существа к другому, как торговец ядом под сотней различных обличий. И большинство покупало ее товар, впускало в свою душу яд Тьмы. Но многие старались избавиться от НЕЕ, и некоторым все же удавалось освободиться от этого мрака в душе, от этого позорного пятна.

И вот впервые, думала Дайрин, живые существа отказываются от этого яда, готовые пожертвовать ЖИЗНЬЮ. ТЫ не. ожидала, что такое может случиться? ТЫ всегда находила точку опоры в каждом существе, внедрялась, зацеплялась коготком, а потом начинала торговать своим ядом, затягивать попавшуюся душу в пучину тьмы. Но на этот раз ТЕБЯ отвергли. И тем превратили тебя в ничтожество. Мы повергли ТЕБЯ!

• Предыдущая
• 49/52
• Следующая