Мир Спока - Дуэйн Диана - Страница 49
- Предыдущая
- 49/70
- Следующая
– Не поздно, – ответил отец. – Ты мог бы привезти хотя бы один из них, прежде чем лечь в постель.
– Отец, – сказал Пекев, – я устал, как зелат, и мой костюм дал течь.
– Неосторожность, – повысил голос отец. – Неосторожность! Ты что думаешь, что такие вещи можно выкопать из песка? За кого ты меня принимаешь? За вулканца с тысячами накхов в кармане? Я тебе уже тысячу раз говорил о том, что следует лучше смотреть за снаряжением! Мы не можем позволить себе ничего лишнего… У нас нет ничего лишнего! Нет воздуха, нет воды, нет костюмов, нет…
Пекев попытался не слушать и продолжал раздеваться. Почти каждый день он слышал один из вариантов этой лекции. Он очень надеялся пропустить ее сегодня, но, видимо, шансов на это не было никаких.
– …Ты становишься таким же ленивым, как твоя сестра. Ты даже не хочешь сделать еще один заход, прежде чем получить пищу. Ты не заработал ее…
Пекеву захотелось взяться обеими руками за края разошедшего шва и рвануть в разные стороны так, чтобы он не мог выйти наружу до тех пор, пока не затвердеет клей на дыре, а это займет пару дней. И хотя это было нетрудно сделать (флекс-материал был очень податлив), он не решился на это.
– …Когда я был в твоем возрасте…
Пекев пошел прочь по маленькому, изгибающемуся коридору в ремонтную зону, расправил ко-тюм на рабочем столе, затем потратил минуту на поиск электрического скрепляющего инструмента, который был ему необходим. Голос отца доносился слабо, но совсем спрятаться от него было невозможно: на таком маленьком корабле не было никакой возможности спрятаться от кого-либо, разве что, подобно Элаес, уйти в телепатические сети. Пекев не одобрял этот метод вообще, а плата за телесвязи Элаес была постоянной дырой в доходах корабля. Но это позволяло хотя бы не видеть ее, кроме времени, когда она выходила на работу.
Пекев нашел инструмент, зажал его в руке, расправил костюм швом вверх, затем прошелся по шву аппаратом. Отец все еще распинался по поводу количества часов, проведенных за работой в пору молодости.
Послушать его, так выходило, что он построил "Гелевеш" сам, в свободное от основной работы время, когда он, сражаясь с астероидами, за-таскивал их на корабль голыми руками, не имея никакого оборудования, кроме баллона с воздухом.
"Интересно, у всех ли такие проблемы с родителями?" – подумал Пекев.
В его сознании прозвучал голос: "У меня была такая же проблема.
Но твой отец еще хуже. Этим утром я почти запихивала его в шлюз".
"Любимая", – сказал Пекев и посмотрел через плечо, чувствуя ее близость. Со стороны отсека для обработки образцов вошла ТгВей, держа в руках поднос с пробами. На подносе были осколки астероида и гранулированные черные алмазы-кристаллы, искусно отделенные от камня.
– Там есть еще, – сказала она и улыбнулась. – Примерно в триста раз больше, чем здесь.
– Из того маленького камешка? Ты гений.
Она склонила голову.
– Вполне возможно. Я предположила наличие еще пары карманов, которых не показал ультразвук. И я оказалась права.
– Ну вот, топливо на следующую неделю оплачено. А я уже было начал беспокоиться.
– Когда рядом есть я? – мягко сказала она и ушла показывать алмазы отцу.
Пекев покачал головой и вернулся к починке. Именно ТгВей занималась "раздеванием" астероидов. Это была тонкая работа, хотя многие думали, что это очень просто: надо разбить камень и вытащить алмазы. Но как разбить? Сделать это, не задумываясь? А если там драгоценные камни высокого качества? Они могут быть уничтожены или испорчены, даже ценность промышленных алмазов снизится, если они будут разбиты. Там, в лаборатории отсека, были машины всевозможных размеров, которые обрабатывали камни – от огромных, с магнитными приводами, молотов до крошечных инструментов, снимающих за один раз небольшой осколок, но нужно чутье специалиста, чтобы отделить камень от того, что находилось внутри, ТгВей была именно этим специалистом, хотя Пекев не знал об этом, когда они поженились. ТгВей была отдана в уплату долга, который таким образом выплатил отцу Пекева дом Балева. Но Пекеву, в сущности, до этого не было никакого дела. Их любовь была единственной, по настоящему прекрасной вещью в его жизни, а ТгВей замечательно обрабатывала камни, облегчая ему существование.
Следующая тирада отца оборвалась в тот момент, когда зазвучал сладкий голосок ТгВей, говорившей что-то о процентах и оптовых скидках.
– Что ж, – сказал отец, – если бы твой муж также хорошо делал свое дело, как ты, мы могли бы снова стать чем-то. Но он не хочет даже пойти и притащить еще один камень, прежде чем отдаться вечерней лени…
Она вернулась с подносом для проб, в ее глазах сквозило раздражение и жалость.
"Он чувствует себя не очень хорошо, любовь моя", – сказала она по телепатической связи. – "Ты знаешь, какое у него бывает тогда настроение. Он так сильно скучает, что солнце кажется ему темнее ночи.
Я здесь все уже сделала, давай, я надену костюм и подгоню этот камень".
– Нет, – сказал Пекев. – Я сделаю это сам. "Нет, правда, сказала она. – Ты устал".
– Не настолько устал, – ответил он, проверил шов на прочность и начал облачаться в костюм.
"Еще один камень не убьет меня, – сказал он. – Ты отдыхай. Пусть отец будет доволен, может быть, этим мы купим спокойную ночь".
Она улыбнулась и пошла в лабораторию. Пекев тихо выругался и направился к воздушному шлюзу.
Экзотическая музыка наполняла ее уши. Это были звуки труб и барабанов. Они сопровождали ее по пути к "воротам опыта" и в то время, когда она проплыла через них. Под жгучим вулканским небом перед ней открылся вид: пески и вдалеке – возвышающийся камень. Это гора Селейа.
Ступени, вырезанные в ней, ведут вверх. Десять тысяч обработанных ступеней врезались в обветренный камень. Без всяких усилий она поднимается вверх по ступеням, видит великую пустыню, распростертую внизу, место древнего страха, где правят силы, не понятные вулканцам.
Но это не интересует ее. Наконец-то она пришла к своей судьбе, она узнает свое предназначение.
Они там, они ждут ее – торжественные монахи, монахини секретного искусства сознания. Она приближается, но уже не плывет, она чувствует свое тело – тело молодой, вооруженной женщины. Но у нее нет меча, и великий гнев пылает в ее сердце.
– Я пришла, чтобы получить свой долг, – говорит она. У нее нет ни малейшего понятия, откуда эти слова пришли к ней, но она произносит их как свои собственные; и злоба, звучащая в них, тоже принадлежит ей.
Старшая монахиня шагает вперед и поднимает руку.
– У нас нет этого, – говорит она. – Зло-сознание, которое противостоит – забрало его у нас. Ты должна отвоевать это сама.
– Этого нет в договоре, – говорит она гневно. Старшая монахиня смотрит на нее и не отступает ни на дюйм.
– Это правда. Поэтому мы даем тебе то, чего тоже не было в договоре. Запомни имя меча – "Накмес Великий". Он выкован из этих песков Мастером три тысячи лет назад. Руны на нем говорят о том, что тот, кто держит его, достигнет своей мечты и получит то, что принадлежит ему по праву. И знай, – добавляет монахиня, – что у тебя есть права на этот меч, так как ты не крестьянская дочь, как тебе было сказано, а ребенок госпожи Йилив, наследницы всех земель пилив, которые лежат под пятой зла. Иди же, возьми то, что твое по праву…
– Элаес, – сказал ей кто-то на ухо. – Ты нужна нам.
Она открыла глаза. Боже, как она не хотела этого делать.
Ее комната. Ее крохотная комната после простора, свежего воздуха песков, после жгучего солнца. Ее кровать, стул, одежда. Маленькая коробка, склеп, в котором ни один из древних королей не стал бы хоронить своего домашнего аалса.
Она вскочила и выдернула штекер комма из разъема на шее. Это был голос ТгВей, которую она ненавидела. ТгВей получила Пекева, почему она не может оставить всех остальных в покое? Разве Элаес не была на ногах сегодня все утро, забирая пробы, пока ТгВей лентяйничала в постели?
- Предыдущая
- 49/70
- Следующая
