Сказка странствий (СИ) - "ZZTOP" - Страница 51

Но так бывало не всегда, и зачастую, девушке приходилось довольствовалась одними ягодами или дикими плодами, которые удавалось насобирать в лесу. Холодными ночами она укрывалась где-нибудь в поле, зарывшись в сухую траву и последними остатками драной одежды пытаясь согревать спящую Эмили. Девочка, как и она сама, часто недоедала, и из-за этого постоянно плакала, приводя Тихоню в состояние полного отчаяния. Проходя мимо многочисленных деревушек, бергенка порою просто подходила к домам и униженно просила у хозяев дать ей хоть немного еды, не ради себя, но ради её дочери. Кто-то с бранью прогонял оборванную нищенку с ребенком на руках, кто-то равнодушно проходил, даже не удостоив её взглядом, кто-то лишь презрительно усмехался, швыряя ей, как собаке, объедки со своего стола. Были и такие, кто, глядя на красивую, хоть и оборванную девчонку, глумливо улыбались, предлагая ей еду взамен на определённые «услуги». Тихоня, какой бы голодной она не была, всегда с гневом отвергала подобную «помощь», хотя в душе понимала, что долго ей так не протянуть…

Так дни пролетали за днями, и постепенно теплое лето, царящее в этой стране, стало сменять холодная дождливая осень. Тихоня отчаянно мерзла промозглыми ночами, всё свое тепло отдавая ребёнку, от постоянного голода у неё слабели ноги и кружилась голова, но она все равно упорно продолжала брести по промерзлым дорогам королевства в последней надежде спасти хотя бы дочь…

Большой город появился внезапно, словно вырастая из-под земли, своими каменными домами сменив жалкие деревянные лачуги, в изобилии по натыканные вокруг. На его широких мощеных улицах царил уже поздний вечер, когда донельзя измученная Тихоня добралась наконец до его огромных ворот. Шёл холодный проливной дождь, она брела сама не зная куда, глядя перед собою пустым взглядом, вся мокрая до нитки, едва передвигая ослабевшие от голода ноги и прижимая к себе ворох тряпок с завернутой в них маленькой малышкой. Когда сил идти дальше уже почти не оставалось, молодая бергенка, завидев впереди ярко горевшую вывеску, висевшую над дверью под большим карнизом, из последних сил побрела туда в надежде хоть как-то обогреться.

Под карнизом было довольно сухо, и Тихоня, прикрыв от усталости глаза, обессилено прислонилась к холодной каменной стене дома, судорожно обнимая руками драгоценный сверток. Эмили давно уже даже не плакала, на это у неё просто не было сил, она лишь тихо лежала под ветхими тряпками, и только слабый парок от её дыхания говорил о том, что девочка ещё жива. Неожиданно дверь, ведущая в дом, негромко скрипнула, и оттуда, зябко поеживаясь, вышла невысокая, но очень крепкая и ладная девушка, одетая в довольно вульгарный наряд. Эта была девушка-гном.

Её густые каштановые волосы были заплетены в две длинные роскошные косы, которые свободно ниспадали ей на спину, придавая и без того вульгарному облику поистине сногсшибательный вид. Большущие глаза на круглом лице удивленно смотрели на грязную, мокрую нищенку, а курносый нос вдруг забавно сморщился, когда девчонка улыбнулась. Покопавшись в карманах, гномунья извлекла оттуда короткую курительную палочку и, чиркнув огнивом, с наслаждением затянулась.

— Что, подруга, вижу, хорошо тебя приперло, да? — пуская изо рта густые клубы дыма, сочувственно проговорила девушка. — Папаша-то хоть где? — она жестом показала на притихшую Эмили.

— Я… Не знаю… — едва дыша, с трудом ответила бергенка. — Он… Уплыл на корабле…

— Морячок, значит? Понятно! — чуть усмехнувшись, сказала гномунья. — Поматросил, значит, и бросил. Знаю я этих мужиков, все они, козлы, такие, сначала заделают малыша, а потом бегут в кусты! Тебя-то саму хоть как звать-то?

— Ти… Тихоня…

— Тихоня? Серьезно?! Что за дурацкое имя! — беззлобно рассмеялась вульгарная девчонка. — Первый раз в жизни слышу, чтобы кого-то так называли! А, хотя, ну-ка постой, постой… — тут она внимательно присмотрелась к лицу молодой нищенки и удивленно хмыкнула. — Гмм... Извини подруга, но что-то не припоминаю я таких, как ты… Откуда ты взялась?

— Я… Не помню… Далеко… Очень далеко…

— Понятно… — задумчиво протянула гномиха, бросая недокуренную палочку на землю и старательно растирая её изящною ножкою в красивом сапожке. — Ты… Вот что… — внимательно глядя на обессилившую девушку, произнесла она. — Пока дождь не кончился, давай, заходи-ка к нам! В такую погоду хороший хозяин собаку из дома не выгонит, не говоря уже о таких, как ты, с ребенком! В доме тепло и сухо, обогреешься хоть, пока сидишь! Заодно и малыша отогреешь, он у тебя, бедняжка, замерз уже совсем! Пойдем, пойдем, давай! — открыв дверь, поманила её к себе девчонка. — Зайдешь, а там видно будет, что дальше делать! Надеюсь, мадам Абели тебя не прогонит… Меня, кстати, Гертрудой звать, если что! — весело улыбнувшись, представилась гномунья, помогая Тихоне пройти через дверь.

Когда деревянные створки за девушками закрылись, на пустынной улице, поливаемой промозглым дождем, не осталось никого, если не считать яркой вывески, висящей над карнизом, на которой большими цветными буквами горела надпись:

БОРДЕЛЬ МАДАМ АБЕЛИ! ЛУЧШИЕ ДЕВОЧКИ ТОЛЬКО У НАС!

Комментарий к Глава-36 Ну, вот подоспела и очередная глава! Их осталось совсем немного, близится финал первого “сезона” Сказки странствий, и я очень надеюсь, что он придется вам по душе! Бонусом к заключительной части будут огромное количество рисунков и конечно, мой к вам вопрос, дорогие читатели! Приятного чтения!

====== Часть 37 ======

Когда земля ушла из-под ног, веревочная петля туго обхватила нежное девичье горло и безжалостно сжалась, не давая возможности дышать. Тело девушки несколько раз рефлекторно дернулось, повиснув в полуметре от земляного пола барака, и замерло, чуть покачиваясь из стороны в сторону. Страшная боль от сдавившей шею веревки пронзило остатки угасающего сознание, лицо исказилось и посинело, и последние искры жизни уже покидали её, как вдруг…

— Дура!!! — громкий крик, полный гнева и отчаяния ворвался в затухающий мозг кто-то схватил её за ноги, приподымая повыше, и внезапно она почувствовала, как смертельные объятия верёвочного кольца вокруг горла ослабли, давая возможность сделать спасительный вдох. Судорожно кашляя, Звуки открыла глаза и первым, кого она увидела, была Тинкербелл, стоящая перед нею на коленях, и торопливо развязывающую тугой узел, затянутый на её шее. Небольшой короткий нож, которым она перерезала верёвку, сиротливо лежал рядом, сама девушка лежала на земле, заботливо поддерживаемая под голову двумя маленькими, но сильными руками.

— Дура! Глупая дура! Девчонка! Ну, зачем?! Зачем ты это сделала?! — Тинкербелл, справившись наконец с петлей, яростно отбросила её подальше, гневно смотря на лежащую у её ног Звуки. — А если бы я не успела?!

— Оставь меня… Пожалуйста… — отвернувшись, тихо проговорила девушка. — Я не хочу больше жить…

— Да ну?! И почему же, интересно?!

— Тебе этого не понять…

— Разве? — Тинкербелл насмешливо скрестила руки. — А ты попробуй, расскажи!

— Я… — слова давались девушке с трудом. — Я… Предала своих друзей… Я спала с предателем, погубившим всех нас, чтобы спасти свою жизнь… Наш новорождённый сын умер, а тот, у которого я искала защиты, отдал меня на растерзание своему охраннику… Ты даже представить не можешь, что он со мною делал… — при этих воспоминаниях из глаз Звуки градом покатились слезы. — Это было так мерзко, так унизительно! Мне нет прощения… — тихо добавила она. — Прошу тебя, уйди! Дай мне спокойно умереть! Я это заслужила…

— Ах, так вот оно что! — воскликнула Тинкербелл, с выражением брезгливой жалости глядя на плачущую девчонку. — Оказывается, нашу бедную девочку бросили, унизили, и теперь она, давясь от жалости к себе, решила показать всем, как жизнь была к ней несправедлива! Браво! — девушка с показным восхищением захлопала в ладоши. — Просто браво! Ты просто настоящий образец разбитой жизни! А теперь… — тут её голос из веселого, вдруг внезапно стал глухим и надтреснутым, а лицо мрачно исказилось. — Послушай мою историю, девочка!