Книга третья. Усердная жадность (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 44

— Нет, не берем её к нам, — решила гнома.

— Почему? — разочарованно скуксилась бывшая ведьма.

— Слишком забавная, когда выпьет. Сопьется же.

— А насчет коня решили? — язвительно поинтересовался я, примащивая зад на металл.

— И это тоже затруднение! — важно кивнула гнома, а затем всполошилась, — Мач! Мач! Ты куда?!!

— Догоняйтеее!

Ну, я не расист и не видист, а человек широких взглядов с бурным прошлым и неясным будущим, но кентавры — всё-таки перебор. Хотя, если вспомнить гарпий из деревни ведьм, то наблюдаются определенные перспективы, но одно дело слегка крылатые девушки с птичьими ступнями и когтями, а вот кентавры — совершенно другое. Хотя тут можно слегка запутаться, оценивая критерии, границы и рамки, что я с успехом и делал, пока не влепился в что-то тёмное и упругое. Оно лишь слегка вздрогнуло и икнуло, а потом шлёпнуло меня по лицу хвостом.

— Оп-пять! — удовлетворённо сказала Самара Такаули, поджидавшая нас внизу. Места на площадке было много, хоть целый табун размещай, поэтому мне в душу закрались смутные сомнения и тревога. Правда, они слегка утихли, когда пришлось ловить гному и ведьму — в отличие от задумчивого меня, легкие девочки не тормозили вообще, поэтому, набрав с радостным визгом вполне приличную скорость, намеревались стереть свои задницы по самые брови, выехав с пандуса на каменный пол. Тоже мне, кошки на наждачке…

— Где мы, Самара? — поинтересовался я, поймав девчонок.

Заплетающаяся всем чем можно кентаврица, получившая в качестве помощи и поддержки тесные стены коридора, через который мы проходили, довольно икнула, поинтересовалась, нельзя ли ей еще бутылочку, а потом, после нашего синхронного гневного вопля, огорченно пробормотала, что мы у неё дома. В Нижнем городе.

Ну, сам дом по совместительству являлся чем-то средним между веселым кварталом и чёрным рынком, располагаясь в естественных пещерах на сотню метров глубже Аустоламба. Выйдя из небольшой будочки, я увидел кусок самого настоящего города, да еще и расцвеченного буквально морем разноцветных огней и лампочек. Сфоткав такое великолепие, я мстительно отправил получившееся изображение Кинтаро, а сам разочарованно подумал, что вся вот эта прелесть с лампочками, домиками, шатрами, парками и даже здоровенным озером, красиво флюоресцирующим голубым цветом, мне куда меньше заходит, чем верхний город, где бибикают машины и делают фастфуд на углах. Тут, конечно, хорошо и загадочно, вон как охают девчонки под довольное патриотичное хрюканье куноичи, но наверху-то цивилизация! А выпить и разврат мы носим с собой!

Официальных властей тут не было, зато было много неофициальных. Попадающиеся нам навстречу вооруженные ребята оказались очень полезными — они тепло здоровались с Самарой, махали ей руками, кричали имя и добрые пожелания. Такое внимание, пусть даже местами и привычное, всё-таки пробило алкогольный делирий юной кентаврицы, от чего она, изыскав скрытые резервы (а возможно даже прокачав чакры. В очередной раз.), собралась, вполне себе деловито цокая впереди нашей процессии. Мне стало слегка обидно, что я не догадался снять видео о том, как она «кралась» по Аустоламбу, но гнусное хихиканье Саяки, плюс происходящее на экране её магикона, тут же эту обиду развеяли. Мы стали гнусно хихикать вместе.

— К-кредо Нижнего города: «Не доставляй мне п-проблем!» — тем временем просвещала нас копытная дева, — Пока… ик! Вы платите… денюшки… платите… не шу-шумите, не дерё-тесь, не… ну… это…

— Мы платим денюшки, — горячо закивала Саяка, — Мы хорошие!

А затем она спёрла цветок, выглядывающий из-за соседнего забора, с удовольствием его занюхав. Самара не заметила.

Довольно быстро мы перешли в жилую часть этой здоровенной благоустроенной пещеры, эдакий городок с совершенно бессмысленными и беспощадными острыми крышами пагод в азиатском стиле, что я бы посчитал надругательством над здравым смыслом, не выгляди это так красиво. Тут уже не было слышно пьяных песен и не шатались до зубов вооруженные разумные, только тихие улочки между вполне просторными домами, да развешанные над ними бумажные фонари, каждый из которых давал немного света, что компенсировалось количеством.

— Тааак, Самара, а где…, - я хотел ловко обойти неудобный вопрос, какого шиша нас завели в жилой сектор, где нет никаких отелей или чего-то подобного, но банально не успел. Кентаврица, изящно крутнувшись на месте, вздржызнула задними копытами по невинно стоящим воротам, от чего те с испуганным хлопаньем распахнулись.

Затем, она развернулась к нам, сматывая с лица маску. Под тёмной матерчатой тканью оказалась совершенно девчоночья, большеглазая и курносая физиономия, с карими глазками в кучу. Очень симпатичная. Широко улыбнувшись ртом, Самара звонко прогорланила на всю округу:

— Папа! Мама! Я дома!

А затем, посмотрев на нас с той же изумительно-пьяной лыбой, она громким шёпотом добавила угрожающее:

— Щас я вас познакомлю!

Пресвятые тараканы!

— Всё, что ты сделал с моей дочерью — я сделаю с тобой!

— Ой, ну давай! — я издевательски похлопал ладонью по повернутому к собеседнику заду, — Шлепни меня пару раз! А потом вылечи! А затем подними мне двадцать уровней! Че рот раскрыл? Не мужик, что ли? Мужик сказал — мужик сделал!

Здоровенный пузатый кентавр в домашнем кимоно схватился за сердце, закатывая глаза и хрипя:

— Я думал… что ты её напоил…

— Дорогой! — изящная и очень красивая кентаврица раза в два меньше тщетно штурмующей лестницу Самары, кинулась к мужу.

— Я слишком слаб! — прорыдал батяня куноичи, сидя на полу, — Иначе бы я его убил, дорогая! Клянусь!

— Был бы ты женского пола, я б тебя сам убил, — пробурчал я, а затем, видя обращенные на меня шокированные взгляды, нервно добавил, — Ну не люблю я женщин-бухгалтеров!

В конечном итоге все подуспокоились, включая на лестнице юную пьяницу. Успокоение велось с помощью вина под скаредное ворчание девчонок, но деваться было некуда — наша проводница, с трудом, после пары первых стаканов, затащенная совместными усилиями в свою комнату, была вне зоны доступа сети, а мы находились в жилом квартале, где патрули к посторонним имели множество обоснованных претензий. Всё-таки, несмотря на вопиющую нелегальность этой зоны, любое развитое поселение нуждается в структуре. Нас оставили ночевать.

Нервный батя нашей стесняшки-молчуньи оказался очень важным и обеспеченным разумным, занимающим жизненно-важный пост в Нижнем городе. Он был главным счетоводом, что в конечном итоге, и позволило мужику отдать ну очень круглую сумму за свиток определения талантов его ненаглядной дочуры, что той и позволило в итоге реализовать свой потенциал в виде куноичи. Когда до сознания озабоченных родителей дошло, что мы люди мирные, опошлявшие их дочь только косвенно и по мере необходимости, то они немного расслабились. Ну, пока не узнали, сколько эссенций тараканов их доченька передала в пользу императорской казны.

На этом моменте, я понял, что они не просто кентавры, а слегка иудейской национальности. А может быть, судя по слезоразливу, и не слегка.

— А мы-таки можем договориться…, - вкрадчиво сказал я родителям, горячо обсуждающим свою дочку. Мамаша, ну очень приятное и изящное существо, настаивала на том, что за пьянку доченьку нужно немного покарахтунг, ибо так в её возрасте нельзя, а папаня изо всех сил защищал свою ненаглядную кровиночку. Однако, зов злата в моем голосе не мог не заставить его отвлечься.

— У меня есть принцип! — гордо сказал он, — Не обсуждаю дела под алкоголем! Мы выделим вам гостевой домик. Поговорим с утра!

Так мы и остались ночевать в доме подземных кентавров, один из которых был бухгалтером, а вторая — ночной убийцей. Засыпая, я вяло подумал о том, что абсурд доброго мира Фиол определенно не знает, что такое границы. Если б знал, то попытался бы их превзойти!

Утро красит громким стоном тонкие бумажные стены скромного жилища Йоши Такаули и его семьи. Слышны звуки беспокоящихся родителей, стучащих копытами по лестницам туда-сюда. Слегка рыдает глава семьи — вода не помогла, нужно врача! Но она не хочет врача! Как можно пойти против желания любимой дочери!