Превосходство разума (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 1

— Ты головой ушибся, человече? Как мы, по-твоему, эту груду костей с собой потащим?! — Очнулся я от того, что кто-то тряс меня как грушу, одновременно поливая голову на редкость холодной водой. Но возмутиться столь бесцеремонному с собой обращению не получалось: ноги и руки словно налились свинцом. Нет, шевелиться то они шевелились…Но видимо слишком слабо, а потому их принимали за результат безжалостных мотыляний туда-сюда. Остальное тело тоже слушаться, в общем-то, не желало, язык едва ворочался, губы словно склеились, веки едва-едва поднимались на жалкую пару миллиметров, а в голове царил какой-то туман. Думать толком не получалось, казалось даже мысли весили как кирпичи. Или, скорее, скалы, которые ворочать с места на место приходилось голыми руками, без каких-либо рычагов и прочих подручных средств. — Нам бы самим ноги унести, а ты уже битых пять минут с задохликом носишься! Походу, дохлым уже, просто разделывать его упыри пока не начали.

— Тут явно готовились провести обряд кроваворунной мумификации, уважаемый Магмабород, а творить его над мертвым телом не имеет смысла. Чтобы чернокнижники смогли поднять не просто ходячий труп в бинтах из собственной кожи, а монстра, способного со временем доставить проблем паладинам и архимагам, им надо работать с пока еще живым материалом, сращивая зачарованный пергамент с аурой заготовки. Я подобных монстров хорошо изучил, даже писал однажды по ним курсовую во время своей учебы в семинарии. — Первый голос, который я услышал, являлся низким хриплым басом, раздававшимся словно из бочки, а вот второй прямо-таки звенел, словно его обладатель немало времени уделил отработке ораторского мастерства и сейчас вещал со сцены. Разглядеть никого из них, увы, не получалось: весь обзор заслоняли длинные мокрые волосы. Кажется, мои собственные. — Но должен признаться, я тоже испытываю некоторые сомнения насчет целесообразности действий господина барона. Без сомнения сей человек является весьма достойной личностью, об этом говорит хотя бы то, что он оказался в нашей компании…Но у него седьмой уровень!

— Чего-о-о-о?! — Обладатель хриплого баса, казалось, был поражен услышанным до глубины своей души. — Барон, это видать совсем не твой знакомец, а просто какой-то крестьянин или типа того. Бросай его и пошли дальше…Или добей. Все лучше, чем оставаться живым в лапах этих упырей или стать кормом для ящериц.

— И снова вынужден возразить вам, уважаемый Магмабород. — Меня ненадолго перестали трясти и усадили, прислонив спиной к чему-то приятно теплому, заботливо придерживая за плечи. — Подвергать кроваворунной мумификации какого-нибудь крестьянина не имеет смысла…Поскольку одни только расходы на проведение данного темномагического ритуала выйдут дороже чем сотня молодых и здоровых землепашцев. Боюсь, седьмой уровень этого человека является ничем иным, как следствием кражи сущности. И как показывает статистика, собранная моей организацией, из тех несчастных кто вообще пережил потерю части своей души, половина полностью утрачивает разум и волю, став неспособными даже самостоятельно глотать пищу живыми трупами, а оставшиеся страдают от серьезнейших проблем с разумом, начиная от пожизненных кошмаров и депрессии, а заканчивая абсолютным безумием…Господин барон, что вы делаете?! Это неразумно! Нам больше негде взять лечебных зелий! Да и вряд ли оно вообще ему поможет, тут совсем другой случай…

— Заткнулись оба, пока я не пожалел, что расковал вас и не исправил свою оплошность! — Буквально прорычал третий голос, раздавшийся прямо у меня над ухом, а после рот, который по какой-то причине тоже почти не желал самостоятельно шевелиться, силой разжали и просунули внутрь горлышко какого-то пузырька, больно стукнувшее по зубам. Хлынувшее прямо в глотку содержимое обжигало крепким спиртом, одуряющее воняло травами и какой-то химией, а также кололо словно иголочками…И постепенно последний из эффектов распространялся от горла, неба языка, пищевода и желудка по всему телу. Глаза практически сразу же перестали сами закрываться, и стало как-то легче. — Я должен этому человеку свою жизнь и свою честь! И если даже забыть о них, он спас обеих моих дочерей, что намного ценнее! Вдобавок, пусть у Вана теперь всего лишь седьмой уровень и львиную долю своего могущества он точно потерял…Но чего-то же осталось! И вокруг нет ни одного другого волшебника, который желал бы нам помочь, а не снова нацепить на шею рабский ошейник или вообще сожрать живьем!

— Полундра! Ящерицы! — Новый голос, который я услышал, был абсолютно не похож на какой-нибудь из трех предыдущих, хотя тоже принадлежал мужчине. А еще к нему примешивался лязг железа, топот множества ног, шипение, свист и какое-то истошное верещание. — Десятка три мелюзги и с ними пятеро воинов!

— Отлично, как раз давно хочу кого-нибудь убить, — опустевший флакон, бывший не таким уж и объемным, резко выдернули вынули из моего рта, снова больно стукнув по зубам. И чисто машинально дернувшийся проверить нет ли на эмали новых сколов язык теперь уже не казался протезом, отлитым из чистейшего чугуния! Да и остальное тело как-то ощутимо полегчало. — Приглядывайте за Ваном, чтобы кто-нибудь из кобольдов его не прирезал мимоходом…Или я обижусь. Очень обижусь!

Рядом кричали, шипели, рычали и лязгали железом. На закрывавшие мое лицо волосы брызнуло чем-то горячим и соленым, вкус удалось оценить благодаря тому, что несколько капель просочилось в до сих пор приоткрытый рот. В наконец-то немного прочистившейся голове наконец-то сформировался вопрос: «Что, черт побери, происходит?!». Кто эти люди вокруг меня и…Кто я?! Мысли перестали перекатываться как гранитные валуны, однако почему-то попытки вспомнить хоть что-то оказались практически бесплодными. Получилось осознать, что сидеть и шевелить извилинами, пока рядом дерутся и кого-то убивают, крайне дурная идея, но вряд ли подобный результат стоит считать выдающимся для всех, кто не полный дебил. И, надеюсь, я не принадлежу к данной группе…Сильно надеюсь!

Разведя руками пропитанные кровью волосы, закрывавшие мне лицо, я обозрел окружающий мир и тут же испытал сильное искушение задернуть обратно эту занавесь и больше её никогда не открывать. Ну, вообще никогда, ведь реальность слишком отвратительна и жестока, чтобы любой нормальный человек желал иметь с ней дело! Прямо у пальцев ног хрипело и все еще немного билось в агонии существо, напоминающее крупную прямоходящую ящерицу с чешуей зеленого цвета. Судя по его кожаной одежде и двум браслетам на руках, оно было разумным. Ну, в те времена, когда не пыталось из последних сил зажимать длинными пальцами свое перерезанное горло и не сипело в отчаянной попытке хоть раз вздохнуть. Рядом с ним пачкал каменный пол алой кровью и связками сизых кишок другой представитель данного народа, которого выпотрошили как рыбу. Третий, сжимающий в руках копье с неожиданно крупным и загнутым вверх наконечником, как раз сейчас был занят тем, что резкими быстрыми выпадами загонял в угол длинноволосого блондина в грязной хламиде, вооруженного двумя странными ножами. Монстрик, размахивающий явно не самой легкой палкой с острым наконечником так резво, будто она вообще ничего не весила, доставал своему противнику максимум до подбородка, однако пользуясь преимуществом в длине оружия, уже оставил сопернику пару весьма неприятного вида порезов на руках и торсе, он явно был твердо намерен заколоть соперника. В дверях же помещения, оказавшегося довольно большим и светлым благодаря нескольким воистину огромному окну из полупрозрачного мутного стекла, кипела настоящая мясорубка. Трое людей, один из которых был карликом, а другой настоящим гигантом, удерживали там целую толпу разумных рептилий, некоторые из которых достигали и двух метров вышиной. Если бы не узость прохода, твари бы давно смяли сопротивление, просто задавив бойцов числом, однако пока те умудрялись держаться.

— Надеюсь, это всего лишь кошмар, и я скоро проснусь, — прошептали мои губы, в то время как глаза наблюдали за тем как катится по полу отрубленная голова человека-ящерицы, пятная кровью светлый каменный пол, бешено вращая глазами и отчаянно разевая зубастую пасть в попытке закричать. Безуспешной, конечно, ведь легких больше не было. — Ну, если реальность не такова, что мне захочется обратно в кошмар…