Новый мир. Книга 5. Возмездие (СИ) - Забудский Владимир - Страница 69

Я сразу догадался, о каких временах они говорят — о тех самых, когда они воевали на стороне Евразийского Союза против Содружества наций, за которое воевал я. Однако мне вряд ли пристало изливать по этому поводу недовольство. Ведь я маскировался сейчас не под кого-нибудь, а под бойца евразийского спецназа. И идея эта принадлежала не кому-нибудь, а евразийским спецслужбам.

— А мне план нравится, — возразил Джером. — Дерзкий и решительный! Такие мне по нраву!

Как и я, Лайонелл был вооружен многоцелевой пехотной системой «тип 707» — дешевой и сердитой евразийской копией современной гиперзвуковой штурмовой винтовки ОКП-7 производства «Нью Эйдж Армз» — той самой, с которой я воевал в Легионе.

Высказавшись, Джером инстинктивно потянулся рукой к шее, намереваясь, кажется, почесаться, но рука уперлась в пулезащитный ворот.

— Если бы только не вся эта хрень! — пожаловался он, досадливо стукнув кулаком о бронированный нагрудник, который отозвался сочням звоном. — Мало того, что она весит как еще один я, так под ней, бляха, все тело зудит! Парень, который носил это до меня, что, не мылся совсем?!

Как и каждый из десяти членов отряда, который теснились в десантном отсеке БТР-а, Джером был облачен в тяжелый боевой скафандр евразийского производства. Скафандр весил в 45 фунтов, не считая шлема, который весил еще 9 фунтов. Если добавить к этому наше оружие, боеприпасы и другое снаряжение — каждый тащил на себе 70-100 фунтов веса.

Экипировка, согласно легенде, была выкрашена в серый и болотно-зеленый цвета, которые чаще всего применялись в Народно-освободительной армии Евразийского Союза, но без знаков различия — чтобы по нашим трупам все же нельзя было однозначно доказать нашу к ним принадлежность.

— Та же хрень! — пыхтя, раздраженно отозвался дородный Гэвин, отерев со лба пот и нетерпеливо поерзал на сиденье, зацепив плечами ближайших соседей. — Нацепить на человека сотню фунтов металла и запихнуть его в металлическую же душную жестянку — да этого хватит, чтобы вывести его из строя безо всякого боя!

Надо признаться, я и сам был далеко не в той форме, чтобы легко и радостно таскать на себе столько снаряжения. Большую часть времени я пыхтел себе под нос и старался абстрагироваться от неудобств, которые в такой ситуации были неминуемыми. Но жалобы ирландца по праву командира решил сразу же строго пресечь.

— Кончай ныть, салага! Так и знал, что не нужно было брать никого, кто не прошел армейку!

— Я просто хотел сказать, что легкое снаряжение было бы, по-моему, более эффективным… — начал оправдываться тот.

— Много ты прошел боев?! Настоящих боев, я имею в виду, а не таких, где тебе противостоят безоружные заложники?!

Гэвин обиженно засопел, скривился, и открыл было рот, чтобы возразить — но осекся, встретившись с предостерегающим взглядом Ши Хона.

— Раз нет, то лучше заткнись и послушай! — продолжил чеканить я. — Ты сейчас носишь тяжелый боевой скафандр «Бусин Баолей». Переводится как «ходячая крепость». Он защищает практически все тело носителя — включает в себя нагрудный жилет с боковыми панелями и защитой паховой области, наспинный панцирь, наплечники, наручи, налокотники, щитки, ворот. Снаряжение выполнено из современных сверхмолекулярных защитных материалов, которые обеспечивают отличную баллистическую защиту. В каждый скафандр встроен экзоскелет, повышающий силу мышц и амортизирующий удары, а также генератор индивидуального магнитного щита и наспинный реактивный ранец. Это — лучшее, что сейчас состоит на вооружении евразийского спецназа. Лучше защищены только «Ронины». И поверь мне — скоро ты поймешь, зачем все это нужно!

— Да, я знаю, сэр, — покорно кивнул тот.

— Вот именно, — мрачно добавил Ши. — Не позорь меня. Посмотри вон на Принцессу и ее ребят. Ладно еще Медведь — там силища богатырская, и габариты те еще. А девчонки весят футов 100–120, но не жалуются.

Я перевел взгляд в сторону трех девушек, по которым казалось, что броня вот-вот раздавит их своим весом. Но, как и сказал Кореец, те переносили лишения спокойно.

— Расслабься, Джек, — закатив глаза, философски посоветовала Гэвину, он же Джек, его возлюбленная Кира, она же Роза, устало закатив глаза к потолку. — После «Чистилища» — уже на все пофиг. А если вспомнить, что нас, скорее всего, вот-вот прикончат — тем более пофиг.

В такт ее словам где-то позади нас раздался отголосок артиллерийского выстрела. За ним — сразу же последовал еще один. Колонна тут же замерла.

— Похоже на ДСПО, — встревоженно проговорила Лейла, назвав аббревиатуру дальнобойных самоходных плазменных орудий, которые состояли на вооружении миротворцев. — И чего они начали сейчас?!

Тоже встревоженный звуками обстрела и остановкой, я пересел к противоположному борту. Сквозь окошко БТР-а я смог увидеть, что мы приблизились к фильтрационному центру — большому блокпосту, через который проходил последний действующий коридор для беженцев. Он стал «дорогой жизни» после того, как небо над Меридой было объявлено властями Содружества безполетной зоной, и воздушный путь для бегства был закрыт.

Этим утром, когда по осажденной Мериде разнеслись слухи о неминуемом штурме, фильтрационный центр захлестнула необычно крупная волна беженцев, которые до самого последнего надеялись на мирное разрешение конфликта. Однако, несмотря на ажиотаж, процесс пропуска беженцев происходил крайне медленно. Миротворцы останавливали, проверяли личность и тщательно обыскивали вещи всех, кто пытался запоздало унести свои задницы и пожитки из гибнущей Мериды. Людей, о которых были соответствующие отметки в базах данных, бесцеремонно задерживали, и не обращая внимания на их протесты, передавали в руки присутствующих тут эсбэшников.

Из узкого окна БТР-а я мог видеть фрагменты этой околовоенной драмы: огромная очередь пеших беженцев теснится в зигзагообразном коридоре из металлических сетчатых стенок; столь же огромная очередь частных автомобилей, нагруженных вещами, включая мебель, стоит в одну полосу перед закрытыми воротами КПП; шум, гам, чей-то плачь, чьи-то сердитые и возмущенные крики; повторяющиеся строгие инструкции для беженцев через мегафоны.

Услышав далекие звуки артобстрела, беженцы засуетились. Некоторые закричали, некоторые вообще попадали на пол. Кто-то начал толкаться и теснить передних. Кто-то из водителей начал сигналить и нервно газовать, как будто это могло помочь им сдвинуть с места пробку.

— Сохранять спокойствие! — раздался над блокпостом усиленный мегафоном приказ.

Однако этого оказалось недостаточно для того, чтобы успокоить людей.

— Что происходит? — спросил я по-русски по своему коммуникатору.

— Сейчас, подожди минутку, уточняют, — ответила Мей.

На протяжении минуты-другой хлопки артиллерийских выстрелов и грохот взрывов повторились еще несколько раз с разных направлений. Мы могли видеть, как беженцы напирают на ворота фильтрационного центра, но стена миротворцев сдерживает их.

— Забавно будет, если окажется, что наш парень сейчас где-то там, — заметил Джером, кивнув на толпы беженцев. — Что тогда сделаем? Напишем на заборе его виллы крепкое матерное словцо — и айда домой?

— Ты что-то рано об этом забеспокоился. Пока больше похоже на то, что мы вообще никуда не проедем, — процедил сквозь зубы Ши.

Через пару минут на связи снова появилась Мей.

— Пока не совсем понятно, что происходит. Ясно только, что локальные стычки несколько усилились. Идет обмен точечными артиллерийскими ударами. Обе стороны предупредили нас о нарушении «безопасного коридора», обвинив в этом друг друга. Предложили нам остановить конвой «до возобновления тишины». Но есть сомнения, что «тишина» вообще возобновится. У нас считают, что это похоже на начало активной фазы.

— Черт возьми, — выругался я.

— Подожди! Возможно, нам все-таки удастся проехать. Хотя бы в режиме «на свой страх и риск». Подсветим колонну цветным дымом, чтобы по ней не била ничья артиллерия. Сейчас по этому поводу проводятся переговоры.