Туарег. Серебряный мираж (СИ) - Кальби Иман - Страница 2

______________________

[1] Химьяритское царство–  одно из древних государственных образований, существовавших на территории современного Йемена. Его создание и появление в составе современного ОАЭ–  художественный вымысел.

[2] Магриб–  арабское название Северной Африки. Дословный перевод слова–  «место, где садится солнце, край заката».

[3] Гертруда Белл–  британская писательница, путешественница, археолог и политик, посвятившая свою жизнь Ближнему Востоку.

[4] Лоуренс Томас Эдвард (Аравийский)–  британский археолог, путешественник, военный, писатель и дипломат. Внес значительный вклад в победу арабского восстания, направленного против Османской империи

[5] Лара Крофт–  главная героиня серии компьютерных игр, популярный персонаж комиксов, фильмов и мультсериала

[6] Знаменитые исследователи пустыни

Туарег вышел из палатки, поправляя черную экипировку, на ходу натягивая перчатки и балаклаву на густые, непослушные волосы цвета темного меда. Вдохнул полной грудью все еще пока свежий после холодной ночи воздух пустыни, который всего через пару часов накалится до палящего зноя. Поднял голову к небу–  здесь оно всегда такое безукоризненно синее, лишь иногда украшенное белыми перьями облаков.

Люди не из этих мест часто сравнивают пустыню с морем, но Туарег всегда знал, что это сравнение неправильное… Только не для Сахары… Коренные обитатели этих древних земель–  люди его народа–  никогда не видели голубой глади большой воды, необъятной для человеческого взора и понимания. Единственной бесконечностью, с которой они могли сравнить пустыню, было небо… Так и мыслили они свое существование–  между двух великих начал природы…

Никто не знал тайну появления племени туарегов среди древних песков Сахары. Часто голубоглазые, всегда светлокожие и высокие… Кто– то утверждал, что они есть потомки великих атлантов, оказавшихся волею случая в Африке тогда, когда их цивилизация ушла под воду. Кто– то искренне верил, что Аллах не нашел этому свободолюбивому, своенравному, не признающему ни чью власть и не преклонившему ни перед кем колено народу другого места, кроме безжизненной пустыни… Ибо туареги не видели в гордыне ни порока, ни греха… Так и отправил их сюда Всевышний вместе с таким же упертым, отверженным всеми животным–  верблюдом… Сами имошаги–  «вольный народ», как называли себя туареги на своем языке– тамашеке, были убеждены, что корни их идут от великой праматери и правительницы, царицы Сахары – Тин– Хинан, легендарной амазонки. Так или иначе, прасыны отважной воительницы не знали и не знают ни запретов, ни границ, ни смирения, ни покорности. Ни одному захватчику не покорились гордые сердца этого племени. Даже европейские колонизаторы, загнавшие под пяту рабства и колониализма всю Африку, не смогли подчинить «синих людей» или «людей покрывала», как еще называли туарегов, отдавая дань древней традиции мужчин этого народа закрывать лицо тагельсмутом цвета индиго–  хлопковой тканью, пропитанной естественным красителем, который часто так глубоко проникал в кожные покровы его носящих, что придавал и коже синеватое сияние…

Туарег отогнал назойливую муху, нагло прилипшую к единственному небольшому открытому участку его тела–  вырезу балаклавы вокруг глаз. Дернул рукой, пытаясь поправить концы тагельсмута, и только потом вспомнил, что его на нем нет… Эта привычка была машинальной. А он уже отвык ходить без покрывала на лице… Даже забавно… Умел он, конечно, растворяться в жизни пустыни.. Для него она была не безжизненным прибежищем небытия, а самой жизнью… Ее пульсом, ее энергией… Хотелось быстрее сесть на мотоцикл и улететь вперед, навстречу танцующим дюнам, рассекая их мягкие, вечно движущиеся хребты и оставляя позади себя клубы песка, а с ними и тяжесть его реальной жизни, ее прозу и скуку. Он любил движение в пустыне, неважно, было ли оно на верблюде– мегари, самом быстроходном из всех разновидностей верблюдов, вороном скакуне, багги, квадроциклах, джипах или двухколесном транспорте.

– Туарег, начинаем через пятнадцать минут, ты готов?– обратился к задумавшемуся мужчине помощник Махмуд,–  твой железный конь рычит, как зверь… Ждет своего наездника,–  его глаза озарились озорным огоньком.

– Еще минуту. Сейчас приду,–  ответил Туарег спокойно, не поворачивая лица к помощнику.

Его взгляд был все еще прикован к убегающей на линии горизонта желтой дали. Здесь и сейчас он был весь там, мыслями и сердцем. Перед тем, как кидать себя в жаркие объятия песков, Туарег всегда мысленно обращался к пустыне, разговаривал с ней, пытался понять ее настроение… Так учила его мать… Так делали его предки… Пустыня не терпела неуважения. И сейчас, перед лицом предстоящей схватки, он делал то, что всегда.

Туарег… Он получил это имя не по праву происхождения, а по праву силы. Заслужил его, выцарапал у судьбы. Рожденный недостойным «дага»–  полукровкой, полуизгоем в среде племени, он сумел заставить себя уважать, ценить, любить, бояться… Он не стеснялся этого самого «дага». «Кровь не вода, ее нельзя разбавить…»–  говорил Туарег, когда старейшина племени запретил другим обращаться к своему самому отважному войну и наезднику этой презрительной кличкой. «Меня не оскорбляет то, что я полукровка. Это моя природа. Мне с ней жить, но… отныне вы будете называть меня «дага», вкладывая в это слово другой смысл. Не прозвище красит человека, а человек прозвище. Запомните это. И расскажите своим детям»…

– Туарег, пора,– снова отвлекший его голос со стороны, на этот раз одного из организаторов марокканского этапа гонки «Дезерт челлендж» (англ.–  вызов пустыни).

Мужчина решительным шагом направился к своему мотоциклу, быстро надел на голову висевший на руле шлем, опустил стекло на глаза и газанул, подъезжая к старту…

Пять участников, пять отчаянных смельчаков, решивших бросить вызов не только непредсказуемому коварству барханов, но и ему, неофициальному правителю пустыни… Про загадочного Туарега, пустынного джинна с вечно закрытым покрывалом лицом, склоняли легенды. Мужчина, сумевший обуздать самую жестокую стихию в мире. Отважный потомок поводырей песчаных маршрутов, негласный король «синих людей». Стоило ему появиться в поле зрения, между присутствовавшими пробежал раболепный шепоток. Туарег усмехнулся себе под нос. Очередные глупцы, считающие, что они способны бросить ему вызов, смогут его обставить… Каждый раз одно и то же. Ничего нового. Скучно.

Он уже давно соревновался только с самим собой. Сегодняшний день тоже не станет исключением. Зато он с удовольствием объездит свой новый мотоцикл, испытает его, опробует, достоин ли он тревожить покой великих, древних песков.

День занимался по мере того, как солнце вызревало в небе ярко– желтым яблоком, все больше и больше нагревая песок.

Сопровождавшие спортсменов притихли. Сверху жирным насекомым жужжал дрон. Моторы выстроившихся в ряд мотоциклов заревели. Раздался голос комментатора.

– На старт… Внимание… Марш…

– Таша, ты просто сумасшедшая,–  с многозначительной усмешкой покачала головой Кейт,–  ты вообще понимаешь, что будет, если твой отец узнает?

– Не узнает,–  твердо ответила Иштар, собирая густые платиновые волосы в жгут,–  не нагнетай обстановку и не притворяйся невинной овечкой, словно тебя что– то страшит…

Кейтлин хихикнула.

– Я и не притворяюсь, речь ведь сейчас не обо мне… Это ты у нас неприступная арабская принцесса, пай– девочка, светоч научного мира и завидная невеста… Фу, аж оскомину набили все твои приторные титулы,–  съязвила подружка– британка.

С Кейтлин Иштар стала близка еще во время учебы в английском колледже. Страшная и беспощадная женская вражда, война двух начал и двух лидеров, которая сразу вспыхнула между этими сильными девушками, в конечном итоге переросла во взаимное уважение, а потом и в крепкую дружбу. Кейт была родом из влиятельной семьи промышленников Йоркшира. Сделавшие свое состояние собственным трудом миллионеры, не имеющие за душой аристократических регалий, родители англичанки с радостью поощряли дружбу дочери с представительницей арабской элиты. Девушки были почти неразлучны. И пусть сейчас их разделяли тысячи километров–  Кейтлин работала в Нью– Йорке на Волл– Стрит, окончив Оксфорд по специальности «экономист– международник», они использовали любую возможность пообщаться и побыть вместе. Выходные в романтичном и загадочном Марокко не стали исключением.